? Прямо скажем, противоестественную связь.
? В какой-то степени даже некрофильскую, учитывая обстоятельства завершения его военной биографии.
? Острите, Серебряков?
? Прорабатываю все версии.
? Ну-ну. Родители у полковника есть?
? Умерли. Есть младший брат. Сидит за разбой в колонии под Вяткой. С братом не общался много лет.
? Брата вычеркиваем. Брат в противоестественной связи не участвует. Слушайте, скажите там, чтобы кофе принесли.
? С коньячком?
? Какой вам ещё коньячок с утра? Работайте.
Серебряков открыл дверь и крикнул:
? Эй, там! Кофе руководству!
За дверью сразу кто-то забегал, засуетился.
? Послица слыхали, что вчера отмочила на приеме в Полифоруме? – спросил Серебряков.
? Нет, ? заинтересовался Петров. – Что на этот раз?
? Подошла к писателю Маркесу, сказала, надеюсь, ваша борьба за права индейцев штата Чьяпас завершится успехом…
? Маркеса с Маркосом перепутала? – захихикал Петров.
? Ну. Хорошо не с Марксом.
? Вот дура! – сказал Петров от души. – А веселое бы получилось кино: дорогой товарищ Габриэль Гарсиа Маркес, надеюсь, ваш Манифест коммунистической партии проложит дорогу к сердцам обиженных сограждан.
? А ваш последний бестселлер «Капитал» побьёт по продажам седьмой том «Гарри Поттера»…
? Пропащая страна, пропащие люди, ? сказал Петров. – Ладно, давайте работать. Да, а автосалон вы посетили?
? Талалаев поехал, ? сказал Серебряков. – А вот, кстати, и он.
Дверь в кабинет резидента была распахнута настежь, но капитан всё равно нежно постучал согнутыми пальцами в косяк.
? Разрешите, Эдуард Авксентьевич?
? Входите. Что у вас? Пустышка?
? Не совсем.
Петров и его зам разом вскинулись и уставились на капитана.
? Не томите! – приказал резидент.
? Хозяин салона по привычке записал номер машины, на которой приехал человек, который с ним расплачивался. И пробил его по своим каналам.
? Ну?! – хором воскликнули разведчики.
? Машина принадлежит некому Орезе, бывшему советнику президента Маньяны по нацбезпасности.
? Вашу мать! – выдохнул Петров и вытер пот с бровей. – Неужели след?..
? Он, ? кивнул Серебряков.
? Как же америкосы прошляпили?
– На то они и америкосы, ? ухмыльнулся Серебряков. ? Только этого Орезу две недели тому назад ухлопали на дороге. Изрешетили из крупнокалиберного оружия вместе с автомобилем. И ещё что-то было… Эй, кто-нибудь! – крикнул он в открытую дверь.
? Кофе почти готов! – донеслось в ответ.
? Засунь его себе в жопу! – рявкнул Серебряков. – Бегом сюда!
На пороге появился сбледнувший с лица шифровальщик. Крутой норов заместителя резидента был сотрудникам хорошо известен.
? Сводку происшествий за неделю! У тебя тридцать секунд! Время пошло!
? Полегче, полегче, Серебряков, ? сказал резидент потеплевшим голосом. – Вы мне всех сотрудников заиками сделаете.
В приёмной зашуршал принтер, и не через тридцать, а через двадцать пять секунд разведчики вперились глазами в распечатку.
? Пять трупов! – сказал Серебряков с каким-то людоедским оттенком в голосе. – Мне съездить, Эдуард Авксентьич?
? Там сейчас полиции как сельдей в бочке, ? подумав секунду, ответил Петров. – Не стоит вам светиться. Пошлите… Кто там у нас в ИТАР-ТАСС? Пусть сделает репортаж. Да с оператором. Особое внимание на возможные связи со «Съело Негро», вообще на причастность к террористам. Талалаев! Добудьте-ка мне досье на этого Орезу! Побыстрей, по возможности.
? Брателло, ? сказал Серебряков, похлопал Талалаева по могучей груди. – Сверли дырку для ордена.
? Разрешите выполнять? – спросил Талалаев.
Серебряков заржал, и Петров к нему присоединился.
? Выполняйте, ? махнул рукой резидент и полез за носовым платком.
? Шило возьмёте в канцелярии, ? добавил Серебряков.
Глава 7. Жадность с головой фраера на блюде
Если засчитать в трудовой стаж торговлю наркотой на уличной точке, Лопес в общей сложности проработал на Фелипе Ольварру двадцать семь лет своей жизни. Он был посвящён почти во все тайны Тихого Дона, включая такие, которые могли бы стоить головы и ему, и самому Дону. Он ворочал денежными суммами, на которые можно было бы в течение года кормить население города средней руки. Тем не менее, то, что генерал-майор Петров вслед за премьер-министром Гайдаром назвал бы «положительным сальдо», у Лопеса было хоть и не нулевым, но всё равно курам на смех. И в этом состояла вторая причина того, что Лопес через пять дней после визита к нему Мигеля Эстрады всё ещё телом находился не в райском городе Майами, а стоял на пороге кабинета Фелипе Ольварры и собирался с мыслями, готовясь войти внутрь. Первая причина заключалась в том, что эсфильтрация была ему обещана только после того, как возьмут террористов.
Так было угодно судьбе, что именно его, Лопеса, угораздило оказаться на пути сближения двух сильных мира сего: революционного движения «Съело Негро» и дона Фелипе. Первое вещественное, так сказать, доказательство серьёзности намерений оборзевших горильерос – взорванный гараж с лимузином и несколькими людьми ? было Дону предъявлено на его, Лопеса, территории.
С одной стороны, эта геополитическая ситуация смердела смертельной опасностью, но с другой стороны, ею можно было и воспользоваться с немалой выгодой для себя. Если подойти к делу с умом и осторожностью.
А без ума и осторожности в бизнесе Лопеса нечего было делать. Только скоропостижно помереть нехорошей смертью.
В своё время, когда Ольварра включил его в свою паскудную игру с колумбийским наркобароном, Лопес пожалел, что родился на свет.
Первой его мыслью была такая: собрать наличных денег сколько сможет, и – с саквояжиком – прочь из страны.
Вторая мысль была: найдут, потому что денег негусто.
Лопес собрал, сколько мог, наличных денег, сложил их в саквояж и абонировал сейф в Эхидос-банке в Гуадалахаре. Затем, поставив свечку божьей матери Марии, отправился выполнять поручение.
Прошёл день, другой, потом год, потом десять лет. Лопес оставался жив. Время от времени его переклинивало: он собирал, сколько мог, наличных денег и относил их в Эхидос-банк, добавляя к тому, что там уже лежало. Своему банку он не то чтобы не доверял, но вполне допускал, что каждый его чих в стенах своего банка становится немедленно известен Ольварре.
И всё равно в Эхидос-банке лежало мало, чертовски мало. На то, чтобы безбедно прожить остаток жизни, не хватит. Тем более в Майами – этом гетто для миллионеров.
