– Не понимаю, – твердо сказал Капустин. – Мы только недавно ругали их изо всех сил. А теперь должны хвалить? Что про нас подумают люди? Что скажут журналисты?
– Журналисты скажут то, что им велят, – разозлился Александр Юрьевич, – а на людей мне начхать.
– Но нас просто не поймут.
– Ну и хрен с ними, – закричал, теряя терпение, Александр Юрьевич, – ты что, не понимаешь, с кем разговариваешь? Я тебе говорю, что нужно сделать нормальный репортаж, а ты ерепенишься. Чего ты мне здесь несешь? Раз надо, так надо. Будешь делать! – стукнул он кулаком по столу.
Павел побледнел, но пока молчал. Он отвернулся, чтобы не смотреть на Хозяина. А тот продолжал бушевать:
– Что подумают люди? Они подумают то, что мы им покажем. Люди съедят любую гадость, которую мы им подадим, любую. Лишь бы она была в хорошей упаковке. Любое дерьмо! – закричал изо всех сил Александр Юрьевич.
Потом наступило молчание. Павел смотрел теперь на свои руки. Ему было стыдно, и он почему-то думал о Кате, словно она была его единственной надеждой и спасением в этой ситуации.
– В общем, так, – подвел итог Александр Юрьевич, – завтра пошлешь туда кого-нибудь из своих журналистов. Лучше Курочкина, он как раз подойдет. Пусть снимет хороший, нормальный репортаж. Все понял?
Павел кивнул головой, поднимаясь.
– Сиди, – крикнул Александр Юрьевич, – я еще не кончил!
Павел послушно опустился на стул.
– И на будущее, – поднял палец Хозяин, – никогда со мной не спорь. Ты не знаешь многих вещей, которые тебе и не нужно знать. Мы с тобой, кажется, договаривались, что всю политику канала буду определять только я. Помнишь? И поэтому никогда больше со мной не спорь. Будем считать, что ты просто об этом забыл.
Павел был уже у дверей, когда Александр Юрьевич окликнул его:
– Ты на меня не дуйся. Ты ведь сам знаешь, сколько у меня врагов, и тайных и явных. Отстрел устраивают, как на охоте. А ты тут споришь и мне врагов наживаешь. Подумай об этом, Павел.
Капустин вышел из кабинета, уже не глядя ни на Антона, ни на других телохранителей. В коридоре у лифта он увидел Женю. Он не стал даже здороваться, а просто вошел в лифт. Сейчас все, что было связано с этой компанией, было ему неприятно.
Через полчаса он приехал к знакомому дому. Поднимаясь по лестнице, он почувствовал непривычное сердцебиение, словно шел на первое свидание в своей жизни. Испуганно посмотрев на часы, он только сейчас заметил, что был уже девятый час вечера. Он обещал ей приехать еще час назад, и вполне вероятно, что она не стала его дожидаться.
Он подошел к знакомой двери и осторожно позвонил. Не услышав за дверью шагов, позвонил еще раз. И потом встал, уткнувшись плечом в стену. Когда она приоткрыла дверь, он так и стоял, прислонившись к стене и глядя на нее. Она почти не изменилась, только немного похудела и осунулась. Будто не было этих двух лет, будто он снова был молодым и талантливым оператором, которого только теперь должны были рекомендовать вести передачи. Он стоял и смотрел на нее.
А она, открыв дверь, замерла, словно не ожидала его увидеть, и, прислонившись к двери, так же молча смотрела на него. Она была одета в свой ситцевый халат, который он еще помнил по прежней жизни. Сначала она переоделась, но, когда он не приехал в течение часа, снова надела прежний халатик, уже не ожидая, что он появится здесь так поздно.
– Здравствуй, Катя, – сказал он наконец.
Она молча кивнула ему, не решаясь что-либо сказать. И вдруг он произнес:
– Какой же я был дурак, Катька.
И словно этими несколькими словами искупил грех своего двухлетнего отсутствия. И она открыла дверь шире, чтобы впустить его в квартиру.
