Желаю тебе счастья.
Джерри.
Юноша вышел из башни, держа конверт в руке. Возле главного шлюза на стене были прикреплены почтовые скаты. Он вложил письмо в спину ската, набрал адрес и… рука остановилась, не в силах нажать кнопку пуска.
Джерри рассердился на руку, и ударил по кнопке кулаком. Скат фыркнул двигателями и скользнул по стене вверх. Джерри проводил его взглядом.
Всё закончено.
Теперь юноше осталось одно – придумать, что делать со своей жизнью, которая оказалась никому не нужна – ни Никки, ни ему самому.
Даже для отцовской теории она не нужна – Хао уже справится и без него.
Он просидел целую вечность – час или два? – в комнате, забросив все дела, и с трудом всматриваясь в протекающую мимо реальность. Отодвинулся от неё в некий защитный кокон и следил, чтобы внутрь не ворвался обмораживающий душу внешний морозный воздух.
Тамми всё что-то бормотала, и он, машинально повинуясь, отправился в кафе. И надолго застрял за одиноким столом и остывшей едой, не понимая – зачем пришёл.
– Ты почему такой бледный, Джерри? – воскликнула Мона-Олень, проходя мимо.
– Бессоница, – почти не соврал Джерри.
– И потеря аппетита? Знакомые проблемы, – кивнула Мона и порылась в сумке.
Протянула несколько пузырьков:
– Зелёные – для аппетита, белые – от бессоницы. Синенькие таблетки – для поднятия настроения. А жёлтые – просто энергетик.
– Спасибо, – вяло сказал Джерри, – а от несчастной любви что-нибудь есть?
– Конечно! – даже удивилась Мона. – Прими две синеньких и одну жёлтенькую – и стресс снят.
Джерри так устал от кудрявой Моны, что преодолел апатию, поднялся и побрёл к выходу. За угловым столиком в одиночестве сидел Дитбит-младший, посеревший и не похожий на себя, обычно самоуверенного. Он увидел Джерри, привстал, открыл рот и хотел что-то сказать, но юноша равнодушно прошёл мимо.
Джерри сидел на подоконнике своей комнаты, когда дверь с грохотом распахнулась, и на пороге выросла Никки.
Её глаза яростно сверкали.
– Ты меня обманул! – крикнула она. – Говорил, что ты – принц! А оказалось, что всё это враньё! Из-за этой лжи мы теперь не можем пожениться…
Она с рычанием стала срывать свои фотографии, которыми были увешаны стены Джерриной комнаты.
– Зачем ты это повесил, если ты – не принц!
Джерри не мог ничего сказать в своё оправдание: его лицо онемело, губы не слушались.
Как же так получилось, почему?
Его руки слепо шарили по подоконнику, пока ладонь не наткнулись на острый осколок стекла – воспоминание, вытащенное из горла одноцветного человека. Осколок вспорол руку, Джерри поднял её и увидел, как в ковшик ладони натекает кровь.
И юноша с радостным облегчением крикнул:
– Никки, посмотри, голубая кровь! Я не врал тебе, я на самом деле – принц!
Никки замерла. Юноша улыбался, глядя ей в лицо.
Девушка завороженно следила за ярко-синей лужицей, которая уже сочилась скозь пальцы, и лицо её наливалось бледностью.
– Джерри, я была неправа… Прости меня. Мне очень жаль, но я уже ничего не могу поделать… Я опоздала…
Джерри с трудом сказал снова немеющими губами:
– Это ничего… Главное – я не обманывал тебя. Просто нам не повезло…
Здесь юноша проснулся – весь в поту, слабый, как утопленный щенок.
Часы сказали, что щенок задремал на десять минут. А кошмаров приснилось на целую ночь взрослого волкодава.
Джерри сидел в кресле у огромного окна и смотрел на соседнюю башню. Закатное солнце светило прямо в лицо. Но он не замечал его. Тамми оказалась назойливой, и он впервые её отключил.
Комната была полна тишиной и тоской.
Неожиданно позвонила Элиза. Хотя прошла изрядная доля каникул, девушка выглядела осунувшейся, а глаза её лихорадочно блестели.
– Бонжур, Джерри! – излишне бодро сказала девушка, словно они расстались перед каникулами старыми друзьями.
– Привет, Элиза, – равнодушно сказал Джерри.
– Ты выглядишь ужасно, – встревоженно всмотрелась Элиза в экран. – Слушай, Джерри, нам надо серьёзно поговорить.
Юноша молчал, и тогда Элиза, помявшись, сказала:
– Я всё знаю – про Никки и её свадьбу. Джерри, милый Джерри… мне очень жаль, но ты не должен принимать это так близко к сердцу – помнишь, я тебе давно говорила об этом. У королев свои обязанности и совершенно другой круг общения…
Джерри не поддерживал разговор и даже перевёл глаза за окно – на башню Леопардов. Она стояла пустой, но раньше там жила девушка с хрустальными волосами, и одно её присутствие, даже на расстоянии, скрашивало жизнь и придавало ей надежду и осмысленность.
– Ты не можешь просто сидеть и чего-то ждать, ты сойдёшь с ума! – пыталась достучаться до него Элиза. – Джерри, закрой эту тяжёлую страницу жизни и начни с нового листа. Я тебе помогу, я – твой друг!
Юноша не отвечал и не знал, как прекратить ненужный разговор.
– Слушай, приезжай к нам… ко мне… – наконец высказала Элиза то, ради чего она позвонила. – Я сейчас у родителей, на юге Франции. У нас на Кап-де-Ферра просторная вилла… Ты только пойми правильно – я ничего не прошу от тебя и ни на что не претендую… – Элиза лгала и не лгала, -…ты будешь совершенно свободен, у тебя будет своя комната, можешь даже ни с кем не общаться. Я просто хочу, чтобы ты отдохнул и отвлёкся. Здесь отличное купание, море сейчас очень тёплое…
Джерри молчал. Элиза не оставляла попыток расшевелить его.
– Если захочешь, будем гулять вдоль береговых скал – у меня там есть любимая тропинка. Сходим в гости к принцессе Монако, мы с ней подружки, у неё вилла по соседству. Молодёжь здесь устраивает кучу вечеринок… или можно просто сидеть в кафе за маленьким столиком и смотреть на море, на закат, слушать местный джаз или просто шум волн… Ну, пожалуйста, Джерри! – взмолилась Элиза, видя его равнодушное лицо.
Юноша вздохнул и приблизил лицо к экрану. Элиза, обрадованная хоть какой-то реакцией, тоже пододвинулась к монитору. Они оказались так рядом, как будто уже сидели за одним крохотным столиком в кафе над южным морем.
– Посмотри, – она торопливо и ласково указала через своё плечо на окно, за которым ярко голубело не то земное небо, не то средиземное море. – Здесь просто замечательно, ты обо всём забудешь…
