ведущими, которые стремились только к одному, удрать от флайеров воздушной полиции, имперской гвардии и других спецслужб. В разрыв между ними стремились вклиниться самые азартные из жителей столицы, которые ставили перед собой только одну единственную цель, боднуть в зад, а то и того хуже, хорошенько стукнуть днищем своего флайера по крыше флайера обидчика и при этом в эфире стоял жуткий рёв сотен тысяч, если вообще не миллионов голосов. Все те пилоты флайеров, которых приводила в ужас одна только мысль о том, чтобы нарушить правила воздушного движения, градом устремились вниз и лишь немногие взмыли вверх, чтобы посмотреть на психов с высоты семи, восьми километров. Там уже находились большие флайеры телевизионщиков и всё происходящее показывали уже десятки телекомпаний в прямом эфире, некоторые из которых даже перестали показывать кадры, снятые их репортёрами вблизи главного дворца императрицы.
Стая, которую возглавляли шесть самых быстрых и маневренных флайеров, стремительно лавируя между небоскрёбами, стоявшими довольно тесно, всего на расстоянии в километр, максимум полтора-два, то взмывая на пятикилометровую высоту, а некоторые небоскрёбы в Гермиане вымахали под три километра, то спускаясь чуть ли не к кронам деревьев, тоже на редкость высоченных, целенаправленно двигалась к самому центру города. Там на пространстве в пятьдесят с лишним тысяч квадратных километров раскинулся старинный дворцовый комплекс, состоящий из домов высотой не более двенадцати этажей, окруженных роскошными парками с большими озёрами. Ландшафт местности был очень живописный, там имелось даже девять красивых гор со старинными замками на вершинах, но главным украшением этого заповедника старинной архитектуры был главный императорский дворец, весьма смахивающий на мексиканские пирамиды с их широченными террасами, только эта имела в высоту более километра и была на треть выше окружавших её гор.
Воздушные полёты были запрещены не то что над дворцовым комплексом, но и над кольцом правительственных небоскрёбов, окруживших его на ширину в пятьдесят километров, вокруг которого пролегала пятнадцатикилометровая полоса огромного аэродрома. Впрочем, на нём совершали посадку не одни только флайеры, но и космические корабли. Единственным видом транспорта внутри Золотой Гермианы были автомобили, транс-телепорты и эмиттеры телепорт-сигнала. Сверху весь дворцовый комплекс был закрыт огромным силовым экраном, а потому даже нечего было мечтать о том, чтобы свалиться императрице Ксиринне на голову. Зато внутрь Золотой Гермианы можно было вторгнуться, если лететь на высоте не более двухсот пятидесяти метров, через так называемые вентиляционные окна, которые также могли быть в любой момент перекрыты мощными силовыми экранами. Вот тут-то и начиналось самое интересное, — если главный силовой купол был включён постоянно и никак не зависел от действий управляющего компьютера, то силовые щиты включались и выключались по его команде при приближении любого летательного аппарата больше воробья.
Николай сидел в пилотском кресле флайера внешне расслабленно и даже не касался руками штурвала, но тот чутко реагировал на каждое движение его мысли и потому флайер стремительно менял курс, взлетая то вверх, то вниз. Остальные машины построились позади него тесным ромбом, в самом центре которого летел флайер Гамлета, а над ним, — Кинг-Конг. Справа принцессу прикрывал Прапор, слева Крошка Енот, а сзади Медведь. Огня снизу опасаться не приходилось. Попасть в флайер, летящий на скорости в девятьсот километров, из ручного импульсного оружия было практически невозможно, а против всяческих зенитных ракет у них имелось вполне достаточное количество средств активного противодействия. К тому же снизу, с боков и сверху их ещё и прикрывала Кесашью со своими подругами, а также почти три сотни пилотов-тактитов и этот живой щит был преисполнен решимости во что бы то ни стало защитить принцессу Миоранту даже ценой собственной жизни.
Негромко обмениваясь замечаниями, порой весьма ехидными, заговорщики плели в небе хитрые кружева воздушного хулиганства, которое всё больше и больше захватывало азартных гермианцев. Для большинства пилотов стало делом чести прорваться в голову летящего пелетона и потому никто не стеснялся отталкивать в сторону флайеры воздушной полиции и имперской гвардии. У этой гонки уже появились свои болельщики, а потому на фасадах домов стали вспыхивать огромные транспоранты, которые приветствовали Север и Юг, Северо-Восток и Юго-Запад, а также названия районов города, откуда стартовали невольные гонщики и в эфир полетели подбадривающие крики. Пока что небесное действие носило сугубо спортивный характер и даже имперские гвардейцы не открывали огня из импульсных пушек, да, и как они могли стрелять по мирным, гражданским посудинам, если те в массовом порядке просто съехали с катушек и решили принять участие в этих безумных гонках.
