Полное собрание стихотворений

пожар
Зловражеских чар.
Отошедший чад.

Пред нами – Сион,
Мой белый брат,
Мой белый брат.
Весь мир освящен,
Мы – в Нем, в нас – Он
Град двенадцати врат.

Как мне легко,
О, путь серебра,
Моя белая сестра.
Мы были глубоко,
Воспарили высоко,
Моя белая сестра.

Там

Там где пиршествуют Ангелы, где пирует Дух
Святой,
Там где в синем светит ладане огнь
червонно-золотой,
Там где кедрами Ливанскими нам упрочен
потолок,
Где, являя изобилие, смотрит лилия в поток,
Где любому сотрапезнику умащенья есть в ларцах,
Где в глаза былому безднику смотрят вестники
в венцах,
Где с восторженностью жаркою вечно вновь глядят
глаза,
Где вменилась в перстни яркие грозовая бирюза,
Где завесы златотканныс весь являют звездный свод,
Где летает птица странная и всегда к весне зовет,
Где покуда всяк обедает, вечно музыка слышна,
А никто-никто не ведает, чей напев и чья струна,
Я иду, и в светы пирные я веду тебя сестра,
И венец твой – злат-сапфировый, башмачок —
из серебра.

Звездозаконники

Звездники звездозаконники,
Божией воли влюбленники
Крестопоклонники,
Цветопоклонники,
Здесь в Вертограде мы все
В невыразимой красе.

Бездники, стали мы звездники,
В Вечери мы сотрапезники,
Цветопоклонники,
Звездозаконники,
Хлеб и вино – в хоровом,
Во всеокружном поем.

Нетленное

Мы найдем в нашем тереме светлый покой,
Где игрою столетий украшены стены,
Где лишь сказкою, песнею стали измены,
Чтоб за мигом был миг, за восторгом другой.

Я тебе загляну в бесконечную душу,
Ты заглянешь в мою, как взглянула б в окно,
Мы поймем, что слияние нам суждено,
Как не может волна не домчаться на сушу.

Ты мне скажешь: «Мой милый! Наряд приготовь».
На тебя я надену нетленное платье.
Я тебя заключу – заключаю в объятья,
Мы найдем – мы нашли – в нашем сердце – любовь.

Белый парус

Прости, Солнце, прости. Месяц, Звезды ясные,
простите,
Если что не так я молвил про волшебность Корабля,
Если что не досмотрел я, вы меня уж просветите,
Ты прости мои роспевцы. Мать моя, Сыра Земля.

Может, я хожденье в слове и постиг, да
не довольно,
Может, слишком я в круженьи полюбил одну
сестру,
Как тут быть мне, я не знаю, сердце плачет
богомольно,
Но не всех ли я прославлю, если ей цветы сберу.

Солнце, Месяц, Звезды ясны, Мать Земля, меня
простите,
Лен в полях я возращаю, дам обильно коноплю,
А моя сестра сумеет из цветочков выткать нити,
И сплетет нам белый парус с голубым цветком
«Люблю».

Три ипостаси

Три ипостаси душ познавшие, борцы,
И вскипы снов Их три Три лика душ, не боле.
Сплетаясь, свет и тьма идут во все концы,
Но им в конце концов – разлука, поневоле.

Сплетаются они, целуются они,
Любовные ведут, и вражеские речи,
Но вовсе отойдут от сумраков огни,
Увидев целиком себя в последней встрече.

Познавшие, когда из этой смены дней
Уходят, к ним идут три духа световые,
С одеждою, с водой, с огнем – к душе, и ей
Указывают путь в Чертоги Мировые.

Борцы, уйдя из дней, встречают тех же трех,
Но демоны еще встают с жестоким ликом,
И нет одежд, шипит вода с огнем, и вздох,
И снова путь, борьба меж пением и криком.

А вскипы снов, уйдя, вступают в темный строй,
Лишь кое-где горит созвездной сказки чара,
И снова сны кипят, вскипают волей злой,
И будут так до дня всемирною пожара.

