уличенных в разведывательной деятельности против «туманного Альбиона». В ответ советская сторона выслала такое же количество английских дипломатов, также уличенных в подобных безобразиях. И хотя все обо всем давно знали, тем ни менее эти чувствительные и неприятные уколы довольно здорово мешали отношениям обеих держав, тем более крепких после встречи в 1984 году Тэтчер и Горбачева.
Никто и никогда не сказал Михаилу Горбачеву, что его встреча с премьер-министром Великобритании была подготовлена английской разведкой. Никто не сказал ему, что все наброски его предложений и вопросов делал многолетний сотрудник английской разведки, бывший, так и не назначенный, резидент ПГУ КГБ в Лондоне полковник Олег Гордиевский.
Крючков, знавший об этом, предпочитал хранить молчание, а Председатель КГБ Чебриков, ставший членом Политбюро только при Горбачеве, вообще делал вид, что его не касаются подобные вещи и никогда бы не стал говорить генеральному секретарю столь неприятных вещей.
Получив подтверждение о прибытии Гордиевского в Лондон, Крючков вызвал к себе Дроздова и Трапакова.
— Довольны? — сухо спросил он своих сотрудников. — Ваш любимец уже в Лондоне.
— Это было необходимое решение, Владимир Александрович, — убежденно сказал генерал Дроздов.
Крючков, уже знавший об операции в мельчайших деталях, не стал более возражать. Просто обратился к Трапакову:
— Как там Юрченко?
— Все в порядке, — доложил Трапаков, — прошел благополучно. Сейчас в Италии, скоро увезут в Америку. По нашим сведениям, он ведет себя правильно, разыгрывает роль неуверенного, замкнутого в себе человека.
— Он уже начал говорить? — спросил Крючков.
— Да, конечно, по нашим сведениям он уже выдал и Пелтона. Он из АНБ. Их специалист, — пояснил Трапаков.
— Это тот самый, о котором мы говорили, — вставил Дроздов.
— Он уже рассказал американцам про Пелтона? — уточнил Крючков.
— Да, — ответил Трапаков, — во всяком случае, как сообщает наш резидент из Вашингтона, за Пелтоном установлено наблюдение.
Крючков кивнул. Он никогда не выражал своего одобрения в присутствии сотрудников.
— На какое время вы рассчитывали пребывание Юрченко за рубежом? — спросил Крючков.
— Несколько месяцев. Больше не имеет смысла. Будет психологически неоправданным. А так все правильно. Он запутался, решил перейти к американцам, выдал несколько агентов, потом одумался и решил вернуться. Наши аналитики и психологи подобрали ему очень интересный психотип. Думаю, он должен справиться, — убежденно сказал в заключение Трапаков.
— Надеюсь, — произнес Крючков, — иначе мы потеряем и его. Хотя это все равно авантюра. Послать в ЦРУ нашего офицера, выдавая его за перебежчика. Как я согласился на подобное, сам не понимаю. У вас, генерал Дроздов, есть дар убеждать людей. Во всяком случае, Юрченко пока идет по нашему плану.
— Он вернется, — убежденно сказал Трапаков, все рассчитано верно. Он обязательно вернется.
— Как дела у «Юджина»? — спросил Крючков.
— По нашим сведениям, американцы вынуждены его отпустить. Против него нет никаких доказательств, — ответил Дроздов. — После побега Гордиевского и выдачи Пелтона они просто обязаны отпустить «Юджина». Все было рассчитано на него.
— Посмотрим, — неприятным голосом сказал Крючков, — ваша затея может и не получиться. И тогда мы потеряем и «Юджина», и Пелтона.
— Наше последнее приобретение стоит всех наших разведчиков в Америке вместе взятых, — неожиданно сказал Дроздов.
Крючков чуть нахмурился. Даже здесь в Ясенево, в строго охраняемом кабинете начальника советской разведки, в окружении нескольких сотен своих офицеров и охранников, сидя с генералом и полковником собственной разведки, Крючков не решался говорить об этом деле вслух. Абсолютная секретность была его идеалом. Только при этом варианте не бывает глупых утечек информации, любил повторять Крючков. И сейчас, услышав от генерала Дроздова эти слова, он даже посмотрел по сторонам. И потом тише обычного сказал:
— Операция «Дрофа», которую мы планировали с переходом Юрченко на сторону врага идет неплохо. Об этом я уже знал. А вот наша новая находка в ЦРУ США — это действительно находка. Но предупреждаю, его дело должно быть выделено в особое производство. Ни один человек, кроме вас, генерал, не имеет права его смотреть. Кто поедет с ним на связь? — вдруг вспомнил он.
— Я сам, — поднялся Трапаков.
— Сидите, — махнул рукой Крючков, — это правильно. Чем меньше людей будет с ним контактировать, тем лучше. Надеюсь, вы не собираетесь встречаться с «Юджином»? Я ведь помню, вы тогда работали в восьмом отделе и готовили «Юджина» для поездки в Турцию.
— Ну и память у вас, товарищ генерал, — восхищенно сказал Трапаков, — такие детали помните.
— В нашем деле не бывает деталей, — назидательно ответил Крючков, — поэтому для нас так важно сотрудничество с этим американцем. Как вы его назвали?
— «Циклоп», — ответил Дроздов.
— Почему «Циклоп»? — не понял Крючков.
— Это из древнегреческой мифологии. У Циклопа был один большой глаз, которым он все видел, — пояснил Трапаков.
— Ну и что? — нахмурился Крючков. Он не любил, когда попадались особо умные сотрудники. Из этих прока бывало не очень много.
— Он наше большое око в ЦРУ, — пояснил Трапаков, — а если американцы как-нибудь узнают, то пусть думают, что и единственное.
— Придумываете разные игры, — проворчал Крючков, — зачем-то мифы вспомнили.
— Сменить его кличку? — спросил Трапаков.
— Уже не стоит, пусть будет эта, — махнул рукой Крючков.
У разведчиков считалось плохим предзнаменованием смена своих служебных кличек. Это приносило неудачу, верили многие из них, оставаясь под своими прежними названиями. Чем существенно облегчали задачу наблюдавших за ними контрразведчиков.
— Надеюсь, этот агент окажется ценнее Пелтона, — спросил Крючков, — А многое зависит и от нас. Все его связные должны проходить особую подготовку.
— Мы примерно такую установку и даем нашим людям, — согласно кивнул Дроздов.
— Когда «Юджин» должен выйти из тюрьмы? — уточнил Крючков.
— Завтра утром по их времени, — ответил Дроздов. — Это точные сведения, Владимир Александрович, от самого «Циклопа».
— И чтобы я нигде не слышал его имени, даже случайно, — пригрозил Крючков.
— Мы сделаем все, чтобы обеспечить алиби «Циклопу», — заверил руководителя ПГУ генерал Дроздов.
— Как связной самого «Юджина»?
— Все в порядке. Он поедет встречать «Юджина», когда тот будет выходить из тюрьмы.
— Надеюсь, не один?
— Их будет человек десять, — успокоил его Дроздов.
— Все полицейские? — зло пошутил Крючков.
— В основном адвокаты и юристы крупнейших компаний. Связной ничем не рискует. У «Юджина» и без того два лучших адвоката, которые сделают все, чтобы его вытащить.
— Может, нам продлить действие «консервации» — спросил Крючков.
— Надеюсь, мы будем «консервировать» его не слишком долго, — предположил Дроздов, — обидно терять такого агента.
— Если мы его потеряем, это будет ваша вина, генерал, — убедительным тоном произнес Крючков, — и, значит, тогда ошиблись именно вы.
