— Думаете… я убил Горшмана?
— Во всяком случае, у вас имелись мотивы.
— Я не связываю личные дела с общественными, — приосанился Кунин.
— По-вашему, как Анохины относились к Горшману?
— Неважно, — сказал Кунин. — В общем, не любили его. По-моему, Александра Абрамовича не любили многие в нашей группе. Кравалис относился к банкирам, как к кровососам. У Деркача были какие-то проблемы с кредитованием его издательства. Нелюбов — тот, по-моему, вообще никого не любит, а Зинаида Михайловна готова в любой момент подставить ножку ближнему. Борисов типичный холуй при Беляеве, а тот настоящая сволочь… по отношению к банковским служащим. Оправдывает его… лишь отношение к Горшману и к Алене Новиковой.
— Они близки? — напрямик спросил Дронго.
— А вы спросите, на какие деньги она отправилась в эту поездку? — усмехнулся Кунин. — Откуда у нее лишние четыре тысячи на поездку и несколько тысяч на наряды? По-моему, все достаточно прозаично… Вы не находите?
— Может быть, — вздохнул Дронго. — Мне кажется, что в этом деле все так запутано, что черт ногу сломит. Не говоря уже о том, что в вашем коллективе достаточно сложные отношения.
— Мересс возвращается, — неожиданно сказал Кунин, увидев, как открылась дверь из третьего вагона.
В дверном проеме появился бригадир Анри Мересс в сопровождении двух своих людей.
— Мы обнаружили причину аварии, — сообщил Мересс, повернувшись к Кунину. — Хотя я и так был убежден, что все это подстроил кто-то из вашей группы.
— Имеете доказательства? — поморщился Кунин.
— Да, — кивнул Мересс, проходя в салон вагона.
Глава 6
Мересс подозвал к себе Сандру — чтобы она переводила. После чего начал говорить.
— Дамы и господа… — начал он. — Через несколько минут мы продолжим движение. Наша поездная бригада убеждена: сбой электричества не может произойти спонтанно, и, обследовав все вагоны, мы нашли доказательства, — Мересс поднял руку, показывая небольшую коробочку, — это реле из туалетной комнаты соседнего вагона. Оно сработало через несколько минут после того, как было установлено под умывальником. В результате произошло короткое замыкание, и мы вынуждены были отключить свет и остановить состав. Прошу отметить: туалетная комната соседнего вагона находится как раз рядом с вашим вагоном, следовательно, можно предположить, что человек, установивший подобное устройство, возможно, находился в вашем вагоне. Если учесть, что здесь произошло убийство, то наши подозрения кажутся тем более обоснованными.
— Почему вы не проверили пассажиров соседнего вагона? — спросил по-французски Кунин. — Откуда такая предубежденность, мсье Мересс?
— Мы проверили, — ответил Мересс, холодно глядя на Кунина. — В соседнем вагоне находится группа курсантов английского военного колледжа, выезжавших на экскурсию в Париж. Все двадцать пять билетов были заказаны заранее и выкуплены еще две недели назад. Там нет ваших соотечественников, мсье Кунин, и даже моих, если вы намекаете на мою необъективность.
После столь «оглушительного» известия Кунину оставалось лишь умолкнуть.
Родионов в некоторой растерянности посмотрел на Дронго. Тот оставался невозмутимым. Мересс окинул «поле боя» взглядом победителя и остался доволен произведенным эффектом. После чего сухо добавил:
— Это реле будет передано представителям английской полиции. Учитывая статус нашего состава и тот факт, что между Шенгенской зоной и Великобританией существует пограничный контроль, мы не можем остановиться на любой станции. Нам придется выдержать намеченный график и без остановки доехать до вокзала королевы Виктории в Лондоне.
Он немного помолчал и добавил:
— Очень сожалею, дамы и господа, что вам придется проделать оставшуюся часть пути в таком составе. Мы не имеем права трогать э… господина Горшмана до прибытия полиции. Единственное, что мы можем сделать, — это накрыть его одеялом. Прошу ничего здесь не трогать. Еще раз приношу свои извинения за причиненные неудобства. Кристиан, прошу вас пересесть сюда и находиться рядом с убитым.
Мересс повернулся и вышел из вагона. Родионов взглянул на Дронго, подошел ближе и тихо проговорил:
— Ты что-нибудь понимаешь?
— Произошло то, чего следовало ожидать, — с невозмутимым видом ответил Дронго. — Совершенно очевидно, что убийство было спланировано. И мсье Мересс прав. Кто-то вышел в другой вагон, установил реле, позволившее замкнуть электрическую цепь в нашем составе, после чего, воспользовавшись темнотой и общей суматохой, дважды выстрелил в Горшмана.
— Куда в таком случае убийца дел свое оружие? — спросил Родионов.
Они говорили очень тихо, чтобы их не слышали присутствующие в вагоне пассажиры.
— Не знаю, — признался Дронго. — Но за несколько секунд убийца не мог скрыться, тем более спрятать оружие. Если у него не было сообщника в соседнем вагоне. Однако, судя по сообщениям Мересса, в соседнем вагоне находятся курсанты военного училища. Не думаю, что среди них может находиться сообщник убийцы.
— Что ты намерен предпринять?
— Искать убийцу, — ответил Дронго. — В любом случае убийца находится в нашем составе. Он не может выйти в тоннель, это очевидно. Значит, он среди нас, и я его найду.
— Тебе виднее, — согласился Родионов.
Дронго кивнул и прошел дальше, в конец вагона, где все еще в полуобморочном состоянии находилась Юлия Соломоновна. Сидевшая рядом Елена Анохина тревожно смотрела на нее, словно ожидая, что несчастной вдове станет еще хуже.
— Как она? — прошептал Дронго.
— Плохо, — сказала Анохина. — Боюсь, что ее придется везти в больницу, когда мы приедем в Лондон. Скорее бы…
— Скоро приедем, — успокоил ее Дронго. — Но ведь вы сами врач…
— Вообще-то я офтальмолог. Но, судя по всему, я здесь единственный медик.
— Давайте пересядем в другой ряд, — предложил Дронго. — Я хочу задать вам несколько вопросов.
— Конечно, — согласилась Анохина, поднимаясь.
Они прошли вперед, и Дронго сел рядом с девушкой. Впереди, за несколько рядов до них, сидел только Кунин.
— Вы бывали раньше в Париже или в Лондоне?
— Да, — улыбнулась Анохина, — конечно, бывала. Два раза в Париже.
По-моему, любой человек, у которого есть хоть малейшая возможность выехать, пытается попасть именно в этот город.
— Согласен. Это один из моих любимых городов. А Лондон вам нравится?
— Гораздо меньше. Хотя я была там всего один раз. Он какой-то… суховатый, рациональный, хотя более пышный, если хотите, имперский. Некоторым Лондон нравится гораздо больше, чем Париж. По- моему, это дело вкуса. Оба города прекрасны.
— Согласен. А что вы думаете об этом случае?
— Ужас. Просто какой-то ужас. Он был очень интересным человеком. С ним всегда было интересно. Страшное горе… Говорят, что банкиры входят в группу риска, так часто их убивают. Я боюсь, что его убийца
