Полное собрание стихотворений

мое.

Скорее

Скорее, скорее, скорее, —
На лестницах Ангелы ждут.
Они замирают, бледнея,
И смотрят, и шепчут: «Идут!»

«Идем мы, о, Ангелы Рая,
Идем не года, а века.
Терзает нас тайна земная,
Нас мучает страх и тоска.

Последней надежды лишаясь,
Обрывистым трудным путем,
Срываясь, и снова взбираясь,
Идем мы, идем мы, идем.

По острым камням и обломкам,
По ужасам липких болот,
Конца не предвидя потемкам,
Идем мы – как время идет.

О, Ангелы, вы помогите
Уставшим идти по земле.
Вы только с высот поглядите,
Как мы потемнели во мгле.

Мы падаем, снова слабея.
Ужели напрасен весь труд?»
Но сердце торопит Скорее!
Стремления к Солнцу ведут.

Мало криков

Мало криков. Нужно стройно
Гармонически рыдать.
Надо действовать спокойно
И красивый лик создать.

Мало искренних мучений,
Ты же в Мире не один.
Если ты разумный гений,
Дай нам чудо звонких льдин.

Силой мерного страданья
Дай нам храмы изо льда.
И тогда твои рыданья
Мы полюбим навсегда.

«Бог создал мир из ничего...»

Бог создал мир из ничего.
Учись, художник, у него, —
И, если твой талант крупица,
Соделай с нею чудеса,

Взрасти безмерные леса,
И сам, как сказочная птица,
Умчись высоко в небеса,
Где светит вольная зарница,
Где вечный облачный прибой
Бежит по бездне голубой.

«Зимой ли кончается год...»

Зимой ли кончается год,
Иль осенью, право не знаю.
У сердца особенный счет,
Мгновенья я в годы вменяю.

И год я считаю за миг,
Раз только мечта мне прикажет,
Раз только мне тайный родник
Незримое что-то покажет.

Спросила ты, сколько мне лет,
И так усмехнулась мне тонко
Но ты же ведь знаешь: поэт
Моложе, наивней ребенка.

Но также могла бы ты знать,
Что всю многозыблемость света
Привыкло в себе сохранять
Бездонное сердце поэта.

Я старше взметнувшихся гор, —
Кто Вечности ближе, чем дети?
Гляди в ускользающий взор,
Там целое море столетий!

Похвала уму

Безумие и разум равноценны,
Как равноценны в Мире свет и тьма.
В них два пути, пока мы в Мире пленны,
Пока замкнуты наши терема.

И потому мне кажется желанной
Различность и причудливость умов.
Ум Английский, и светлый, и туманный,
Как Море вкруг несчетных островов.

Бесстыдный ум Француза, ум Немецкий,
Строительный, тяжелый, и тупой,
Ум Русский, исступленно-молодецкий,
Ум Скандинавский, вещий и слепой.

Испанский ум, как будто весь багряный,
Горячий, как роскошный цвет гвоздик,
Ум Итальянский, сладкий, как обманы,
Утонченный, как у Мадонны лик.

Как меч, как властный голос, ум Латинский,
Ум Эллинский, язык полубогов,
Индийский ум, кошмарно-исполинский,
Свод радуги, богатство всех тонов.

Я вижу, волны мира многопенны,
Я здесь стою на звонком берегу,
И кто б ты ни был, Дух, пред кем мы пленны,
Привет мой всем, и брату, и врагу.

К ненавидящим

О, слушайте, бледные люди,
Я новое создал звено. —
Есть много мечтаний о Чуде,
Но Небо, Небо – одно.

О, слушайте все, кто в тумане,
В обмане незрячих долин —
Есть множество разных страданий,
Но свет блаженства – один.

О, слушайте, сонмы видений,
Я пропасти видел до дна: —
Есть много дорог заблуждений,
Дорога Правды – одна

Пять пещер

Бледны и томительны все сны земного Сна,
Блески, отражения, пески, и глубина,
Пять пещер, в которые душа заключена.

