— А в «Ведомостях» сказано, окороков с собой брать и рыбы вяленой, — продолжал оправдываться купец. Дрожин встал, оправил сюртук.
— Хороша у тебя наливочка, Петр Алексеевич, но пора и честь знать.
— Да посиди, — кисло проговорил Жбанков.
— Покорно благодарствую. Однако опасаюсь, без меня в усадьбе мужики вишню пересушат. Вишню я сушу, — пояснил он. — Повезу на продажу. Вишня хорошая в этом году. Не пожелаешь у меня купить?
— А… — махнул рукой купец, — до того ли мне сейчас?
— Как знаешь, Петр Алексеевич. Бывай, значит.
Последние приготовления завершились раньше чем через месяц. Не откладывая дела в долгий ящик, Жбанков велел инженеру готовить снаряд в дорогу немедля.
Вот тут и состоялся у них один своеобразный разговорчик.
— Это… — проговорил инженер и зашелся гулким кашлем.
— Ну? — невозмутимо отвечал купец.
— Я говорю, на неделе уже отчаливать будете, а с кем лететь собрались?
— А тебе что за дело?
— Ничего, просто надобно знать.
— Ну, положим, Гаврюху беру — приказчика. Мужиков возьму, человек пять, в помощники.
— Мужиков… — Меринов тяжело сглотнул. — Должно быть, шибко смекалистые у вас мужики, ежели хотят снаряд от земли поднять и к планетам направить.
— Не пойму я, о чем это ты?
— О том говорю, что снаряд — не упряжка. Его вожжами не постебаешь. Кто, спрашиваю, этой махиной рулить будет?
Купец при этих словах сел как подкошенный. О главном он и не подумал. В самом деле, следовало брать с собой хоть одного ученого человека, чтоб тот смог найти дорогу и разобраться во всех трубочках и гаечках, что накрутил в огромном количестве инженер Меринов.
— Вот те на… — только и сказал Петр Алексеевич. — И что ты сам на такой счет мыслишь?
— Тут и мыслить нечего, — беспечно ответил инженер. — Требуется пилотов выписывать.
— А, ну так выпишем, — с облегчением рассмеялся Жбанков, радуясь, что вопрос разрешается столь просто.
— Из Англии… — нерешительно добавил Меринов. — Я говорю, надо бы пилотов из Англии.
— Ну, можно и из Англии, — осторожно согласился Жбанков. — А что, непременно оттуда?
— Как есть, непременно. Поскольку снаряд по заграничным приборам полетит, то и…
— Ну… ладно, раз такое дело.
— Можно из Германии, — поспешно уточнил Меринов. — Но из Англии дешевле.
— И намного?
— Может, копеек на десять.
— Ну, невелика разница, — усмехнулся купец.
— Как сказать… Ежели пилотов трое будет — а меньше и невозможно, — то в час на них уже и целых тридцать копеек выйдет. День да ночь — двадцать четыре часа, сами изволите помножить. Алететь вам…
— Постой-постой! — выпучил глаза Жбанков. — Ты говоришь, десять копеек в час? В ЧАС?!!
— Да не десять… По полтора рублика в час нынче англичане просят. А немцы — те и поболее.
— Полтора рубля в час! — пролепетал побледневший купец. — Да как же…
Помилуй, Капитон Сергеевич!
— А вы что ж думали? — добродушно усмехнулся инженер и полез за носовым платком.
— Я думал… Ну, может, в день копеек шестьдесят, — растерянно проговорил Петр Алексеевич.
— За шестьдесят копеек извозчика ломового извольте нанимать. Да и тот по нашим временам работать не согласится. А тут — английские пилоты. — Инженер с важностью поднял палец.
— Поди, братец, — торопливо попросил Жбанков, махнув рукой. — Поди на двор. Мне посидеть надо, покумекать.
