— Это не… — начал Джон. — Могу я встать, сэр? Пол холодный.
Голова в шлеме кивнула. Грамматикус встал на ноги, но Астартес все еще возвышался над ним.
— Это не магия. Это не какой-то причудливый фокус. Это проявление ужасающей мощи, погружающей вселенную во тьму.
— Хаос, — произнес десантник. — Если это то, что мы должны были увидеть, то твои хозяева старались напрасно. Мы уже знаем о Хаосе. Он упоминается в списке опасностей, исходящей от ксеносов.
Грамматикус грустно покачал головой.
— Простейшее название для этого — Хаос. Вы знаете о нем столько же, сколько ребенок знает об окружающем мире. Он всегда был и всегда будет, по сравнению с ним ничто — ни Империум, ни планы Императора, ни человечество — не важно. Если ничего не сделать, он будет отравлять Галактику. Подпитываемый энергией он разрушит все. Кабала хотела, чтобы вы увидели это своими глазами и отнеслись к этому со всей серьезностью.
Он сделал паузу.
— И нужно чтобы вы увидели это как можно скорее.
— Почему? — спросил гигант.
— Потому что вы на пороге великой войны.
— С кем?
— С самими собой.
Астартес замер. Грамматикус услышал тихий щелчок вокса в его шлеме. В дрожащем свете свечей он принялся ждать, пока десантник закончит свою беседу.
Наконец гигант повернулся к Джону.
— Что за сообщение хочет нам передать Кабала?
— Я не знаю. Я здесь только для того, чтобы сказать вам об этом.
Астартес посмотрел на псайкера.
— Меня вызывают. Сопроводи его и не позволяй ему воспользоваться его уловками.
Псайкер кивнул.
Десантник открыл ворота и вышел на свет. Прежде, чем ворота закрылись за ним, Грамматикус увидел, что рептилии, нарисованные на стенах, были драконами с тремя головами. Гидры.
— Сюда, — обратился псайкер к Джону.
Он следовал за псайкером через залы, комнаты и коридоры здания, в расположении которых было столько же логики, сколько и в запутанных улицах Мон Ло. Все помещения оказались погружены в темноту, а пылезащитные чехлы накрывали немногочисленную мебель. Грамматикус решил, что здесь довольно удобно и безопасно.
Единственную горящая свеча находилась в руках у псайкера.
— Так это ты меня сюда завел, да? — спросил Джон. — Ты затуманил мой разум и вывел меня к этому дому?
— Не самостоятельно, — прозвучал ответ. — Ты силен. Мы знали о том, что ты был здесь несколько недель, наблюдая за нами. И мы решили узнать, зачем.
— Ты не Астартес.
Человек обернулся, но Грамматикус все еще не мог видеть его лица.
— Альфа Легион использует все доступные средства, чтобы завершить свою работу. Мне выпала честь служить им.
Наконец они вошли в темную гостиную с накрытыми все теми же чехлами стульями и кроватью. На столе оказался кувшин с Нуртийским вином, несколько небольших серебряных кубков и немного фруктов.
Псайкер еле заметно кивнул и в комнате загорелись десятки свечей. Свет заставил маленьких ящериц на полу убежать обратно в темноту.
— Я нелюблю электрический свет, — произнес псайкер. — Он окончательно убивает тьму. Свечей вполне достаточно.
— А тьма еще один инструмент Альфа Легиона? — спросил Джон.
Даже не имея возможности видеть его лицо, Грамматикус понял, что псайкер улыбается.
— А ты внимательно наблюдал за нами.
— Это моя работа.
— Налей себе вина, угощайся — предложил псайкер, сев на кровать и поставив свечу на стол.
Джон налил себе вина. Нужно было чем-то промочить горло, хотя он предпочел бы воду. Поднеся кубок ко рту он сосредоточился, чтобы не попасть под действие алкоголя.
Затем он сел напротив псайкера.
— Тебя зовут Шир, так?
— Да.
— А ты неплохо владеешь пирокинезом. У меня нет даже задатков этого.
Шир пожал плечами.
— Ты имеешь то, что имеешь, Джон. Твои таланты впечатляют меня намного больше. Логокинетика это редкость.
— Ты видишь это во мне?
— Конечно, — кивнул Шир. — Но я не могу понять, это относится к любому языку, или только к определенным группам?
— Никогда не сталкивался с языком, которым не мог бы овладеть.
— И речь ксеносов?
Грамматикус улыбнулся.
Их языки не настолько сложные. Зависит от строения тела и органов, которые они используют для общения. Я их понимаю, но не в состоянии нормально ответить. Не могу произнести правильные звуки. Хотя некоторые слова сложны для понимания. У Эльдар есть специфичная форма глагола, которая всегда сбивает меня с толку.
— И ты можешь определить откуда человек по его речи? — спросил Шир, перейдя с низкого готика на Синхальский.
— Хорошая попытка, — ответил Джон на том же языке. — Но твой палатальный звук выдает тебя. Хорошо говоришь по Синхальски, но гласные Фарси слишком низкие. И что-то еще. Ты узбек или азербайджанец.
— Узбек.
— И длинные дифтонги. Был на Марсе, да?
— Я провел восемь лет среди жителей Иплавиан Максимал. У тебя талант. Полагаю, ты так же хорошо отличаешь правду?
Грамматикус кивнул.
— Да. Меня очень трудно обмануть. Я надеюсь, ты сообщишь об этом факте своим хозяевам когда мы будем беседовать. Я легко различу ложь, но лгать Альфа Легиону я не буду.
Послышался смешок.
— Ты можешь узнать, если тебе солгут, но у нас нет никаких гарантий, что ты говоришь правду.
— Справедливо, — согласился Джон и сделал еще один глоток.
— Так как вы пригласили Альфа Легион? — спросил Шир. — Они захотят узнать.
— Это заняло лет десять, — начал Грамматикус. — Агенты, вроде меня, подготовили почву. Испоьзуя Имперские коды и шифры мы внесли изменения в структуру данных о Крестовом Походе. Сотни мелочей, которые, как мы расчитывали, привлекут Альфа Легион. Поменяли несколько приказов и сообщений. Шаг за шагом мы пришли к тому, что когда шестьсот семидесятой Экспедиции потребовалась помощь в войне на Нурте, на запрос Лорда-командира Наматжиры ответил именно Альфа Легион.
— Великая Терра, — выдохнул Шир. — Это потрясающе. Уровень доступа, влияния… Невероятно! Такая тонкая манипуляция.
— Это путь Кабалы. Стратегия, тонкое воздействие, это по их части. Они смотрят далеко в будущее.
