– Нет. Мы увидели их впервые на вилле Вицинского.
– То есть вы все вместе ужинали, а потом перешли в гостиную, когда подали десерт и фрукты.
– Верно, но официант должен был принести еще и мороженое. Он как раз ушел, а Вицинский предложил выкурить сигары. Но я не курю, уже давно бросил. А Ескен не любит сигары. Женщины пошли в туалетную комнату, а мы с Ескеном вышли из гостиной на улицу, с другой стороны дома.
– И вы не видели никого из посторонних?
– Нет, конечно, никого. Иначе бы сказали об этом турецким следователям.
– Но вы слышали, когда убийца ударил свою жертву?
– Нет. Мы ничего не подозревали, пока не услышали крик Амины. И тогда мы побежали обратно в дом.
– Вы стояли вместе?
– Да, – кивнул Болтакул, – вместе с сыном.
– Что было потом?
– Мы побежали на крик Амины. В гостиной уже сидела Айша. Она тоже поспешила за нами. Когда мы выбежали к бассейну, там в воде плавал убитый Михаил Вицинский. Рядом стояли наша дочь и госпожа Гринько. Наша дочь кричала, а госпожа Гринько молчала. Честно говоря, это меня немного смутило. Такое хладнокровие у женщины! Я не стал говорить этого турецким следователям, но вам скажу. Она была абсолютно спокойна. Не хочу ничего утверждать, но разве может быть молодая женщина так невозмутима, когда рядом плавает убитый мужчина? К тому же он был явно неравнодушен именно к ней. Я полагаю, что вам нужно обратить внимание на этот факт. Хотя не могу утверждать, что именно она ударила Вицинского. Но, кроме них, там никого не было, а моя дочь пришла позже госпожи Гринько, что она подтвердила.
– А где была госпожа Павленко?
– Она появилась позже всех. Выбежала из дома и тоже громко закричала. Потом села плакать, и подруга начала ее успокаивать. Затем появились сотрудники службы безопасности и менеджер отеля. Потом приехали врачи, полиция и даже пожарная служба. Видимо, сработала какая-то пожарная сигнализация. Вот, собственно, и все, что мы можем рассказать.
– Спасибо. Знаете, почему госпожа Гринько была так невозмутима и спокойна?
– Нет, не знаю. И не понимаю. Почему?
– Она работает старшим следователем прокуратуры. За время своей деятельности она насмотрелась на стольких убитых и искалеченных, что вывести ее из состояния равновесия достаточно трудно.
Болтакул торжествующе взглянул на супругу.
– Я тебе говорил, что здесь есть какая-то тайна, а ты мне не верила, – почти радостно произнес он, – вот видишь, все оказалось так, как я и говорил. Она вела себя слишком спокойно и независимо. Теперь понятно. Она работает следователем и, конечно, каждый день видит такие трупы.
– Если даже не каждый день, то через день, – согласился Дронго, – я хотел, чтобы вы об этом тоже узнали. Как вы думаете, на вилле мог оказаться чужой?
– Нет, не мог, – ответил Болтакул, – мы никого здесь не видели.
– Конечно, мог, – сразу сказал его сын, – достаточно было подняться с другой стороны, по обрыву, и залезть на территорию виллы.
– Вы думаете, что неизвестный убийца мог так поступить?
– Наверняка. Другого хода просто нет. По дороге он пройти не мог. Камеры наблюдения фиксируют каждого, кто там проходит. Оставался единственный путь – вплавь через море, а потом подниматься наверх.
– Мне сказали, что ему нанесли довольно сильный удар по голове. Но орудия преступления так и не нашли.
– И не найдут, – быстро ответил Ескен, – наверное, убийца унес его с собой.
– Возможно, вы правы. Какие-нибудь детали, о которых я не спросил, были?
Ордалиевы снова переглянулись.
– Нет, – не очень решительно произнес Ескен, – но кажется, что перед его убийством они поругались. Поспорили.
– Кто именно?
– Погибший и Жанна Гринько, – ответил Ескен, – она ему явно нравилась. А он ей не очень. Видимо, она пришла на ужин только из-за своей подруги. Хотя платье у нее было просто замечательное.
– Почему вы думаете, что они поругались?
Ескен замолчал, отводя глаза в сторону.
– Это я ему сказала, – вмешалась Амина. – Я слышала, как они спорили. Даже подрались, и она смогла его оттолкнуть от себя.
– Она мастер спорта, – сообщил Дронго, – и неудивительно, что смогла справиться с захмелевшим мужчиной. Это было не так сложно.
– Наверное, он обиделся, – предположила Амина, – и поэтому решил выйти к бассейну, чтобы выкурить сигару. И там его убили.
– Вы считаете, что основной подозреваемой является госпожа Гринько? – в упор спросил Дронго.
– Да, – ответила Амина, выдерживая его взгляд, – даже если не лично, то косвенно виновата именно она.
– Она должна была согласиться с домогательствами пьяного хозяина виллы? – спросил Дронго.
Он видел, как Болтакул и Айша снова переглянулись.
– Я не знаю, – ответила Амина, – я действительно не знаю. Но в любом случае я слышала, как они спорили.
– Понятно, – Дронго посмотрел на часы. Уже пятый час утра. Нужно спешить. Через час начнет рассветать. – Спасибо, – произнес он, поднимаясь со своего места.
– Ескен вас проводит, – предложил Болтакул.
– Согласен, – повторил Дронго, – благодарю за чай.
Он вышел из дома, поддерживаемый молодым Ордалиевым.
– Вы извините меня за этот телефонный звонок, – пробормотал Ескен.
– Ничего страшного. Молодости свойственен радикализм. Желание всех разоблачать, превратиться в оракула. Я уже забыл об этом случае. Ты сидел за столом рядом с погибшим?
– Он сидел между женщинами, а я рядом с госпожой Павленко.
– И приставал к ней весь вечер? – добродушно уточнил Дронго.
– Кто вам об этом сказал? – вспыхнул Ескен. – Уже успели донести. Я просто ухаживал за красивой женщиной.
– Которая намного старше тебя, – добавил Дронго.
– Ну и что? Вы никогда в молодости не встречались с женщинами, которые были старше вас? Только честно, не встречались?
– Встречался, – кивнул Дронго, и они оба расхохотались.
– Чем все закончилось? – спросил Дронго. – Вы смогли договориться?
– Не смог. Произошло это убийство, и нам стало уже не до встреч. Не говоря уже о том, что главными подозреваемыми наверняка считают этих двух молодых женщин и меня. Кто еще мог ударить несчастного? Моя мать и сестра явно не годятся на эту роль. А отец был все время на виду. Значит, в качестве основного подозреваемого должен рассматриваться именно я. Невеселая перспектива. Того и гляди, появятся турецкие полицейские, которые заберут меня в тюрьму. А я его вообще не знал. Зачем мне его убивать? А про ужасы турецкой тюрьмы уже снято столько фильмов, что даже вспоминать страшно.
Они дошли до соседней виллы. Дронго протянул руку молодому человеку.
– Я думаю, что все не так страшно, как ты считаешь, – убежденно произнес он. – В полиции Турции тоже работают профессионалы, и поэтому тебе ничего не грозит. Хотя наверняка сразу уехать вам не разрешат.
– Надеюсь, что не грозит, – уныло пробормотал Ескен, – до свидания. Удачи вам.
Дронго приблизился к ограде. Полицейский повернулся и смотрел на него. Дронго прошел вдоль ограды, выходя к бассейну с другой стороны. Полицейский, узнав его, кивнул в знак приветствия. Начинало светать.
