в пятки. Невдалеке, метров сорок может, из подлеска поднимается кто-то — большой, страшный, с рогами, а сквозь него луна на деревья светит.
— Сквозь него? — заинтересовался священник. — А это не могла быть какая-то шутка? Ребятишки, например, баловались? Знаете ж, забавы у них какие бывают: сошьют себе из старых тряпок балахон и пугают друг друга ночью на кладбище.
— Какие ребятишки ночью в лесу? Клянусь вам, святой отец, это что-то бесовское было. И никаких тряпок там — свет сквозь него шел.
— Хм… очень необычно, — задумался священник. — А дальше что было?
— А что дальше? Крестное знамение сотворил я, развернул коня, и только меня и видели. Вы не подумайте, святой отец, я ведь, правда, многое повидал, байки вам рассказывать не буду.
Впечатленный рассказом о привидении, Иоганн и не заметил, как сам вцепился в стоявшую рядом Марию. Так и держались друг за дружку в темных сенях, прислушиваясь к каждому шороху из соседней комнаты. Слышно было, как кто-то зашевелился, зашуршал, а затем отец Иеремия кашлянул и негромко произнес:
— Еще один вопрос, Лаура. Мой племянник подобрал сегодня ленту. Посмотрите на нее, может, это ваша?
— Нет, не моя… — тихо и отрешенно ответила Лаура.
Даже не видя, что происходит, Иоганн был готов дать голову на отсечение, что девушка и не взглянула на ленту. Отец Иеремия помолчал, собираясь с мыслями, вздохнул тяжко и принялся собираться.
— И последнее… — неожиданно голос Иеремии прозвучал совсем рядом с дверью. Отчего Иоганн с Марией вздрогнули и, разомкнув руки, отпрянули вглубь сеней. — Может быть, кто-то из вас видел у Филиппа бумаги, написанные по латыни? Никто не обращался к нему с просьбой перевести какой-нибудь документ?
— Вы не в ту дверь идете, святой отец, — подсказал священнику Франц. — А документов мы никаких не видели. Ни на латыни, ни на греческом, ни на русском…
— А ты, Лаура? — на всякий случай спросил девушку отец Иеремия.
Но ответа так и не дождался.
Попрощался с Францем и направился к выходу. С другой стороны дома. А Иоганн и Мария прошмыгнули из сеней в «больничку», оттуда во двор и мимо глухо ворчащего Гиппократа через забор на улицу.
22
— … И как, почерки не совпали? — Иоганн замедлил шаг и оглянулся на запыхавшегося дядю. Тот, подобрав полы сутаны, торопливо семенил следом. Уже почти совсем стемнело. Крестьяне возвращались с полевых работ по домам. Многие, проходя мимо, с любопытством оглядывались на отца Иеремию. Но никто не решился его остановить и спросить, как обстоят дела с расследованием убийства — видно же, человек торопится, не до расспросов досужих, успеется еще всё узнать.
— Нет, почерк на записке иной, — ответил священник. — Франц пишет четко, строго, по-военному, а Лаура — меланхолично, неряшливо, забывает стряхнуть чернила с кончика пера и потому оставляет много клякс.
— Так я и знал! — с отчаянием хлопнул себя по макушке Иоганн. — Мы идем ложным путем.! Вон еще сколько народу вокруг, а мы опросили всего-то человек десять.
— Ну разумеется, кто угодно мог оказаться убийцей, — согласился отец Иеремия. — Но мне кажется, что мы идём в правильном направлении. Именно с этими людьми Феликс как-то соприкасался. Вряд ли можно предположить, что убийца из простых крестьян. Феликс относился к ним с презрением, и они отвечали ему взаимностью, только и всего. Убийца же — из круга тех людей, с кем Феликс хотя бы изредка общался. Убийство было запланировано, подготовлено заранее, а значит, у преступника была серьезная причина для того, чтобы его совершить.
— А привидения? Вы верите, что Франц их вправду видел?
— Та-а-ак, — сердито пробормотал отец Иеремия и резко остановился. — Ты никак, дружок, подслушивал мой разговор с Францем?
