ним неизвестный тип сумел разгадать тайну убийства консула в течение одного дня. Рагимов не мог согласиться с тем, что Дронго добивался подобных результатов путем кропотливого анализа имевшихся фактов.
Следователь по особо важным делам считал, что неизвестному просто повезло. Он не верил в подобную гениальность, считая, что такого рода провидцев просто не бывает. Он даже не предполагал, какого класса профессионал сидит перед ним. И довольно скоро убедился, что был не прав.
Дронго не собирался сдаваться. Он попросил Рагимова разрешить ему поговорить с обоими свидетелями, видевшими женщину-убийцу. Рагимов уже собирался было отказать, однако подумал, что, отказывая этому эксперту, он тем самым дает тому некий повод для собственной реабилитации. Дронго всегда может заявить, что ему не разрешили довести расследование до конца. Рагимову было интересно понаблюдать, как работает этот эксперт, которым так восхищался его молодой напарник — следователь ФСБ Широков. И он разрешил Дронго поговорить с сержантом и вахтером, причем в вечернее время, что было само По себе нарушением существующих норм.
Дронго интересовал только один вопрос. Он не сомневался, что появившаяся в гостинице женщина была профессионалкой. Об этом свидетельствовал контрольный выстрел в голову. Но узнать женщину по тем противоречивым описаниям которые дали оба свидетеля, было невозможно. К тому же женщина наверняка сильно изменила свою внешность, когда решилась на подобное преступление.
Она могла изменить внешность, она могла изменить походку, но радикально изменить свой рост, какие-то определенные физические данные было просто невозможно. Он помнил, что напротив стола вахтера находились те самые полки, откуда горничная и служащие гостиницы брали свои ключи. Верхние полки были расположены более чем на полутораметровой высоте и на равном расстоянии друг от друга. Практически любой человек который шел мимо вахтера, вольно или невольно проходил и мимо этих полок, и, таким образом, дежурный мог отметить рост женщины, посетившей в тот вечер гостиницу.
Дронго встретился по очереди с каждым из свидетелей и спросил их о росте незнакомки. Выяснилось, что она была очень высокого роста. Дежурные не могли ошибиться. Оба показали, что ее рост примерно соответствовал высоте второй полки сверху. Оставалось только вернуться в гостиницу и измерить эту высоту. Оказалось, что рост женщины мог быть от метра семидесяти до метра восьмидесяти. Дронго вернулся к Рагимову и попросил Широкова послать новый запрос в ФСБ с просьбой выслать данные на возможных кандидаток ростом не меньше метра семидесяти сантиметров. Рагимов криво усмехнулся, подумал что это последний трюк Дронго, который тот только и мог придумать. Но Широков охотно отправился выполнять просьбу эксперта.
Поздно вечером прилетел Максимов. Его разместили в номере, который раньше занимал Валидов. Максимов собрал своих офицеров и объяснил им, почему всем троим нужно вылететь в Грозный, а затем через Назрань вернуться в Москву даже в случае возникновения возможных версий по исчезновению самолета. Он не стал называть фамилию офицера, отправленного на нелегальную работу. Он не имел права делать этого ни при каких обстоятельствах. Но он объяснил своим сотрудникам, что дальнейшее их пребывание в Дагестане может помешать проведению операции МВД России, в которой были задействованы в том числе и нелегалы.
Чумбуридзе и его офицерам ничего не нужно было объяснять. Они не стали задавать ненужных вопросов, понимая, что подобная необходимость диктуется только чрезвычайными обстоятельствами.
Утром они должны были выехать в Грозный. Максимов, узнав, что в соседнем номере живет тот самый знаменитый эксперт, о котором он столько слышал, решил нанести ему визит. Вечером он постучался в номер Дронго. Тот лежал на кровати и читал книгу, захваченную с собой. Это был один из последних романов Пола Андерсона, американского фантаста той самой знаменитой послевоенной волны, писателей которой так любил Дронго. Он ждал ответа из Москвы. Исмаил, напуганный его вчерашней ночной активностью, время от времени спускался с третьего этажа и прислушивался у двери, чтобы выяснить, что де, лает его подопечный.
