очухивающуюся девушку. Поттер же, поняв, что спрашивать сейчас попросту бесполезно, поманил к себе кресло, после чего уселся рядом с Ремусом.
— А дальше? — произнёс Гарри.
— Дальше? — непонимающе переспросил оборотень, повернув голову в сторону Поттера.
— Очнётся она — и что ты будешь делать дальше? Вообще по правилам надо вызвать…
— Я знаю правила! — резко перебил его Люпин. — Сам не один год проработал в министерстве.
Собеседники (если их так можно назвать) опять замолчали, девушка же в это время приняла сидячее положение, при этом не отрывая взгляда от Гарри и усиленно потирая пострадавший затылок (будто это он, а не Люпин её ударил).
— Откуда ты знаешь правила? — неожиданно спросил Ремус.
Гарри задумался лишь на секунду, после чего спокойно ответил:
— Я был знаком с одним аврором. Он мне много чего рассказал и показал.
— Заметно, — кивок в сторону связанного оборотня.
— Ненавижу оборотней, — зло произнес Поттер, но, заметив, как напрягся Люпин, добавил: — я имел в виду сражаться с оборотнями. Слишком быстрые.
— Ты кто такой?!! — в бешенстве вскричала полностью пришедшая в себя девушка.
— Гарри, — невозмутимо отозвался Поттер.
— Откуда ты взялся???
Парень молча указал пальцем на дверь.
— Ты меня за дуру считаешь?! — голос девушки сорвался на визг, заставив Гарри невольно поморщиться.
— Нет, — совершенно искренне ответил Поттер. — Кое-чему подучить — и из тебя получится превосходный вербовщик. Для работы с кадрами ты подходишь идеально.
После этих слов ведунья стала походить на самую обычную девчонку. Она растерянно захлопала глазами, пару раз открыла рот, собираясь что-то сказать, но так ничего и не произнесла. Слишком неожиданным для неё было услышанное заявление.
— Так что дальше? — парень обратил свой взор на Люпина.
Оборотень бросил быстрый взгляд на Поттера, и, судя по тому, как он едва заметно напрягся, Ремус решил соврать. Он и впрямь начал говорить какую-то чушь, которую парень просто пропустил мимо ушей. Вместо этого он воспользовался блокологией. По некоторым отрывочным мыслям Гарри понял, что Люпин собирался попросту отпустить девушку, правда, из-за чего он хотел так поступить, Поттер разобрать не сумел. У оборотней был слишком сильный природный иммунитет ко многому, в том числе и к блокологии. А если совсем точно, они обладали впечатляющими способностями в защите разума. Без волшебной палочки полностью прочитать мысли оборотней попросту невозможно. Гарри и так повезло, что он сумел понять хоть что-то, в большинстве случаев не получалось добиться и этого. Видимо, Ремус был просто слишком взволнован, и это ослабило его природный барьер, бдительно охраняющий сознание.
— Хватит врать, — грубо прервал Поттер безостановочно говорившего оборотня, после чего повернулся к девушке: — Можешь идти, но позволь дать тебе маленький совет. Поменяй стороны, пока не поздно. Если у тебя хватит ума сделать это, то меня, скорее всего, можно будет найти в Хогвартсе. Если же нет, то поищи через недавно открывшийся в Хогсмиде магазин. Я смогу тебе помочь, всё зависит только от тебя. Теперь иди.
