ближайшей остановке и прогуляться. И хандру как рукой сняло.
Ее не удивляла смена настроений. После мрачной сосредоточенности она внезапно почувствовала душевный подъему.
Дождевые тучи, кажется, рассеялись окончательно, серые обрывки у горизонта городу ничем не угрожали. Скорее всего, причина в именно погоде.
Сидеть в душном вагоне вовсе необязательно. В ее распоряжении уйма времени, домашнее задание не отнимет больше получаса, о нем можно вообще не думать — все-таки еще только четвертое сентября и многие предметы еще не начались. Лучше всего сейчас повалять дурака, насладиться хорошей погодой.
Сквозь маску осени проглянуло лето. Пока оно не ушло окончательно до следующего года, надо пользоваться моментом. Солнечный свет отлично борется с депрессией — доказано на личном опыте.
Дина поднялась со своего места, осмотрела полупустой трамвай, покачивающийся, точно корабль на волнах. Грохот колес по рельсам, конечно, водил на нет эту ассоциацию, но никто его не замечал.
Женщина-кондуктор сидит возле средних дверей с закрытыми глазами. Дина пробирается к выходу, хотя до остановки еще далеко. Позади остается здание городской администрации, перекресток, консерватория и колледж.
Трамвай мчится через плотину. Вода в Исети искрит, струи фонтана распадаются в воздухе на миллионы капель. Днем вдоль воды прогуливается мало народа, к вечеру их количество увеличится многократно. Пойти туда Дина не пойдет, однако думать об этом приятно. Как будто действительно лето продолжается и до занятий в школе еще миллион лет свободы.
Трамвай ненадолго останавливается на перекрестке, и идет к остановке, Дина провожает глазами большие афиши кинотеатра «Салют». Эти фильмы она смотреть не собирается, слишком далеки они от того, что нравится ей. Дело не в жанре или стоимости билетов, просто Дина привыкла идти наперекор тому, что приходится по вкусу другим. Лучший способ отвратить ее от чего-либо — это рассказать о том, в каком все восторге. Если нравится всем, пожалуйста, увольте. Дина лучше останется в стороне.
Не очень-то и правильно, думала она. Здесь есть какой-то дурацкий снобизм… Текущие из небытия в небытие мысли не очень-то и приятны, но их появление логично сейчас, в начале последнего года. Дина вспоминает школьные случаи, удивляясь тому, как ей удалось не превратиться в изгоя. В то вечно забитое существо, так часто встречающееся в школьных коридорах. Подобные типы обычно сидят в самом углу, и вокруг них образуется чумная зона. Свое презрение к ним одноклассники выражают по-разному. Это может быть и откровенная травля, и бесконечный бойкот. Похоронное молчание. Все вокруг делают вид, что изгоя не существует на свете. Сверстники смотрят сквозь такого человека, а тем временем он понемногу сходит с ума внутри той раковины, которую ему выдали в пользование. Дина видела этих людей-призраков. Она всегда боялась, что станет одной из них, однако ей повезло занять выгодную нишу. Дина не относилась к «элите» класса, но ей далеко было и до низов. Удачная стратегия по сохранению отношений с заправилами помогла Дине сохранить статус-кво независимого человека. Даже когда классы переформировывались за два года до того, ей удалось остаться на нужном уровне. Ее слушали, если она говорила, она была обычной девчонкой среди двенадцати других в своем классе. О лучшем Дина не мечтала и не испытывала необходимости быть в центре внимания. Отношения с костяком 11 «Г» были нормальным, проблем с общением не возникало. Возможно, дело в том, что класс, считаясь гуманитарным по профилю, собрал всех тех немного странных, кто не проявил себя в точных науках и не готовился к поступлению на естественные факультеты или идти по экономической стезе. Дина вошла в последний период обучения как человек, являющийся неотъемлемой частью коллектива. Ее манера держаться отстраненно и мало говорить никем не обсмеивалась, никто не смотрел на нее косо. Просто Дина умела быть одна, а другие, в большинстве своем, нет. Однако, похоже, никто ей не завидовал.
Все это, разумеется, маска, способ жить. Дине была отвратительна школа.