Иоганн по-девчоночьи залился румянцем, смутился, только собрался, было, начать оправдываться, как вдруг из-за угла показалась огромная рогатая морда. Что за черт? От неожиданности Иоганн вздрогнул и перекрестился, да и дядя сразу позабыл о своем вопросе. Через секунду юноша смеялся над собой. Да это же корова, а не дьявол! В такой день что только не причудится. За первой коровой появилась вторая, третья, они что-то сердито промычали, встретив неожиданное препятствие, обогнули священника с Иоганном и побрели дальше по улице. А навстречу им летела уже невесть откуда взявшаяся дочь молочников Мария с хворостиной в руке. Она быстро, почти неуловимо, подмигнула Иоганну и налетела на пастушка, который гнал стадо с пастбища домой.
— Буренки наши все целы? Тетя Марта рассказала, как ты ей лошадь попортил. Думаешь, теперь тебе кто доверит свою скотину? Если хозяйская лошадь, так все можно, да? Смотри, как бы боком тебе не вышло… За все долги следует расплачиваться. За все! — и она опять мельком глянула на Иоганна и почти незаметно подмигнула ему.
— Ддддда я чччччто? Я нннничего… — пастушок заикался от волнения. — Я, ччччто ли, виноват, чччччто она в яму оступилась? Да ззззззаживет, всё нормально с ней бббббудет. Ссссссслегка совсем ппппппокалечилась. Пппппподкова слетела.
— Вот ты мне и нужен, голубчик, — совсем позабыв про Иоганна, обрадовался отец Иеремия. — Скажи, где ты пас сегодня коров?
— Ддддда где сказали, там и пас. На той стороне, вдоль старой дороги. — пастушок слегка успокоился и перестал заикаться. — Тетка Марта с братом уже ходили смотреть. А что яму не могу показать — да где ж я ее найду? Стадо на месте не стоит. Будто я каждую выбоину помнить должен.
— А сегодня утром ты никого не встречал на той стороне реки?
— Да кто туда пойдет, что там делать? Пастись, что ли, кто будет? Видел: кто-то из чужаков рыбу ловил. Но это на нашей стороне реки, ближе к лесу. А на лугах никого.
— А когда лошадь повел домой, стадо, получается, бросил?
— Да куда оно денется? — пастух недовольно глянул на священника исподлобья. — Я же быстро сбегал — туда и обратно.
— Так как же ты быстро сбегал, если у лошади нога покалечилась?
Пастух замялся и замолчал. Священник не стал его долго томить.
— Ну хорошо, скажи, а ты не видел Франца — молодого человека с велосипедом?
— Никого я не видел, сказал ведь уже, — буркнул в ответ пастух.
— Ладно, иди, — отпустил его отец Иеремия. Тот обрадованно вздохнул и постарался как можно скорее улизнуть вместе с коровами. Мария уже отогнала своих буренок от стада и повела их домой. Только на прощание улыбнулась Иоганну щербатой улыбкой и помахала издали рукой.
Через несколько минут священник с племянником уже подходили к кутузке. Позади дома маячил неясный, размытый темный силуэт, больше похожий на размазанную по стене тень. Кто-то следил за кутузкой со стороны улицы, хоть там и не было окон. Иоганн тихонечко ойкнул, а отец Иеремия вдруг повернулся лицом к этой тени и решительно направился ей навстречу. Темный силуэт нервно задвигался, словно раздумывал, в какую сторону броситься бежать, а затем вдруг решился и спокойно двинулся навстречу отцу Иеремии. Через минуту Иоганн вздохнул с облегчением: перед ними стоял однорукий бродяга Альфонс Габриэль. «Наверное, он разговаривал с Себой через стену, — подумалось Иоганну. — Ведь они друзья. Все-таки не такой плохой человек бродяга, пришел поддержать приятеля».
— Альфонс Габриэль, мне кажется или нет, что вы что-то знаете об этом деле? — непривычно сурово и строго спросил отец Иеремия.
Бродяга наклонил голову набок, глянул на священника черным недобрым глазом и хрипло выговорил,
