ездили. Там день рождения отмечали, некоторые знакомые собирались. Была даже пленка об их встрече, но мы ее на всякий случай изъяли, чтобы никто не узнал о том, что они действительно встречались.
— Когда это было?
— Как раз за день до убийства. На следующее утро Александр Михайлович должен был улетать.
— Вот именно, — горько сказал Александр Михайлович, — называется, погулял «на всю катушку».
— Пойдемте отсюда, — предложил генерал, — здесь уже мы бессильны. Сейчас работники прокуратуры придут. Не нужно, чтобы они нас видели у трупа Курлаева. Вы успели записать хотя бы часть его слов на магнитофон? — спросил он у Ильина. Тот покачал головой. Федосеев посмотрел на Дронго, но и он не мог ничем обрадовать генерала.
Они вышли из комнаты, когда туда уже вбегали врачи «Скорой» и помощник прокурора.
— Не торопитесь, — посоветовал им Ильин. Уже в лифте Дронго заметил, как тяжело дышит Александр Михайлович. Он явно не был готов к такому повороту событий. В кабинете все расселись вокруг стола президента. После всех в комнату вошел Любомудров. Он заметно хромал и опирался на палочку, которая, как оказалось, выглядела весьма стильно и шла ко всему его облику.
— Что нам делать? — спросил упавшим голосом Александр Михайлович. Внезапный взрыв и смерть подозреваемого, вычисленного с таким трудом, сильно потрясли его. Теперь он вообще не верил в торжество справедливости.
— Есть еще два дня, — начал Дронго. — Я хотел вам сегодня подробно доложить о ситуации, но попасть в ваш кабинет было абсолютно невозможно. Вчера я встречался с Уордом Хеккетом. Он пообещал мне, что пленку покажут в среду вечером по каналу, который они контролируют, в том случае, если вы подадите заявку на участие в аукционе.
— Что мы и сделали, — заявил Александр Михайлович. — Может, теперь пустить по нашему каналу какой-то забойный детектив? Пусть в среду все смотрят его, а не ту пленку. Впрочем, — сказал он тут же, понимая, как иллюзорен и бесперспективен такой план, — не стоит даже пытаться. Все равно люди кинутся глазеть «клубничку», да еще с убийством. Как все глупо получилось…
— Может, стоит объявить об отказе участвовать в аукционе? — спросил дрогнувшим голосом Александр Михайлович.
— Это ваше право, — ответил Дронго, — но раз вы уже подали заявку, давайте подумаем, что можно предпринять.
— Мы так и не узнали, кто давал ему все указания, — хмуро напомнил генерал, — он все время молчал.
— Как вы думаете, кто отдавал Курлаеву приказы? — поинтересовался Викентий Алексеевич.
— Не знаю и не хочу гадать. Хотя, судя по всему, с Арсеном они были знакомы. Мне кажется, что по первоначальному плану, который был кем-то разработан, они не хотели убивать женщину. Было достаточно скомпрометировать бизнесмена, засняв на пленку его любовные похождения. Но потом наложился другой план, более изощренный, и они решили, что он более действенный. Тогда и было принято решение об убийстве Ирины. Можете меня не спрашивать, я все равно не знаю точно, кто за этим стоит. И никто не мог знать. Кроме убитых, разумеется. Судя по всему, Арсен был платным агентом не только милиции, но и службы безопасности. Вполне вероятно, что корни преступления тянутся не только к МВД, но и во все структуры бывшего КГБ. Как вы считаете, Савва Афанасьевич?
— Может быть, — кивнул генерал. — Меня такие подробности не интересовали. Я никогда с агентами не работал. У меня всегда были задачи поконкретнее.
— Он убивал людей, — возмущенно сказал адвокат, — а вы спокойно обсуждаете действия профессионального палача.
— Наш гость не спит уже несколько дней, — сказал генерал Федосеев, сочувственно глядя на Дронго. — Я думаю, что и нам всем сейчас нужен отдых. А мне еще предстоит давать объяснения в прокуратуре и в МВД по поводу взорванного джипа. Давайте сначала закончим с этим, а потом вечером вновь вернемся к нашим планам.