Каждый день приносил кучу проблем с тем, что она определила бы как
«несвобода». Банально, но Дина всерьез тяготилась подобным давлением.
Чувствовала его кожей. Чего ей хотелось на самом деле, она не знала. У всех были планы, перспективы, варианты, сценарии развития событий, о них одноклассники, особенно девчонки, трепались на переменах без умолку. Дине же было нечего сказать. Если кто-нибудь спрашивал ее о будущем, она отшучивалась. Говорила: дожить надо. Кто-то спрашивал: сомневаешься?.. И даже не знал, насколько двусмысленно звучит вопрос.
Трамвай подкатил к остановке. Дина вцепилась в вертикальный поручень.
Лицо сохраняло улыбку, но глаза уже становились мрачными. Всегдашнее выражение возвращалось в них.
Когда приходили кошмары, Дина не могла отделаться от мыслей о них и прокручивала их в уме. Что бы сказали одноклассники, узнай они о ее странной способности наблюдать сны такой реалистичности? Да и способность ли это?
Может быть, какая-то мозговая аномалия, поврежденные сосуды коры мозга, родовая травма… Похоже, ни мать, ни отец не знали о том, что временами с Диной происходит. Значит, в раннем детстве такого не было. Насколько Дина могла судить, до одиннадцати лет кошмары ее не посещали. В том возрасте их можно было объяснить взрывом гормонов, быстрым ростом, разрывом в росте между телом и психикой. Странными, пугающими вещами, происходящими в глубине женской плоти. Но чем же объяснить сейчас? Только ли впечатлительностью и погруженностью в себя. Сублимацией? Глупости… Интуицией? Это ближе к правде, хотя Дина и сомневалась. А почему в этом случае не постороннее вмешательство? Потустороннее… Ведь и наяву с ней случаются странные вещи.
Стоп. Как раз если наяву — это скорее всего психика. Сегодня в машине я вырубилась неизвестно насколько, под носом у отца. Повезло, что он ничего не заметил, сидел пялился в книгу…
Двери открылись, Дина посмотрела вниз, позабыв о том, что надо выходить — настолько была в своих мыслях.
Тело двигалось само собой, Дина сделала шаг на одну ступеньку и автоматически на другую. На секунду ей показалось, что она падает. Страх мигом изгнал из головы все мысли. Перед глазами появился кусочек из сегодняшнего сна.
Лестница. Дина видит ее так же, как сейчас, только лестница эта в доме, бетонный лестничный марш. Кто-то внизу колотит ногами по ступеням, откуда-то у него есть силы бежать вверх с такой скоростью.
К спине Дины словно прикоснулись горячими пальцами и стали вести ими вниз, к ягодицам. В трансе она спускается на асфальт трамвайной остановки, ничего не видя и не слыша. Старуха, залезающая в вагон, толкает ее в плечо.
Мимо проходит высокий мужчина, пахнущий собакой.
Я не хочу его видеть, думает Дина, глядя вниз с верхней бетонной ступеньки. Пусть остановится!
Не смотри, Дина!
Отвернись!
Прозвенел высокий трамвайный клаксон — водитель сгонял кого-то с рельс.
Дина проснулась, выскочила из сна и, испугавшись режущего слух звука, шагнула вперед, из трамвайной тени на залитую солнцем остановку. Тепло возвратило ее к жизни. Пот стекал по шее и под одеждой.
Дина вынула из кармана ветровки темные очки и нацепила их на нос. Люди кругом стояли как ни в чем ни бывало. Какой-то парень проводил ее глазами, зацепился взглядом за обтянутые джинсой бедра. Дине было все равно.
Она дошла до пешеходного перехода, втиснулась в толпу людей, стараясь затеряться. Ей чудился взгляд невидимки, бегущего вверх. Он искал ее.
Зажегся зеленый свет, Дина перешла на другую сторону улицы, потом преодолела еще один переход, ощущая на своем затылке слабые прикосновения чего-то почти бесплотного. Она очень хотела резко обернуться, чтобы застать его врасплох, но только знала, что это ни к чему не приведет. За спиной Дина увидит обыкновенных прохожих.
Надо куда-то спрятаться и посмотреть, что будет. Остановиться. Побыть там, где побольше людей.