В первую приходим мы из тайной темноты,
Нет в ней разумения, ни мысли, ни мечты,
Есть в ней лишь биение животной теплоты.

Рядом, с нею смежная, туманности полна,
Млечная и нежная в ней дышит белизна,
С миром созидающим связует нас она.

Третья и четвертая и пятая горят,
Ароматом, звуками, и светом говорят,
Нам дыханье радуют, пленяют слух и взгляд.

Быстро мы касаемся, для нас доступных, сфер,
Видим все сокровища пяти земных пещер,
Но земной неярок цвет, и скуден он, и сер.

Серые, томительно проходят наши дни,
Как неубедительно все, что твердят они,
О, зажжемте лучшие и высшие огни.

Победимте волею число земное – пять,
Только тот весь Мир поймет, кто может семь обнять,
Глянь в глаза души своей, раз хочешь все понять.

Кроме тех пяти пещер, есть в сердце глубина,
Есть для взора скрытого простор и вышина,
Примирись, что глубь и высь – только два звена.

Вознесешься ль в небо ты, падешь ли ты на дно,
Всюду цепь одной мечты, к звену идет звено,
Жизнь прядет живую ткань, шумит веретено

Жизнь прядет, шумит, поет, к примеру льнет
пример,
Радуйся, о, мыслящий, ты гений высших сфер,
Вольны крылья легкие, разбиты пять пещер.

Радостный завет

Памяти князя А И Урусова

Мне кажется, что каждый человек
Не потому оцениваться должен,
Как жил он в этой жизни на Земле,
А потому, как он ушел из жизни.
Пока мы здесь, мы видим смену дней,
И в этой смене разное свершаем.
Пока мы здесь, мы слушаем напевы
Своей мечты: в одном она нежней,
В другом – грубей; во всех она случайна,
И всем поет различно о различном.
А Смерть равняет всех, затем что властно
Стирает все различия мечты.

Пока живем пьянящею игрою,
Мы думаем, что жизни нет конца,
Но Смерть к нам неожиданно приходит
И говорит. «Ты должен умереть»
И только в этот миг разлуки высшей
Со всем, что было дорого для сердца,
Является величие души,
И разность душ видна неустранимо.

Иной в теченьи лет героем был,
И в миг один с себя свой блеск свергает
Другой всю жизнь казался еле видным,
И в миг один проснулся в нем герой.
Прекрасней всех кто, вечно светлый в жизни,
Не изменил себе, свой день кончая,
Но, озарив, последнюю черту,
Без жалобы угас, как гаснет Солнце.
Вот почему тот самый человек,
Чья тень теперь, невидимая, с нами,
Не только дорог жизнью мне своей,
Но тем, что был живым и в самой Смерти.

Своих друзей, свою работу, книги
Не разлюблял он до последних дней,
Он холодел лишь для телесной жизни,
Он отходил без ропота и страха,
И нам оставил радостный завет
В своем, как бы прощальном, восклицаньи.
Когда уж остывала кровь его,
И видел взор души – что может видеть
Лишь взор души, от пут освобожденной,
Он вдруг воскликнул, звучно, как поэт:
«Есть Бог хоть это людям непонятно!»
И снова повторил «Есть Бог! Есть Бог!»

Да, верю, знаю Ты сказал пред смертью,
Что каждый сознает в свой лучший миг.
Есть родина для всех живых созданий,
Есть Правда, что незримо правит Миром,
И мы ее достигнем на Земле,
И мы ее постигнем в запредельном.
Безгласности вещания внимания,
К незримому душою обратившись,
Я говорю вам. «Бог нас ждет! Есть Бог!»

Воздушная дорога

Памяти Владимира Сергеевича Соловьева

Недалека воздушная дорога, —
Как нам сказал единый из