концерт. Я точно не поняла.
— Это он выбросил нашего друга из своего номера?
Халед, извиваясь, что-то говорил.
— Клянется, что ему приказали, говорит, что не виновен.
«Дронго» вернулся в номер. Второй араб, так и не пришедший в себя, тихо заснул. Он взял его за плечи и, отперев дверь, вынес в коридор, протащив к служебному лифту. Затем, вызвав лифт, втащил связанного агента в лифт и, быстро выйдя обратно, послал лифт на первый этаж, в кухню. После этого он вернулся обратно в номер.
— Что вы хотите сделать? — испугалась женщина. — А как по-вашему я должен поступить? — он достал нож выходя на балкон.
— Вы с ума сошли, — задохнулась она, — вы понимаете, что собираетесь сделать. Вас посадят в тюрьму.
— Никогда в жизни. Им не нужен скандал. Убить без шума могут, а сажать не будут, им же хуже будет. Посадили корреспондента независимой компании. После сегодняшнего убийства Ирвинга сюда больше вообще никто не приедет.
— Это… это… дикость, — крикнула она.
— Когда вы выдавали секреты военных заводов англичанам, вы считали это в порядке вещей.
— Это разные вещи.
— Уходите, — попросил «Дронго», — я не хочу, чтобы вы при этом присутствовали.
— Я была о вас лучшего мнения, профессионал не должен поддаваться таким дешевым эмоциям, — уничижительно произнесла она, — жаль, что вы такой, как все.
— Это не эмоции, — упрямо возразил он, — и не кровная месть. Чистый практический расчет. «Волк» будет знать, что счет сравнялся и захочет встретиться со мной. Раз. Я не могу отпустить его, так как он уже запомнил и меня и вас. Два. И, наконец, я поставил ловушку, чтобы они попались, попутно заманив еще одного негодяя. Три. Если этого мало, то я не знаю, что еще можно добавить.
Халед-аль-Вали, понимавший, что речь идет о нем, мелко дрожал. Словно то был не тот человек, кто еще утром гордо посматривал на проходивших мимо соотечественников.
«Дронго» наклонился над веревкой.
— Н-е-е-е-е-т, — закричал испуганный убийца. Нож резко сверкнул в ночи, перерезая веревку. Тело дважды стукнулось об выступы прежде чем достигло земли. Глухой удар был слышен отовсюду. Начали зажигаться огни, внизу стала собираться толпа. «Дронго» выбросил еще два отрезка веревки, после чего, рассекая воздух, вниз полетел нож, исчезнувший между деревьями. Обтянутый специальной пленкой, он не оставлял отпечатков пальцев.
Счет сравнялся. Но на душе было противно. «Волк» получил хороший урок, но он был еще силен. Завтрашний день должен был все решить.
— Простите, — вдруг сказала женщина, когда они вошли в комнату, — можно я сегодня останусь здесь?
Он замер, боясь пошевельнуться.
— Нет, — сказал он наконец, стоя к ней спиной, — нельзя.
За его спиной раздались быстрые шаги и сильно хлопнула дверь. Только тогда он расслабил плечи и повернулся.
— Эмоции, — подумал он, — эмоции.
Основное правило профессионалов — во время проведения боевых операций эмоции не имеют право на существование. В интересах операции он мог разрешить ей остаться в номере. Если это были чистые эмоции — никогда. Они только мешали.
XI
Дорога до Вавилона была еще длиннее, чем до Кербелы. Но утром он должен был наконец найти Нури-ад-Дуруби. И встретиться с Афифом Заки. Первого он нашел в полицейском участке, где тот распекал своих нерадивых помощников. Вчера в отеле «Аль-Мансур эль Мелиа» произошел уже второй несчастный случай, а полицейские узнали об этом позже всех. И это один из лучших отелей города. Скандал на весь Багдад. Начальник задыхался от криков и негодования. На пришедшего «Дронго» он не обращал никакого внимания. Только спустя пятнадцать минут он, наконец, соизволил принять посетителя.
— Кто вы такой? — гневно спросил он, — сегодня не приемный день.
— Я иностранец, — по-английски сказал «Дронго».
— Не понимаю, — разозлился начальник полиции.
— Вам привет от Мусы. Он сейчас торгует персидскими коврами.
Задыхающийся Нури-ад-Дуруби сразу все понял.
— Что вам нужно, — воровато спросил он оглядываясь.
«Дронго» стоило огромных трудов сегодня оторваться от «прилипал». В это утро они были настойчивее обычного. Пришлось даже съездить на рынок, чтобы от них оторваться. Но сегодняшняя встреча этого стоила.
— Хороший пистолет. Желательно нигде не зарегистрированный.
— Ладно. В каком отеле вы остановились?
— В том самом «Аль-Мансур» 709 номер. Мне он нужен до пяти.
— Вам его передадут, — побагровел начальник полиции, — теперь уходите.
— Последний вопрос. Вы встречались с нашим человеком три месяца назад.
— Нет, ни с кем я не встречался. Уходите. Оружие вам принесут.
Таким образом эта часть беседы была исчерпана. Он вышел на улицу и, поймав такси, поехал к отелю «Виктория» — довольно неприглядному строению в несколько этажей, несмотря на свое громкое название.
Афиф Заки тревожно ходил по вестибюлю.
— Вчера у вас в отеле бы убит Халед-аль-Вали, — начал он очень, тревожным голосом, — это был известный во всем Багдаде человек. Говорят, сам Муниф Шафки поклялся найти его убийц.
— Не найдет, — убежденно сказал «Дронго».
— Это вы? — изумился Афиф Заки, — вас могут арестовать.
— Пока нет, но мне нужна ваша помощь.
— Что я должен делать?
— Завтра я должен незаметно исчезнуть из Багдада. Это возможно?
— Очень трудно. А что вы скажете своим коллегам?
— Это моя забота. Я спрашиваю: вы можете переправить меня через границу?
— Только через курдов. Но это опасно. Очень опасно.
— Ничего. Это мои проблемы. Тогда встречаемся сегодня ночью, на улице Аш-Шараф, там есть небольшой магазинчик, торгующий сладостями. Я обратил на него внимание еще в день приезда.
— Хорошо, саиб, я подготовлю вам арабскую одежду. Она вам очень к лицу.
— Спасибо. Там у нас в группе есть одна женщина. Высокая такая. Живет в этом номере.
Он написал на бумаге, передавая ее Афифу Заки.
— Передашь ей бумагу. Договорились?
— Обязательно передам. А разве вы уже все закончили?
— Сегодня ночью, — убежденно сказал «Дронго», — сегодня мы все закончим.
Он вышел из отеля в прекрасном настроении.
Наиля с ним даже не здоровалась, а за обедом демонстративно отвернулась.
Ровно в три часа от начальника полиции принесли пакет. Там была «беретта» в хорошем, рабочем состоянии. Он не поленился, разобрав пистолет и снова собрав его. Теперь оставалось ждать.
В четыре часа он позвонил заместителю премьера.
— Простите меня, — сказал «Дронго», — но вас предупреждали, я должен ночью выехать в Сирию.