Место тех пилотов, у которых не выдержали нервы, пустовало в небе недолго. Ежесекундно в небо поднимались сотни флайеров и кратчайшим путём мчались в том или ином направлении, а в эфир полетели запросы подобного рода: — «Эй, вы, засранцы, дайте мне знать, куда направляется стадо из района Гуанар!» и такому нахалу немедленно отвечали как зрители, так и пилоты, принимавшие участие в этой гонке. Кого-то между тем интересовали и такие вещи: — «Народ, а куда летим-то? За какой приз боремся?». Вот тут-то принцесса Миоранта и вышла в эфир, включив свой Божественный Голосочек на всю мощь: — «Жители Гермианы, приз будет вполне достоин ваших усилий, а то, чем закончится эта великая гонка, вы скоро увидите сами! Это увидит каждый гражданин Империи Сайшер!». После этого заявления принцессы, сделанного вроде бы вполне обычным голосом, взревели даже полицейские и гвардейцы, а потому Николаю пришлось увеличить скорость до тысячи двухсот километров.
Тем временем в главном императорском дворце из парадного тронного зала удалили всяческую малозначительную публику, которая высказывала свои верноподданнические чувства её голографическому изображению и в зал стали большими группами входить высшие иерархи империи. Вскоре к ним должна была выйти императрица Ксиринна. В ожидании этого момента Николай летел уже в ста сорока километрах от кольцевого аэропорта и к точке «Зеро» были готовы рвануть сразу семь стай флайеров. Прошло двенадцать минут и урочный час настал. Николай, облетая огромный небоскрёб, заложил правый вираж со снижением, но ему наперерез устремилась стая «Юг». Чтобы уйти от столкновения, он молниеносно заложил вираж влево и стал быстро набирать высоту, но их стаю, которую болельщики уже прозвали «Аруилы», придавила сверху стая «Демиоры» и ему, якобы, ничего не оставалось делать, как повернуть к аэродрому, до которого было менее десяти километров.
Когда же он, пролетев между двух небоскрёбов, хотел с набором высоты полететь налево, то встретился сразу с тремя колоннами сбрендивших пилотов и был просто вынужден полететь над взлётно- посадочными площадками аэродрома вопреки всем запретам, но и там не смог развернуться, так как непременно угодил бы в форменные клещи, если бы не направил свой флайер, а вместе с ним и всю стаю «Аруилы», вертикально вверх и как только большая часть пилотов сделала тот же самый манёвр, резко сорвался вместе с тремя с лишними сотнями флайеров прикрытия в стремительное пике устремился вниз, увеличивая скорость чуть ли не втрое. Когда катастрофа была неминуема, все флайеры вышли из пике и на бреющем полёте в доли секунды пролетели над аэродромом, влетели в предусмотрительно открытое настежь вентиляционное окно и увеличивая скорость помчались лавируя между небоскрёбов, которые действительно были отделаны золотистыми панелями, изготовленными из материала ещё более прочного, чем стабилис.
Только теперь гвардейцы сообразили, зачем кем-то были затеяны эти сумасшедшие воздушные гонки. Они бросились в погоню, но путь им преградил малиново-светящийся силовой барьер, пробить который никто из них не решился и в эфир полетели предупреждающие крики. Впрочем, нарушителей правил воздушных полётов, вторгшихся в Золотую Гермиану, уже заметили и без них. Ну, а поскольку автоматические пушки по какой-то причине не стреляли, имперские гвардейцы открыли по флайерам шквальный огонь в режиме ручного наведения, но ослепительно-яркие строчки разрядов, выпущенных из импульсных пушек, пролетали мимо флайеров, ударялись в стены небоскрёбов и гасли, рассыпаясь безобидными желтыми искрами.
В погоню за флайерами-нарушителями бросились сотни флайеров-перехватчиков, но было поздно. Промчавшись на огромной скорости к пирамиде главного императорского дворца флайеры заговорщиков, а вперёд к тому времени уже выдвинулись десять специально подготовленных тяжелых машин, сходу снесли высокие стальные двери и тотчас отскочили назад, захватив их магнитными захватами и оттащив их от входа. В огромный холл, полный телохранителей императрицы Ксиринны, по большей части тактитов и гермиан, среди которых было не менее полутысячи вирант, облачённых в белые мундиры поверх боекостюмов, влетело только шесть флайеров. Все остальные тотчас образовали баррикаду перед дверным
