прекрасно знали, как привлечь народ на государеву службу, что он считал абсолютно правильным.
Пока громадный звездолёт плавно спускался к земле, Николай волей-неволей вспомнил о том, что принесли с собой на Землю галакты и был вынужден констатировать тот факт, что жизнь с их прилётом изменилась к лучшему. В первую очередь это касалось медицины, благодаря которой множество стариков значительно помолодело. Досталось от щедрот галактов и ему самому, хотя и не в той мере, что он хотел. Это была одна из тех причин, по которой Николай не очень-то интересовался тем, что происходит в Звёздном Содружестве, исключая разве что то, что внесли галакты в жизнь землян, а сделали они немало. Да, и тут круг его интересов был весьма невелик и касался исключительно одних только наблюдений за переменами.
Первыми приказали долго жить и были немедленно ликвидированы практически все электростанции планеты, даже те, которые использовали силу воды, ветра или приливов и отливов. Их заменили небольшие, но до жути мощные термоядерные энергоблоки. После этого наступил черёд машиностроительных гигантов и с того дня на Земле наступила эра всяческой эксклюзивной техники, изготавливаемой чуть ли не штучно по индивидуальному заказу. Всё необходимое для этого можно было получить почти даром в любой деревне, не говоря уже о городах и Николай, любивший технику и разбиравшийся в ней, уже не раз подумывал, а не начать ли ему изготавливать на заказ флайеры, благо он был неплохим пилотом. Однако, подумав о том, что их ещё нужно умудриться продать, отбросил эту мысль в сторону. В его семье уже и так имелась одна мастерица. Как только он подумал о своей мастерице, из дома послышался мелодичный сигнал, известивший его о том, что приближается их новенький электромобиль, изготовленный одним умельцем по его собственным эскизам, являвшийся предметом зависти нескольких знакомых его благоверной. Хоть в чём-то ему удалось натянуть нос её заносчивым друзьям, великим дизайнерам и художникам.
Он поднялся из кресла-качалки и направился в дом. Вскоре к дому подъехал электромобиль, — мощная, скоростная машина, похожая по своему внешнему виду на немецкие автомобили конца тридцатых, начала сороковых годов прошлого века. Вслед за ним к дому подъехал какой-то белый фургон, на который он поначалу, увидев Нину, одетую в нарядное розовое платье с белыми кружавчиками, не обратил никакого внимания. Она выглядела в нём просто сногсшибательно. Жена шла к дому держа в руках помимо сумочки бутылку шампанского, отчего настроение у Николая мигом подскочило и он хотел было выйти в коридор, но остановился на полпути и остался в гостиной. Нина вбежала в дом цокая каблучками и прямо с порога громко сказала:
— Игорь, Сергей, побыстрее. У меня мало времени. Проходите в дом, моя мастерская прямо по коридору, последняя дверь направо. Соберите только мои эскизы и готовые платья, они висят в шкафах, а ещё тщательно упакуйте швейную машинку. Это раритет, настоящий «Зингер». К тому же она работающая.
Это Николаю сразу же не понравилось, но он сел в кресло у камина, набрался терпения и стал ждать, когда жена войдёт в гостиную и всё ему объяснит сама. Нина не стала оттягивать этого момента и вскоре вошла в большую гостиную, которую они этой весной обставили заново. Она плотно закрыла дверь, поставила бутылку шампанского на стол, села в кресло напротив и закурила, хотя прекрасно знала, что Николай этого терпеть не может. Выпуская дым тонкой струйкой, она молчала минуты три, глядя на мужа в упор. Наконец, видя то, что он не задаёт ей никаких вопросов, она затушила сигарету в пепельнице и сказала:
— Серебряков, нам нужно расстаться. Извини, но я ухожу от тебя и поскольку меня приглашают на Рианон, нам нужно срочно развестись. Для этого в Республике есть упрощённая процедура. Тебе нужно только подписать несколько бумаг. Я сама сдам бумаги в городское управление.
Слова жены прозвучали в голове Николая набатным колоколом, но он сдержался и потому даже не вздрогнул. Не моргнув глазом он пристально посмотрел на Нину и спросил:
— Почему ты решила развестись со мной? Будь добра, объясни мне, чем я тебя не устраиваю?
— Серебряков, ты меня подавляешь. — Сердитым голосом ответила ему жена, порывисто вздохнула, отчего резко вздёрнулась кверху её высокая, полная грудь и прибавила — Николай, я не могу больше так жить. Мы с тобой слишком разные люди.
Николай с грустной улыбкой покрутил головой и сказал:
— Нина, помнится раньше ты говорила, что именно это, наша разность, делает тебя счастливой со мной не смотря ни на что.