Глава 35
В этот вечер Граф приехал туда, где он редко бывал. Здесь собирались руководители боевых групп, которыми он непосредственно руководил и которые платили соответствующие отчисления именно ему. Пятеро сравнительно молодых людей сидели за столом, когда он вошел в комнату. И все пятеро привычно поднялись, приветствуя вожака.
Он прошел к столу, первым уселся в кресло. Здесь не были приняты церемонии. Собрались проверенные бойцы, многие из них имели не одну судимость, хотя в последнее время косяком пошла молодежь, никогда не нюхавшая тюремной параши. С одной стороны, стала абсолютно бессильна милиция, а с другой – у ребят появились надежные адвокаты, готовые зубами вырывать их из самых трудных ситуаций. Да и деньги многое решали. Не каждый сотрудник прокуратуры или суда мог отказаться от взятки, превышающей его жалованье в сотни и тысячи раз. Не говоря уже о сотрудниках милиции, поголовная коррупция в которой давно никого не удивляла.
– Ну наконец-то, – недовольно оглядел собравшихся Граф, – вечно вас нужно искать по всему городу. Авторитетами себя возомнили, уже и приезжать не хотите.
Ребята молчали, опустив головы. Они знали, что он собрал их не просто так. Все уже были осведомлены о загадочной смерти Тита и единодушном решении авторитетов разобраться в этом запутанном вопросе.
– У нас все ребята готовы, – сообщил сидевший рядом с Графом громила с переломанным носом.
– У тебя они готовы водку пить и жрать бесплатно, – зло заметил Граф, – а мне такие бойцы не нужны.
– Мы узнали, что нужно собраться, только сегодня, – сказал другой, – и мы даже не знали зачем.
– Узнаете, – грозно пообещал Граф, – сначала давайте разберемся, что с нашими ребятами случилось. Что с группой Алика? Я ведь просил все узнать.
– Их взяли два дня назад на телевидении… – начал кто-то из присутствующих, но Граф его недовольно перебил:
– Это я и без тебя знаю. Давай конкретнее по нашим ребятам.
– У них был сегодня адвокат. Дело ведут сыскари из ФСБ, – доложил все тот же веснушчатый верзила, – на них висит «мертвяк». Говорят, артистку какую-то грохнули. Тухлое дело. «Вышка» светит. Ребят сильно избили при задержании. Говорят, там один мужик лютовал.
– Какой мужик?
– Они просили передать, что тот самый, с которым они уже встречались на телевидении.
– Кузнецов, значит, – понял Граф. – Мало ему было нашего урока. Он все-таки мент переодетый. Ладно, значит, с ним разберемся по-своему. Что дальше?
– Главный свидетель вчера в лазарет попал. Ребята не знают, что с ним. Тот самый, который на телевидении работал.
– Это я тоже знаю, – поморщился Граф, – я вас о деле спрашиваю. Не нужно мне рассказывать, что я и без вас знаю. Что адвокат говорит – можно их вытащить?
– Если свидетель молчать будет, то говорит, что можно.
– Он уже замолчал, – усмехнулся Граф, – навсегда замолчал.
Наступила тишина. Ребята переглядывались.
– Ладно, – подвел итог импровизированному совещанию Граф, – нужно, чтобы вы сегодня собрали своих ребят. Только без оружия и без глупостей. Никого не убивать. Но погром устройте солидный. Можете перебить все стекла и перевернуть все столы. В казино «Серебряная салатница».
Ребята переглянулись.
– Там же охрана, – сказал один из них.
– А вы в детский сад только без оружия можете ходить? – разозлился Граф. – Возьмите кастеты, цепи, палки, гаечные ключи. Что хотите. Хоть отвертки. Но оружия не брать. Ни одного пистолета, чтобы менты не придрались.
– Понятно.
– Все сломать и перевернуть. Любой скандал можете устроить, лишь бы побольше там вещей поломать
