Семен, кого здесь ищите?
Он: Я ищу любимую!
Она: Ах, да! Вы же так и написали в вашей анкете: «хочу влюбиться!» Хотя, по-моему, любовь и влюбленность – это разные вещи. Как вы считаете?
Он: Конечно, разные! Только противоречия в моих высказываниях я не вижу. Для начала влюбиться, потом – полюбить! Вас бы устроила такая перспектива?
Она: Вы, наверное, ждете от меня однозначного ответа, типа: «Да, конечно!» Или: «Было бы здорово!» Или еще что-то в этом роде. А я отвечу иначе: в моей жизни есть любовь, но нет семьи. Как быть?
Он: Знаете, Вера, гораздо печальнее обратная картина: есть семья, а нет любви.
Она: Не знаю. Мне не с чем сравнить.
Он: Вы не были замужем?
Она: Нет.
Он: Понятно…
Она: А вы женаты?
Он: Вера, вы не договорили. Мне кажется, есть еще одна категория мужчин, о которой вы не сказали.
Она: Да. Осталась самая интересная.
Он: Какая же?
Она: Реальные мужчины, как я их называю.
Он: Это какие же?
Она: Это те, кто на самом деле заинтересован в поиске партнерши. Не на одну встречу и не для временного развлечения, а для дружбы, брака, длительных отношений.
Он: Вера, давайте встретимся!
Она: Вы уверены?
Он: В чем?
Она: В желании встречи?
Он: Как никогда! Пожалуй, впервые за все время, что я здесь.
Она: Давайте для начала хоть голоса друг друга услышим.
Он: С удовольствием! Вот мой номер. Напишите ваш.
Она: Пожалуйста!
Семен не замечал ничего вокруг. Его перестали волновать пробки, погода, политические события и прочие мелочи. Весь мир сосредоточился на экране компьютера. Целый день он работал, хотя нельзя сказать, что был полностью сосредоточен на деловых вопросах. То и дело витал в облаках, как принято называть подобное состояние, отвлекался, думал явно не о долгосрочных перспективах развития компании и ждал вечера. Тогда, когда можно будет, прибежав домой, что-то по-быстрому перекусить и, уединившись, наконец, в своем кабинете, уткнуться в монитор.
Его раздражало недоумение жены, ему досаждали совершенно неуместные, на его взгляд, вопросы дочери… Он закрывал дверь и без зазрения совести сообщал:
– Не мешайте мне. Я готовлюсь к докладу.
Катя как-то позволила себе спросить:
– Сень, а когда доклад должен быть готов?
Он только заорал в ответ:
– Ну почему вы не даете мне спокойно работать? Почему я должен отчитываться еще и перед вами?! – Он говорил во множественном числе, очевидно имея в виду и жену, и дочь. – «Когда? Во сколько? Зачем?» Мне и на работе хватает контролирующих…
Катя изумилась столь бурной и, как ей показалось, неадекватной реакции на ее, казалось бы, абсолютно уместный вопрос.
– А что особенного я спросила? Когда у тебя выступление с докладом? Это что, секрет?
– Да не секрет никакой, не секрет! – Продолжал кричать Семен на повышенных тонах из своего кабинета. Катя стояла в дверях, не решаясь войти, чтобы не усугубить и без того непонятное состояние супруга. – Просто не надо ходить вокруг да около, выспрашивать, выведывать…
– Сеня… Просто ты уже три месяца занимаешься чем-то целыми вечерами, а я… а мы… с дочерью вроде и не одна семья…
– Послушай, Катя! – Семен попытался взять себя в руки и, хотя головы от экрана не повернул, продолжал уже в более спокойном тоне: – А если бы я решил диссертацией заняться? И это заняло бы полтора-два года? Что тогда? А если я захочу книгу написать? И буду занят творческой работой постоянно? Тогда как? Скажи, у меня может быть мое личное время? Мое, собственное, индивидуальное, личное пространство? Может или нет, я тебя спрашиваю?
– Может, конечно… И должно быть… – Катя глубоко вздохнула. – Оно должно быть у каждого. Просто как тогда быть с пространством семьи?
– А как с ним быть? – Семен наконец-то повернул голову в сторону супруги. – Что с ним не так, с этим семейным пространством?
– Ну мы же совсем не общаемся друг с другом!
«Ну и слава богу!» – подумал он про себя, а вслух сказал:
– Как это – не общаемся? Завтракаем вместе, ужинаем вместе. Все выходные проводим друг с другом. Ночуем дома…
– Вот именно – «ночуем», – грустно отреагировала Катя. – Не спим вместе, не занимаемся любовью, а именно ночуем…
– Кать! – Семен опять начал закипать. – Что ты хочешь от меня, а?!
Она поняла бесполезность разговора, замкнулась, закрыла дверь и ушла на кухню перебирать пшено. Она его всегда перебирала, находясь в сильном волнении. И хотя пшенную кашу ели в семье редко, Катя с завидным постоянством отделяла чистые желтые крупинки от мусора. Поэтому крупа у нее всегда была в идеальном состоянии…
Вот и на этот раз села она за кухонный стол, высыпала крупу перед собой и захлюпала носом.
Аньке, что ли, позвонить? Правда, если у нее Виктор дома, то с ней нормально не поговорить. Можно, конечно, попробовать. И она, сморкаясь, пошла за телефонной трубкой.
– Ань, привет! Чем занимаешься?
– Сериал смотрю. А ты?
– Пшено перебираю…
– Случилось что-то? – Аня, зная особенность подруги, сразу поняла, что та в плохом настроении, выключила телевизор и настроилась на разговор.
– Даже и не знаю… Вроде и не случилось ничего, а так тошно, так тяжело…
– С Сеней что-то не так?
– Ну да! Я говорила тебе, что он уже месяца три как из-за компьютера на вылезает.
– Говорила. Доклад какой-то готовит.
– Ну да. Но дело даже не в этом.
– А в чем?
– Ну, во-первых, не верю я ни в какой доклад. Надо было бы – на работе готовил бы. А даже если и дома, то с его работоспособностью он с любым докладом за три недели справился бы. Ну, пусть за месяц. Не за три же! А во-вторых, не нравится мне его разговор…
– Чем не нравится?
– Голос стал повышать… О каком-то личном пространстве заговорил. Это что такое?
– А это такое понятие… когда человек занимается чем-то сугубо личным… Ну, не знаю… Читает, мемуары пишет, мечтает или просто размышляет. Короче, когда ему нужно побыть в одиночестве…
– Что значит в одиночестве? – Возмутилась Катя. – У него же семья!
Аня усмехнулась:
– Ну и что? Если у него семья, это же не значит, что ему не хочется побыть одному.
– Не знаю. Лично мне почему-то никогда не хочется быть одной. Мне, наоборот, его недостает. Мне не хватает общения с ним.