Жена Николая сердито засопела и чуть ли не выкрикнула:
— Серебряков, не будь занудой. Когда я была молоденькой дурочкой, у которой ветер гулял в голове, может быть так оно и было, но это давно уже в прошлом. К тому же ты прекрасно знаешь, что последние двенадцать лет я жила с тобой… Ну, хватит, Серебряков, ты и сам прекрасно всё знаешь. Уже очень скоро тебя окончательно поставят на ноги и ты сможешь найти себе молодую, красивую и не такую своенравную девушку, как я. Пойми же, Серебряков, с тобой просто невозможно жить. Ты такой правильный, умный и порядочный, что я рядом с тобой самой себе кажусь какой-то глупой, истеричной дурой. А тут ещё это твоё вечное желание всё делать так, чтобы потом уже не приходилось ничего переделывать и эта твоя маниакальная страсть к порядку. У тебя абсолютно всё разложено по полочкам и на каждой наведён идеальный порядок. Мне в твой кабинет даже входить страшно. Компьютеры у тебя стоят по струночке, каждая вещь лежит строго на своём месте, раз и навсегда для неё отведённом и мне даже страшно что- нибудь сдвинуть с места.
Николай усмехнулся и спросил жену:
— Разве тебе это мешало когда-нибудь работать на компьютере? Это ведь специально для тебя я купил когда-то «Силикон» и даже пакет специальных дизайнерских программ для него. Да, и на компьютере я тоже научил тебя работать, хотя ты и не верила, что у тебя всё получится. Нина, милая, какое подавление? Всю нашу совместную жизнь я только и делал, что всячески, понимаешь ты это, всячески тебе помогал. Вспомни, Нинуля, сколько я сил положил на то, чтобы вселить в тебя уверенность, когда какие-то обормоты третировали тебя и всячески унижали! Представь себе, кое-кому я даже морду бил за это. Неужели ты говоришь о каком-то подавлении всерьёз? Я тебе не верю.
Нина покраснела и отвернулась. Ей нечего было сказать на это, но она, упрямо сжав свои красивые, чувственные полные губы, только сердито сопела. О том, чтобы надуть губки и наполнить глаза слезами речи даже не шло. Повернувшись к Николаю и пристально посмотрев на него, она тихо сказала:
— Серебряков, за многое, да, что там, я за всё тебе благодарна, но извини, я больше не могу так жить. Для того, чтобы развиваться дальше, как художник, я должна освободиться от тебя, Серебряков. Понимаешь, я не могу быть успешной и самодостаточной, когда рядом находишься ты, Серебряков. Ты такой правильный, а я такая взбалмошная и ещё я постоянно боюсь, что ты начнёшь мне подсказывать что-нибудь, как будто это ты, а не я, модельер. Нет, Николай, если ты не хочешь, чтобы я тебя окончательно возненавидела, мы с тобой должны расстаться. Ты умный, красивый, ты найдёшь ещё себе какую-нибудь тихую и послушную девочку. Отпусти меня, Серебряков, я хочу быть сама собой.
Хотя Нина и просила Николая отпустить её, слова этой молодой стильной женщины звучали как-то неубедительно и у него, вдруг, всё в голове с грохотом встало на свои места. Жена уходила от него потому, что влюбилась в кого-то и он был почти уверен, что это был тот тип с Рианона. Видно не зря он околачивался в Ростове вот уже больше двух месяцев. Ему даже стало немного обидно. Этот рианонский хлыщ не смотря на то, что был графом, не отличался ни красотой, ни мужественностью, ни тем более благородством. Единственное, что могло здесь сработать, так это дворянские корни Нины, доставшиеся ей по наследству от матери, пусть и основательно усохшие. Чтобы убедиться в этом окончательно, он с улыбкой поинтересовался:
— Ладно, об этом пока хватит. Расскажи мне лучше о том, в честь какого рожна ты решила податься в Империю? Помнится мне, что ты была не в восторге от той герцогине, которая тебе все мозги выкрутила своими капризами. Твоими эскизами эта кикимора была полностью довольна, а вот готовые платья отвергала и пока мы с тобой не сделали для неё несколько видеоклипов, она ведь так и не согласилась. Так что мне очень странно об этом слышать, Нина. Ты и вдруг летишь на Рианон.
Жена Николая усталым голосом сказала:
— Серебряков, ты хотя и умный, а всё-таки дурак. На Рианон мне вовсе не нужно лететь, достаточно просто добраться до галактической станции транс-телепорта. — Ещё раз вздохнув, отчего её роскошные