Три ипостаси душ, и две их, и одна,
Отпрянет свет от тьмы, и вызвездятся духи,
А сонмы тел сгорят. Всемирная волна
Поет, что будет «Вновь». Но песня гаснет
в слухе.

Разлив вечерний

Разлив зари вечерней отходит на отлив,
На стебле, полном тернии, червонный цвет красив,
Багряные туманы плывут над морем нив.

Среди колосьев желтых – как очи, васильки,
И маки – побережье разлившейся реки,
Чьи воды зрелость злаков, чьи воды – широки.

Концов Земли – четыре, и Ад, и Раи, всех шесть,
Концов Земли – четыре, на каждом Ангел есть,
А всех их в светлом мире, как звезд ночных,
не счесть.

Четыре шестикрылых ток ветров стерегут,
На дремлющих могилах – цветы, и там, и тут,
Нас всех молитвы милых от тьмы уберегут.

Коль здесь мы не успели соткать себе наряд,
Коль светлые свирели не завлекли нас в сад,
В замену Вертограда увидишь мрачный Ад.

Но, там побыв во мраках положенные дни,
Познав, что в звездных знаках – доточные огни,
Ты выйдешь к свету в маках, – тогда не измени.

Минутность заблужденья – пройденная ступень,
За падшего моленье – как в правде житый день,
Сияньем восхожденья удел земной одень.

Концов Земли – четыре, и страшных два, всех
шесть,
Судеб Земли – четыре, при каждой Ангел есть,
Служите Миру – в мире, дорог Судьбы не счесть.

А что вверху?

Сион-Гора – сияние,
Высокое, горячее.
Голгоф-Гора – страдание,
Стоокое, всезрячее.
А что вверху, у Батюшки,
Мученье иль восторг?
А что вверху, у Матушки,
Что Сын из тьмы исторг?

Уж если есть падение,
Есть лестница с низин.
Сион-Гора – видение,
Сходил к низинам Сын.
И сходит Он воистину,
Еще премного раз,
Когда любовь и истину
Мы прячем в тайность глаз.

В глаза Он к нам, в правдивые,
С Голгоф-Горы спускается,
Узнав, что мы – счастливые,
От боли отторгается.
Ведет нас снизу к Батюшке,
В превыспренность зыбей
В Сион-Горе, у Матушки,
Есть сад для голубей.

Последнее видение

Я видел виденье,
Я вспрянул с кровати,
На коей, недужный,
Воззрился я в темь
Небесны владенья,
Сорвались печати,
Печати жемчужны,
Число же их семь.

Ночные пределы,
Крутились туманы,
Как пасти ужасны,
Над битвой ночной
И конь там был белый,
И конь был буланый,
И конь там был красный,
И конь вороной.

И были там птицы,
И были там звери,
И были там люди,
И ангелов – тьмы.
В лучах огневицы
Пылали все двери.
В неистовом чуде
Там были и мы.

Сквозь каждые двери,
Стенные разломы,
Сквозь трещины, щели,
Врывались лучи.
И выли все звери,
И били их громы,
Под звоны свирели,
Их секли мечи.

И лик был там львиный,
И лик был орлиный
И лик человечий,
И лик был тельца.
Ломалися спины,
Крушились вершины,
В безжалостной сече,
В крови без конца.

В небесных пожарах,
В верховных разрывах,
Стояли четыре
Небесных гонца.
И малых и старых,
Как стебли на нивах,
Косили всех в мире,
В огне без конца.

И только над крышей
Той бездны безбрежной,
Той сечи кровавой
Зверей и людей
Все выше и выше,
Как сон белоснежный,
Взносились со славой
Толпы голубей.

Дух врачующий

Отошла за крайность мира молнегромная гроза,
Над омытым изумрудом просияла бирюза,
И невысказанным чудом у тебя горят глаза.

Темный лес с бродящим зверем словно в сказку
отступил,
Сад чудес, высокий терем, пересвет небесных сил,
В Бога верим