Когда инженер вышел, Жбанков вскочил и начал возбужденно кружить по кабинету. Известие о заграничных пилотах его поразило. Весь его прожект валился навзничь, как подрубленный. Никаких торговых барышей не хватит, чтоб умерить непомерный аппетит англичан. Однако снаряд уже почти построен и весь город наслышан, что купец Жбанков полетит к планетам. Отменить — потерять и деньги, и уважение. Всякий скажет: 'Э-э-э, Жбанков… Что за кисель, а не мужик — весь уезд взбаламутил, деньги потратил, а затем и опростался'. Нет, так нельзя. А как тогда?
Петр Алексеевич подошел к окну и посмотрел на гигантский корпус, протянувшийся от колодца до самых конюшен. Он был уже покрашен, и теперь работники выводили на боку большими затейливыми буквами: 'Князь Серебряный'.
Так купец решил окрестить свой летающий транспорт. Жбанков не желал допустить, что такое грандиозное дело пойдет насмарку. Но и платить непомерные деньги иностранцам не собирался.
Через пару минут он завидел внизу рыжие вихры своего приказчика Гаврюхи и немедля позвал его к себе. Гаврюха — очень молодой, но честный и смекалистый парнишка — быстро поднялся и замер перед купцом в вежливом поклоне.
— Ну, вот что, Гаврюша. Ступай-ка безотлагательно в депо и найди мне троих мужиков, чтоб лететь со мной к планетам. Они хоть не пилоты и не англичане, а все ж к технике касание имеют. Скажи, я обещал по сорок копеек в день платить. Ежели не захотят — сули по пятьдесят. А совсем худо будет — была не была — руль в день и процент с торговли, кто помогать станет.
Гаврюха кивнул и выскочил за дверь. Он в отличие от инженера Меринова никогда не спорил и всегда выполнял желания господина беспрекословно.
К вечеру он вернулся с хорошими новостями: троих мужиков нашел, и те согласились лететь за пятьдесят копеек. Гаврюха не стал, правда, уведомлять барина, что мужики показались ему какими-то потерянными и не от мира сего.
Иного и ждать не следовало — на подобное безумство согласились те, кто уж и потерять в жизни ничего не мог.
— Завтра утром их ждите, придут, так сказать, для зрительного знакомства, — заключил приказчик, самодовольно улыбаясь. — Смею заверить, отбудете скорее в компании, нежели в одиночестве.
— Как так 'отбудете'? — удивился купец. — В каком таком одиночестве? Да ведь ты со мной полетишь. Ты что, Гаврюша? Али я тебе не говорил?
Улыбка у Гаврюхи мигом съехала набекрень, а после этого и вовсе пропала.
Он по привычке кивнул, правда, как-то деревянно, и, пятясь, выбрался из кабинета, едва не сбив притолку.
— Ишь… — усмехнулся Петр Алексеевич.
В тот же вечер под впечатлением от такой новости Гаврюха напился пьяный и ходил по кабакам, говоря всем, что барин увозит его к планетам. Мужики его жалели, угощали вином и вздыхали, сокрушенно качая головами.
Однако наутро он опять был бодр, весел и услужлив. Гаврюха умел примерно слушать хозяина.
Как ни был далек день отбытия, а подкрался он быстро и неожиданно. Как-то казалось, что еще далеко, что есть еще время обдумать и подготовиться. Но нет.
Проснувшись однажды утром, Жбанков сообразил, что сегодня, и ни днем позже, придется ему покидать дом.
Стоит ли говорить, что начальствовать над пшютами был поставлен инженер Меринов. Жбанкову даже не пришлось его упрашивать. Меринов не спорил, не отчаивался и даже не порадовался обещанным пятидесяти рублям. Будто чувствовал, что в этом деле до последней минуты без него не обойдутся.
Сами же «пилоты» на купца большого впечатления не произвели. Мужики как мужики. Один — Степан, бывший кузнец из деревни, — большой, широкий, настоящий русский богатырь с бородой. Был он, правда, несколько сгорблен и вечно угрюм.
Петр Алексеевич узнал загодя, что у Степана в деревне сгорела изба, а в ней — жена и двое малюток с бабкой. Тот подался от такой беды в город, но и тут не нашел себе утешения.
