— Мои соболезнования, сеньор, — пробормотал комиссар, — надеюсь, все остальные не имеют родственных отношений с убитой?
Дронго понимал итальянский язык и поэтому мог оценить степень иронии комиссара.
— Нет, — торопливо сказал Андреа, — это его помощник, сеньор Обозов.
— Очень хорошо, — кивнул комиссар, — но будет лучше, если сеньор Обозов подождет в коридоре. Или освободите для них соседний номер. А кто этот плачущий сеньор. Надеюсь, не брат убитой? Или он друг семьи?
— Это известный певец Олег Торчинский, — сказал Дронго на итальянском, — они были очень дружны с покойной.
— Судя по акценту вы не итальянец, — заметил комиссар, — хотя я думал, что вы тоже из службы охраны.
— Это сеньор Дронго, он эксперт по вопросам преступности, — быстро пояснил Андреа.
— У нас свои эксперты, — усмехнулся комиссар, — я прошу всех покинуть номер и подождать в соседнем, до тех пор пока мы вас не позовем. Здесь может остаться только муж убитой.
— Хорошо, — кивнул Дронго, — но вы напрасно так торопитесь. Может, мне тоже лучше остаться?
— Я сказал все, — упрямо повторил комиссар. — Когда вы понадобитесь, мы вас позовем.
— Здесь произошло убийство? — раздался громкий голос Хеккета, и Дронго поморщился.
— Я так и думал, — сказал Хеккет входя в гостиную, — все это должно было плохо кончиться. Добрый вечер, Дронго. Вы в своем амплуа, пытаетесь вычислить виновного? Здравствуйте, комиссар Террачини.
— Здравствуйте, Хеккет, — недовольно ответил комиссар. — Вы тоже здесь? Не думал, что и вы окажетесь в этом отеле. Надеюсь, вы мне поможете разобраться с этим убийством.
— В присутствии великого и ужасного Дронго? — спросил, явно ерничая, Хеккет. — Ни в коем случае. Пусть расследование проводит самый лучший эксперт ООН. Между прочим, комиссар Дезире Брюлей считает его одним из лучших экспертов в мире. Я бы на вашем месте не упускал такой возможности.
— Вы действительно эксперт? — спросил комиссар.
— Да, — кивнул Дронго.
— Тогда можете остаться. Остальных прошу удалиться. Всех, кроме супруга покойной. А вы, Андреа, проследите, чтобы гостей разместили в соседнем номере. Мне нужно будет поговорить с каждым.
— Хорошо, — кивнул Андреа.
— Это комиссар Филиппо Террачини, — обращаясь к Дронго, сказал Хеккет. — Между прочим, имеет на своем счету массу раскрытых преступлений и считается одним из лучших специалистов по расследованию подобных дел.
Дронго кивнул комиссару. Когда Обозов и Торчинский вышли в коридор, комиссар Террачини прошел в спальную комнату и спросил у криминалиста, работавшего с трупом:
— Как у нас дела?
— Ее задушили, — сообщил эксперт, — набросили какую-то ленту на шею и задушили. Смерть наступила примерно полчаса назад.
— Есть какие-нибудь отпечатки пальцев, следы?
— Пока нет, но мы ищем.
Хеккет, войдя в спальню, равнодушно посмотрел на труп. Затем вышел в гостиную и обратился к Дронго:
— Я всегда считал, что красивые женщины не бывают счастливы. Бог не дает всего и сразу. Либо красоту, либо счастье. Так и получилось.
— Говорите потише, — одернул его Дронго, — в кабинете муж покойной.
— Даже если я начну говорить шепотом, мы не сможем ее оживить, — цинично заметил Хеккет. — И кто, по-вашему, мог совершить убийство?
— Любой из присутствующих, — заметил Дронго, — любой из тех, кто сейчас находится в соседнем номере.
— Вы меня поражаете, коллега. Обычно у вас более стройная версия. И более убедительная.
— Пока нет. Но нам нужно проанализировать поведение собравшихся и прийти к определенному выводу.
— Вывод, по-моему, и так ясен. Либо муж, либо любовник, либо отвергнутый любовник. Рядом с такой красивой женщиной обязательно должны быть отвергнутые мужчины. Это нормально.
— Я не очень хорошо говорю по-английски, — сказал комиссар. — Иногда путаю слова, но полагаю, что нам нужно вместе обсудить мотивы возможного преступления. И очертить круг подозреваемых.
— Конечно, комиссар, — согласился Дронго, — но сначала нужно успокоить мужа убитой, а потом мы поговорим более обстоятельно.
— Я плохой утешитель. — пробормотал Террачини.
Дронго прошел в кабинет Марк сидел в кресле. Пиджак валялся где-го в стороне. Галстук лежал рядом. У него были всклокоченные волосы. Когда Дронго вошел в кабинет, он поднял голову и, растерянно посмотрев на вошедшего, тихо сказал:
— Не могу поверить, что она умерла.
— Она была красивой женщиной, — сказал Дронго.
— Да, — кивнул Марк. — очень красивой. У нас не все было хорошо, но я ее очень любил, очень.
— Вам лучше сейчас побыть одному, — сказал Дронго.
— Спасибо, — кивнул Лабунский.
— Не беспокойтесь, я постараюсь найти убийцу, — уверенно сказал Дронго и вышел из комнаты в гостиную.
Там уже находились комиссар Террачини и Уорд Хеккет. Они расположились в креслах, дожидаясь, когда эксперты закончат работу.
— Убийца вошел в номер и задушил ее, — сказал комиссар, — значит, убийца сумел открыть дверь и войти незамеченным.
— Верно, — кивнул Хеккет, — получается, что у убийцы был ключ от входной двери.
— Подождите, — прервал их Дронго, усаживаясь на диван, — а каким образом убийца мог попасть на этаж? Как он прошел к двери?
— Что вы хотите сказать? — нахмурился комиссар.
— Я понял, что он хочет сказать, — вставил Хеккет, — сюда невозможно попасть, не пройдя мимо дежурной. На этих этажах, где находятся апартаменты для особо важных гостей, у выхода из лифта сидит дежурная, которая могла видеть убийцу.
— Сейчас мы ее позовем, — кивнул комиссар. — А другого выхода здесь нет?
— На этот этаж нельзя попасть так просто, — пояснил Хеккет, — только с помощью специальной карточки, которую выдают постояльцам именно этого этажа.
— У кого могла быть такая карточка? — спросил комиссар.
— Только у гостей отеля, — твердо сказал Хеккет.
— Получается, что она могла быть только у мужа, — комиссар пожал плечами, — тогда все наше расследование закончится через десять минут.
— Не думаю, — задумчиво возразил Дронго, — судя по всему убийца заранее подготовился к совершению подобного преступления и вряд ли стал бы подставляться таким нелепым образом.
— Сначала мы поговорим с дежурной, — сказал комиссар, — а потом побеседуем с мужем убитой. Может, мы выясним, кто последним входил к ней номер.
— А карточка-ключ? — напомнил Хеккет. — Она могла быть только у мужа. Или у жены. И больше ни у кого. Хотя нет. Она могла дать свою карточку любовнику, но наш друг Дронго не верит в порочность женщин.
— Я верю только в конкретные факты, — сухо заметил Дронго, — и не люблю домыслов в отношении женщин. Об этом я вам уже говорил, Хеккет. Постарайтесь вести себя уважительно хотя бы по отношению к покойной.
— Она вам явно нравилась.
