машину, я отдышалась, чувствуя себя гораздо спокойнее. Мы проехали мимо группы с Александром, я облегченно вздохнула, достала сигарету и прикурила, руки почти не тряслись. Теперь я думала о том, как же выкрутится Франсуа, оставалось полагаться только на его находчивость и эрудицию, а я не знала, насколько они хорошо у него развиты…
За размышлениями я и не заметила, как такси подъехало к отелю. Сунув водителю купюру, я помчалась по ступеням, так не терпелось поделиться новостями с Боженой. Увидев, что лифт полон и собирается закрываться, я крикнула:
– Подождите!
Влетела внутрь в последний момент, дверцы закрылись, и мне вдруг сделалось худо. Рядом со мною стояли какие-то дамы и… Александр с Франсуа. Я одеревенела, а мои руки стали холодными и противными. Но на носу у меня все еще были здоровенные черные очки, и в них я чувствовала себя хоть немного в безопасности. Как же они успели прежде меня?.. Наверное поехали короткой дорогой… Дождавшись первой остановки, я на негнущихся ногах вышла из лифта вместе с какой-то дамой. За шиворот стекали противные тоненькие струйки, казалось, будто я стою под холодным душем прямо в одежде.
Выкурив на этаже три сигареты, я медленно пошла по лестнице, надеясь, что к этому времени господа уже успеют войти в номер Генриетты Дракуловой и меня никто не заметит. Теперь я переживала за Божену – готова ли она?
На этаже царила тишина и пустота. Я кралась по коридору, сверля глазами заветную дверь нашего номера. Около нее я остановилась и прислушалась. Тихо. Тогда я прислушалась к соседнему номеру. Доносились голоса, но слов я не разобрала. Вытащив из сумочки ключи, я лихорадочно принялась ковыряться в замочной скважине, каждую секунду ожидая появление Александра за спиной. С десятого раза справилась с замком, юркнула внутрь и заперлась. Немного отдышавшись, я помчалась в спальню, зашвырнула сумку с платьем и париком под кровать, переоделась в гостиничный халат, включила телевизор и плюхнулась в кресло, курить и нервничать. Потом снова вскочила, сбегала в ванную, намотала на голову полотенце, словно я только что из душа и засыпала лицо пудрой Божены. На всякий случай.
Пепельница была уже почти полной, когда в двери тихонько постучали. Я подкралась и приложила к ней свое перепуганное ухо.
– Ива, это мы, – раздался голос Божены.
Я открыла двери и впустила их внутрь. Божена с Франсуа все еще были в конспиративной одежде. Закрыв за ними, я стянула с головы полотенце, и вытерла им пудру с лица.
– Быстрее рассказывайте! – потребовала я.
– Лучше все по порядку, – Божена присела в кресло. – Пусть начнет Франсуа.
– Хорошо, – кивнул он. – Значит так, я приехал к «Гайдон-Холлу» и принялся прогуливаться, наблюдая за домом издалека. Когда появился Александр, я пошел ему навстречу и, поздоровавшись, предложил посмотреть картины. Александр, не обратив на меня внимания, собрался идти дальше, а я, на все лады расхваливая картины, приподнял первую и показал «Леди Лауру». Он остановился и уставился на нее, потом спросил, кто автор, я ответил, что художница из Румынии. Затем он сказал, что, пожалуй, купит эту картину, потому что она действительно оригинальна и необычна, но я разочаровал его, сообщив, что картина уже продана и я как раз несу ее владелице.
Дальше все шло, как по плану. Он захотел встретиться с владелицей и перекупить картину. Даже не поленился тащиться со мною к скверику, сам за такси заплатил. По пути расспрашивал о художнице, и я плел всё, что в голову приходило. У сквера я сразу же увидел Иву в такси, но сделал вид, что не заметил, ожидая, пока машина подъедет поближе. Потом, как мы и договаривались, сунул картину в окно. Честно признаться, стало немного не по себе, когда я увидел Иву. Она настолько здорово сыграла, что я сам поверил! Эти бездонные глаза, полные смертельной тоски, это бледное лицо, эта дрожащая улыбка! Гениально! Потом Александр бросился к машине, но такси улизнуло прямо из-под носа. Я уже подумывал уносить ноги, но, Александр вцепился в меня мертвой хваткой, втолкнул в машину и приказал водителю следовать за Ивой. Сердце у меня ушло в пятки и оставалось там до тех пор, пока Иве не удалось оторваться. Буквально через пять минут мы нашли ваше такси около кафе…
– А водитель что-нибудь сказал обо мне?