Максимов появился как раз в тот самый момент, когда Исмаил стоял у двери номера Дронго. Увидев Максимова, он спокойно повернулся и направился к лестнице. Полковник удивился, но ничего не спросив у Исмаила, подошел к двери и постучал.
— Сейчас открою, — услышал он недовольный голос Дронго, оторвавшегося от чтения книги.
— Что случилось? — спросил Дронго, открывая дверь. Он ожидал увидеть Исмаила, который не оставлял его в покое. Увидев Максимова, он усмехнулся:
— Простите, я ошибся. Думал, что это мой напарник.
— Нет, — улыбнулся в ответ Максимов, — я его видел. Он стоял у вашей двери и только что ушел отсюда. По-моему, он был явно недоволен тем, что я его потревожил.
— Ах, это вы его спугнули? — выглянул в коридор Дронго. — Значит, я ваш должник. Вы ко мне?
— Если позволите. Я полковник Максимов из Бюро координации. Извините, что я вас побеспокоил. Просто мне хотелось познакомиться с вами.
— Заходите, я же сказал, что я ваш должник, — пропустил полковника в комнату Дронго.
Через минуту они уже сидели за столом. Дронго извинился, он никогда не держал в номере спиртного. При знакомстве можно было бы и немного выпить, но Дронго почти ничего не пил, кроме хорошо выдержанного вина. И совсем не собирался изменять своим принципам во время расследования.
— Вы хотите только познакомиться или у вас есть какие-то вопросы? — спросил Дронго.
— Мне было бы интересно поговорить с вами, — признался Максимов, усаживаясь на стул и с интересом глядя на своего собеседника. Перед ним стоял высокий мужчина средних лет. Большой лоб, тяжелые складки на лице, довольно заметно обозначившийся живот, какой бывает у бывших спортсменов, бросивших интенсивные физические нагрузки и сразу резко набравших в весе. Поражали живые глаза собеседника, его внимательный и вместе с тем немного ироничный взгляд.
— Вы пришли узнать что-нибудь об исчезнувшем самолете? — спросил Дронго, усаживаясь напротив.
— И о нем тоже.
— Вам же уже наверняка сказали, что меня наняло их государство. Я присутствую здесь как частный эксперт.
— И давно вы на таких ролях?
— Как только они меня наняли. Не забывайте, что я не состою на государственной службе, а могу сам выбирать, когда и чем мне заниматься.
— Но вы не могли не заметить некоторых странностей.
— Возможно. Однако меня попросили искать самолет, а не коллекционировать странности, которые окружают эту историю.
— А вы уже обратили внимание, что странностей существует целая коллекция?
— Откровенно говоря, да. И чем дальше, тем больше пополняется эта коллекция. Хотите вопрос на засыпку? Почему в Кызылюрт с комиссией уехал журналист Валидов, который занимается вопросами связи с прессой, а сотрудник Министерства безопасности подполковник Низаметдинов остался в Махачкале?
Учитывая необычный груз самолета, логичнее было бы, если бы они поменялись местами. Низаметдинов должен был уехать с комиссией, а Валидов остаться здесь, чтобы, во-первых, организовать отправку трупа, которому уже ничего не нужно. А во-вторых, продолжать будоражить прессу, хотя я подозреваю, что все «будораживание» — простите за неудачный термин — сводится к элементарным выплатам денег заинтересованным журналистам.
— Я тоже обратил внимание на эти странности. И что вы хотите этим сказать?
— Ничего. Я просто выдаю вам информацию. Мне кажется, что ажиотаж, который нагнетается вокруг самолета, носит несколько искусственный характер.
— Но убийство-то было вполне реальным. Мы обязаны считаться с этим фактом. Хотя бы для того, чтобы постараться понять, что именно здесь происходит.
— Нужно искать не убийцу, а заказчиков этого убийства. Я, честно говоря, подозревал Низаметдинова, но он не стал бы рисковать. Да и пистолет могли найти. К сожалению, пока мы не можем как-нибудь поточнее определить убийцу. Мы знаем, что это молодая женщина, лет тридцати, высокого роста, спортивного телосложения. Она была в темных очках, в берете. Пышные волосы — очевидно, парик.