Девушка уставилась на Поттера как на полного психа. Но, видимо, доверившись своим внутренним ощущениям, поняла, что парень не шутит, сдавленно пискнула, закрыла глаза и сжалась в комок на диване, боясь даже пошевелиться. Люпин тоже доверял своим чувствам, поэтому сейчас Гарри оказался вновь под прицелом палочки оборотня. Ремуса сложно было так просто испугать, но даже ему стало не по себе. Парень невесело усмехнулся. Он ведь просто показал ЧАСТЬ себя, другого себя. Поттер ненавидел свою вторую половину, но ему приходилось терпеть её. Она появилась почти сразу после смерти Седрика, на его четвёртом курсе (точнее, она стала ощутимой, а вообще же, наверное, была с ним лет с двух, если не меньше). Медленно и незаметно она росла, развивалась, становилась сильнее и в один «прекрасный» момент едва не сделала из Поттера второго Воландеморта. Нет, это было не раздвоение личности, это было (и есть) совсем другое. Все отрицательные чувства, такие как злоба, ненависть, страх, ярость, отчаяние, — они медленно накапливались на задворках сознания. А когда стали достаточно сильны, начали незаметно воздействовать на поступки, совершаемые Поттером. Из-за их воздействия был убит (по-настоящему холоднокровно, а не случайно, как произошло с Квиреллом на его первом курсе) пожиратель, самый первый в череде последующих. По началу, когда Гарри нужна была информация, он действовал гуманно, старался получить её у союзников или уговорить пойманных врагов рассказать ему добровольно (просто смешно). Потом были первые испуганные попытки незаконно напоить пожирателей сывороткой правды, а если она по каким-то причинам не действовала, стирать память и надеяться, что никто ничего не заметит. Дальше, всё так же под воздействием не прекращающего роста отрицательных эмоций, Поттеру пришла в голову достаточно простая мысль: а почему бы не попробовать заклинание «Круцио»? Ведь он убивал — и ничего. Сначала, естественно, он не мог этого сделать. От криков пленных Гарри едва не терял сознание, постоянно вспоминались родители Невилла, отрывки из собственного прошлого. Но постепенно он начал привыкать, использовать большее количество заклинаний — и бесценная информация, полученная в результате пыток, придавала уверенность, что он поступал правильно. Может, так оно и было. Пока не случилось нечто, заставившее Поттера осознать весь ужас происходящего. Он начал действовать всё жестче и жестче, убивать, не задумываясь ни о чем, пленные же подвергались таким пыткам, что Дамблдор пришёл бы в ужас. И всё могло закончиться появлением нового Темного Лорда, если бы не маленький мальчик, сын Пожирателя Смерти. Поттер его попросту не заметил. Он пришёл в дом пожирателя за информацией и, поймав оного, начал уже ставший привычным допрос с пристрастием. Вот тут-то и появился паренёк. Он распахнул дверцу шкафа, в котором прятался, и бросился на защиту «доброго и хорошего» отца. Причем мальчику просто повезло, что его не убило. Заклинание «Авада Кедавра», моментально пущенное на звук, пролетело у него над головой, будь он взрослым — его непременно бы зацепило. Увидев, что он едва не убил шестилетнего мальчика, Поттера охватил ни с чем не сравнимый ужас, а фраза, прозвучавшая из уст паренька, добила его окончательно:
— Вы хуже, чем Темный Лорд.
Гарри после этого попросту сбежал из дома, в котором находился. Вернувшись в своё убежище, он сначала напился до беспамятства, а через два дня «взглянул на своё сознание». К тому времени он уже достаточно сносно владел блокологией, поэтому проделал в общем-то сложный процесс быстро и легко. Но открывшаяся картина повергла парня в шок. Если говорить примитивно, то его сознание выглядело как сплошная чернота с парой белых пятен. После этого начался долгий процесс «очищения», по мере которого Гарри с ужасом вспоминал всё, что он делал. А когда же он осознал, что ему это НРАВИЛОСЬ, Поттер прекратил «очистку» разума. Заперев большую часть своих отрицательных эмоций на седьмом уровне сознания (сейчас они были уже на десятом), он оставил лишь малую часть на свободе, так как понял: иначе ему не выжить. Шла война, и определенная жесткость была нужна. Соответственно, вряд ли он смог бы дальше жить, если бы полностью отчистил разум от «зерён Тьмы». После всего, что он делал… Хорошо, что это случилось до того, как ему в руки попали «бразды правления» — иначе всё закончилось бы весьма плачевно.
— Успокойся, — произнёс Гарри. — Если бы я хотел что-нибудь сделать, то, можешь даже не сомневаться, я бы уже давно сделал.
Дождавшись, пока Люпин опустит свою палочку, Поттер развернулся к девушке.
— Я, кажется, уже сказал: можешь идти.
Всё ещё жутко боясь, но всеми силами стараясь скрыть свой испуг, она поднялась с дивана. Едва сделав шаг по направлению к двери, остановилась как вкопанная. Её взгляд упал на уже пришедшего в себя оборотня-парня, которого спеленал Поттер.
— Этот останется с нами, — не дожидаясь вопроса, ответил Гарри и, прежде чем она успела что-либо сказать, Поттер продолжил: — Только вякни, что без него не уйдёшь, как окажешься опять оглушенной, и кто знает… может, я решу воспользоваться древним правом победителя, а может, сдам тебя аврорам, а те при допросе сделают такое, что ты пожалеешь об упущенной возможности отдаться только мне. В крайнем случае просто сверну тебе шею и скажу, что так и было.