– Александр расспрашивал о вас весьма подробно, но водитель только разводил руками, качал головой и говорил, что вез весьма странную особу, которая вела себя тоже очень странно, а потом ушла в кафе, не заплатив за такси.
– И все?
– Да.
– Ты заплатил ему?
– Да.
– Сколько я должна?
– Я сейчас обижусь.
«Слава богу, что водитель ничего не сказал ни про мартини, ни про сигареты, – подумала я. – Иначе Александр сразу бы понял, что это не его небесная Лаура и уж тем более не бабуся».
– Потом он увидел на сидении картину, – продолжал Франсуа, – взял ее и еще раз внимательно изучил. В этот момент я увидел, как из кафе вышла Ива, но Александр не узнал ее. Чуть позже он сам заходил в кафе, никого не нашел, снова запихал меня в машину и приказал везти к художнице. Я уже мысленно поздравил себя с тем, что все обошлось, но когда вы вошли в лифт, я чуть не умер!
– И я тоже. Хорошо, что на мне были черные очки, и я не додумалась их снять.
– Да, да, да, именно, – Божена как-то странно смотрела на меня. – Это очень хорошо, что ты их не сняла.
– Почему?
– Потому, – она взяла со стола зеркальце и сунула мне его под нос. – Смотри, растяпа!
Не понимая, что она имеет в виду, я посмотрела в зеркало.
– О-о-о-о-о… – только и смогла я произнести. Боже мой, мои глаза все еще оставались цвета морской волны! Я забыла вынуть линзы!
– Ты все могла провалить, – принялась выговаривать Божена. – Из-за дурацкой невнимательности, чуть не погубила все дело!
– Ну, бывает, со всеми бывает, – оправдывалась я. – Ты не представляешь, что мне пришлось пережить. Я со страху чуть с жизнью не рассталась! В конце концов, все ведь обошлось. Хватит меня ругать, лучше расскажи, что дальше было.
– Хорошо. Значит так, как я не готовилась к этому визиту, все равно сдрейфила, особенно, когда Франсуа постучал в двери и сказал: «Мисс, Генриетта, к вам посетитель!» Ты знаешь, в последнее время, когда я волнуюсь, у меня почему-то садится голос, даже и не знаю, с чем это связано, разговариваю басом, как пожарный. Здесь же я, не то что пробасила, а прямо-таки прорычала: «Входите!» Сидела я за столом, передо мною стоял этот дурацкий шар, лежали наброски и пастель, я даже что-то там карябала, вернее, обводила нарисованное тобой. Потом они вошли. Красавчик этот Александр, что уж тут говорить. Увидев у него в руках твою картину, я полюбопытствовала, почему Франсуа не доставил ее владелице? Он что-то там наврал, я с перепугу и не расслышала, что именно, а этот Сонар уселся, как ни в чем не бывало и начал расспрашивать, кто я, откуда? Я несла всякую чушь, думая только о том, не растеклась ли у меня краска на бровях, потому что от страха, я еще и вспотела, извиняюсь за прозу. Потом он, конечно же, поинтересовался, откуда я взяла этот сюжет, ну, я и рассказала всю белиберду, которую мы придумали. Не знаю, поверил он или нет, но снова попросил продать картину, а я наотрез отказалась, утверждая, что картина продана, и я должна отдать ее владелице, либо вернуть ей деньги. Попросила его придти в другой раз, когда все выяснится. Он оставил мне свою визитку и ушел, вот и все.
– Вроде бы все в порядке, – Франсуа расстегнул пуговицы пиджака.
– Да, но мы едва не погорели, – самокритично вздохнула я, вынимая контактные линзы. – Александр, оказывается, прыткий малый, не стал стоять и хлопать ресницами, как мы предполагали. С ним стоит быть осторожнее.
– Я это уже понял, – закивал Франсуа, – теперь мы все будем осторожнее.
– Главное – начало положено, а опыт приходит во время еды… то есть, нет, что-то не так сказала… ладно, не важно, вы меня, надеюсь, поняли. – Божена сняла парик и спросила: – Так что, Генриетта