— У нас может быть только один план, — заметил Дронго, — решать, что можно предпринять.
Из приемной раздался голос секретаря. Девушка сообщила, что неизвестный уже второй раз спрашивает какого-то мистера Дронго, уверяя, Что он должен находиться в здании.
— Кто там вас спрашивает? — подозрительно глядя на эксперта, спросил Александр Михайлович.
— Я уже догадываюсь, кто это может быть. — Дронго взял трубку. Он не ошибся и услышал голос Уорда Хеккета.
— Вы, кажется, говорили о своем главном козыре? — спросил Хеккет. — Если я не ошибаюсь, его уже у вас нет. Вы по-прежнему хотите продолжить игру или наконец признаете свое поражение?
— Это была машина прокуратуры, — напомнил Дронго, — вы ответите за этот взрыв, мистер Хеккет.
— Какой взрыв? — почти искренне удивился Хеккет. — Я говорил о карточной игре. При чем тут взрыв?
Возражать было бессмысленно. У его собеседника была гораздо более сильная позиция, чем у него. Дронго хотел что-то сказать, но снова все испортил Александр Михайлович. Услышав ненавистную фамилию, он выхватил трубку из рук Дронго и на ломаном английском выпалил все известные ему ругательства. Хеккета трудно было сбить подобным словесным потоком, он даже не повесил трубку, со злорадным удовольствием слушая бизнесмена. И лишь когда тот кончил, спросил:
— Вы больше ничего не хотите мне сказать?
— Иди ты… — Александр Михайлович бросил трубку.
— Мы только демонстрируем ему свою слабость, — заметил Дронго.
— Значит, мне нужно снять нашу заявку? — разозлился Александр Михайлович. — Значит, они нас обыграли? Значит, все? Все?!
Он впал в такое неистовство, что с ним трудно было говорить серьезно. Дронго встал.
— Нет, не все, — проговорил он, потирая подбородок, — мне нужно время, чтобы подумать. А вы успокойтесь. Не стоит так нервничать. Савва Афанасьевич, я могу посмотреть ту пленку, которая есть у вас?
— Конечно, можете. Но это было за день до убийства.
— Ничего. Она может пригодиться. У меня появились некоторые соображения.
— Андрей вам покажет пленку в нашем демонстрационном зале.
Дронго вышел из кабинета не попрощавшись. За ним последовал Ильин.
— Зачем мы наняли этого самодовольного олуха? Он же ничего не может. Нужно было заплатить миллион долларов Хеккету, который все время опережал нашего эксперта на полшага. Они вчера встречались? — нервно спросил Александр Михайлович.
— Ильин говорит — да, — подтвердил генерал. — Хеккет звонил сюда и пригласил Дронго на ужин.
— Они, наверное, там спелись, — прошипел бизнесмен.
— Нет, — возразил Викентий Алексеевич, — это невозможно. Они профессионалы, для них репутация дороже любых денег. Дронго никогда бы не стал с ним договариваться. Это абсолютно исключено.
— За большие деньги… — сказал Александр Михайлович, взглянув на генерала. Но и тот отрицательно мотнул головой. Верить в предательство Дронго невозможно. Он слишком известный эксперт, с мировым именем.
— Что будем делать? — спросил Александр Михайлович у своего адвоката.
— Если ничего не придумаем до завтра, нужно снимать заявку, — вздохнул Любомудров. — Хеккет гарантировал, что в противном случае они покажут пленку в среду вечером, как раз перед аукционом. Если мы не откажемся…
— Как мы можем отказаться? — зло спросил Александр Михайлович. — Это в нашей компании я президент и могу делать все, что хочу. Но вы же знаете, как важно нам выиграть в аукционе. Это уже не мое личное дело. Меня ведь в порошок сотрут, если я откажусь.
— А если не откажетесь? Хеккет пойдет до конца, — напомнил Любомудров.
— Черт возьми! — ударил кулаком по столу бизнесмен. — Выход должен быть. Хоть какой-нибудь
