Полное собрание стихотворений

ядов,
Понявший образность гигантских городов,
Поток бурлящийся, рожденный царством льдов!

Ты, в чей богатый дух навек перелита
В одну симфонию трикратная мечта:
Благоухания, и звуки, и цвета!

Ты, дух блуждающий в разрушенных мирах,
Где привидения Друг в друге будят страх,
Ты, черный, призрачный, отверженный монах!

Пребудь же призраком навек в душе моей,
С тобой дай слиться мне, о, маг и чародей,
Чтоб я без ужаса мог быть среди людей!

К Лермонтову

Нет, ни за то тебя я полюбил,
Что ты поэт и полновластный гений,
Но за тоску, за этот страстный пыл
Ни с кем неразделяемых мучений,
За то, что ты нечеловеком был.

О, Лермонтов, презрением могучим
К бездушным людям, к мелким их страстям,
Ты был подобен молниям и тучам,
Бегущим по нетронутым путям,
Где только гром гремит псалмом певучим.

И вижу я, как ты в последний раз
Беседовал с ничтожными сердцами,
И жестким блеском этих темных глаз
Ты говорил: «Нет, я уже не с вами!»
Ты говорил: «Как душно мне средь вас!»

Гипербореи

За горами Рифейскими, где-то на север от Понта,
В странах мирных и ясных, где нет ни ветров,
ни страстей,
От нескромных укрытые светлою мглой горизонта,
Существуют издревле селенья блаженных людей.

Не бессмертны они, эти люди с блистающим
взглядом,
Но они непохожи на нас, утомленных грозой,
Эти люди всегда отдаются невинным усладам,
И питаются только цветами и свежей росой.

Почему им одним предоставлена яркая слава,
Безмятежность залива, в котором не пенится вал,
Почему неизвестна им наших мучений отрава,
Этой тайны святой самый мудрый из нас не узнал.

Нс бессмертны они, эти люди, меж нами – другие,
Но помногу веков предаются они бытию,
И, насытившись жизнью, бросаются в воды морские,
Унося в глубину сокровенную тайну свою.

Страна Исседонов

Сие приятное баснословие.

Карамзин

На восток от аргиппеев,
Там, в Татарии Великой,
Змей живет, краса всех змеев,
Многочудный, многоликий.

Там, без тягостных законов,
В заколдованной долине,
Жило племя исседонов,
Говорят, живет доныне.

Судьбы их – гиероглифы,
Край их – золотом богатый,
И таинственные грифы
Стерегут тот край заклятый.

Восемь месяцев – целебный
Холод дышит над страною,
И летает змей волшебный,
И мерцает чешуею.

Кто туда неосторожно
Из другой страны заглянет,
Тот, – предание неложно, —
В изумленьи камнем станет.

Все пути туда закляты,
Возле самого преддверья
Льды восходят, как палаты,
Снег и град, как пух и перья.

Камни, золото и холод,
Закаленная природа,
И никто ни стар, ни молод,
Неизменно в год из года.

Только змей в игре извивов,
Золотисто-изумрудный,
Изменяет цвет отливов,
Многоликий, многочудный.

Избраннику

Отчего так бесплодно в душе у тебя
Замолкают созвучья миров?
Отчего, не любя ни других, ни себя,
Ты печален, как песня без слов?

Ты мечтой полусонной уходишь за грань
Отдаленных небесных глубин.
Пробудись и восстань, и воздушную ткань,
Развернув, созерцай не один.

О, раскрой перед нами узоры мечты,
Загоревшейся в сердце твоем!
Покажи нам черты сверхземной красоты,
Мы полюбим ее и поймем!

Те же мысли у каждого дремлют в тиши,
И мгновенья заветного ждут.
О, приди, поспеши, и для каждой души,
От созвучья, цветы расцветут.

Мы ответим как Море на ласку Луны,
А не вражеским криком врагу: —
Мы как брызги волны из одной глубины,
Мы умрем на одном берегу!

«Мой друг, есть радость и любовь...»

Мой друг, есть радость и любовь,
Есть все, что будет вновь и вновь,
Хотя в других сердцах, не в наших.
Но, милый брат, и я, и ты
Мы только грезы Красоты,
Мы только капли в вечных чашах
Неотцветающих цветов,
Непогибающих садов.

Из Зенд- Авесты Гимн

Три бога есть: Гаома, Веретрагна,
И Тистрия. Гаома – бог Бессмертья,
Могучий Веретрагна – бог Победы,
И Тистрия – молниеносных Бурь.
Но выше их есть бог – Агурамазда,
Он создал все, в чем знание и жизнь.
Молитва – дочь его; святое слово —
Его душа; святое помышленье
Есть луч от Солнца правды запредельной,
Есть отзвук сочетаний мировых,
Проникновенный взгляд Агурамазды.
Воздайте же Всевышнему хвалу!
О, ты, всегда единый в разных формах!
Пресветлый бог порядка, Ашаван!
Агура, пышно-царственный властитель!
Датар, создатель света, бог огня!
Всевидящий, всеведущий, Маздао!

Оттуда

Я обещаю вам сады...

Коран

Я обещаю вам сады,
Где поселитесь вы навеки,
Где свежесть утренней звезды.
Где спят нешепчущие реки.

Я призываю вас в страну,
Где нет печали, ни заката,
Я посвящу вас в тишину,
Откуда к бурям нет возврата.

Я покажу вам то, одно,
Что никогда вам не изменит,
Как камень, канувший на дно,
Верховных волн собой не вспенит.

Идите все на зов звезды,
Глядите, я горю пред вами.
Я обещаю вам сады
С неомраченными цветами.

Луна

Луна богата силою внушенья,
Вокруг нее всегда витает тайна.
Она нам вторит: «Жизнь есть отраженье,
Но этот призрак дышит не случайно».

Своим лучом, лучом бледно-зеленым,
Она ласкает, странно так волнуя,
И душу побуждает к долгим стонам
Влияньем рокового поцелуя.

Своим ущербом, смертью двухнедельной,
И новым полновластным воссияньем,
Она твердит о грусти не бесцельной,
О том, что свет нас ждет за умираньем.

Но нас маня надеждой незабвенной,
Сама она уснула в бледной дали,
Красавица тоски беспеременной,
Верховная владычица печали!

Тучи

Но разве тучи не рабы?

Случевский

Нет рабства в мире, если все – одно.
Сам создал я неправду мирозданья,
Чтоб было ей в грядущем суждено,

Пройдя пути измены и страданья,
Вернуться вновь к таинственной черте,
Где примет все иные очертанья,

Где те же мысли – вот, уже не те.
Так серые пары, покинув травы,
Возносятся к безмерной высоте,

Роняют тень на долы, на дубравы,
Их светел путь, их манит гул борьбы,
И радугой они пред миром правы.

Нет, ты не прав! Нет, тучи не рабы!

«Я в глазах у себя затаил...»

Я в глазах у себя затаил
Отраженье сокровищ чужих,
Красоту позабытых могил,
И другим недосказанный стих.

Я в душе у себя отыскал
Гармонически бьющий родник:
Этих струй уже кто-то алкал,
Но губами он к ним не приник.

Оттого-то в словах у меня
Так загадочно много огней: —
Я закат непогасшего дня,
Я потомок могучих