надеетесь вы спрятаться от суеты мира сего – в то время как западный ветер гонит Тень на счастливый Романд! Неужели вас пощадят, когда уже распяты Ланневэль и Монлозана? Зверь идет по вашему следу, и горе имеющим глаза, но не желающим видеть! Это говорю вам я, Ирма диа Алиманд – станьте рядом с вашими братьями, что возносят молитвы святой Бланке, докажите, что вы братья, не словами, но деяниями своими!..
Ну и так далее – Жерар Лормэ, брат Габриэля, в моем вольном пересказе. В самый раз для среднего уровня местного фанатизма. Интересно, совместимо ли с кротостью святой Бланки подобное поведение ее голоса?
Ворота монастыря внезапно распахиваются, оттуда выходит девушка моих лет, в синем монашеском одеянии.
– Мир тебе, Ирма диа Алиманд, – робко произносит она. – Мы привыкли жить отдельно от людей, но для тебя двери нашей обители распахнуты настежь. Входи и будь нашей гостьей, сестра.
Я отрицательно мотаю головой. Не хватало еще устраивать этим безобидным людям проблемы с моим конвоем! Но девушка, естественно, понимает меня неправильно и поспешно достает из-за спины хороший ломоть пирога:
– Тогда прими хотя бы наше скромное угощение… Не такие уж мы плохие, поверь…
У меня трое с лишним суток не было во рту ничего, кроме ягод. Голод пересиливает – я почти выхватываю кусок из рук девушки, бросив непоследовательно: «Да благословят тебя Господь и святая Бланка, добрая душа». Девушка торопливо скрывается, я же сажусь под монастырской стеной и принимаюсь за еду, нимало не заботясь о хороших манерах. Вкусные пироги пекут в обители святого Роже – с рыбой и лесным щавелем!
Подкрепившись, я для приличия разоряюсь под воротами еще минут пятнадцать и, поразив их камнем вторично, танцующей походкой удаляюсь в лес. Причем из принципа двигаюсь прямо на стражу, сидящую в засаде, так что ей приходится спешно и шумно менять дислокацию.
До меня долетает обрывок разговора:
– Нет, ребята, как хотите, а грех ее трогать – безумная ведь… А может, и вправду – святая?
– Да говорю я вам – лесная фея! Как барон ее вел, у меня прям сердце захолонуло – не идет, а плывет, трава под ней не гнется…
– Не знаю, фея она, ведьма или святая – но с каким удовольствием я прямо сейчас пристрелил бы ее!
Последняя реплика принадлежит капитану арбалетчиков.
…Когда на следующее утро я открываю глаза, мой взгляд натыкается на пикирующего ястреба, вышитого золотом на груди черного камзола. От неожиданности я опять закрываю их…
– Кончай дурить, – звучит надо мной голос Росальве диа Родакасра. – Вижу ведь, что уже не спишь.
Я, покорно глядя на него, сажусь на примятой траве.
– И давай сразу договоримся – ни в какое твое безумие я не верю ни на грош. Долго ты еще намерена над нами измываться?
Так. Этот человек явно знает больше, чем может показаться с первого взгляда, но хоть убей, не пойму, чего он добивается.
– А чего ты ожидал? Что я сразу приведу вас к Герхарду? Плохо же ты обо мне думаешь, эн Росальве!
– Слушай, – он наклоняется ко мне, – мы одни, солдаты нас не видят и не слышат. Я сказал им, что пошел на тебя взглянуть, не убежала ли… все равно из всей этой банды по лесу умею ходить я один. Так что можешь говорить со мной начистоту.
– А кто ты такой, чтобы я говорила с тобой начистоту? – взвиваюсь я.
– Тот, чье истинное Имя звучит как Гэлт Чинуэй, – отвечает он с неподражаемой улыбкой.
… (Три строчки непечатностей я просто опускаю, остальные пятнадцать заменяю точками.)
– Трать-тарарать, – наконец удается мне выговорить. – Ситуация весьма напоминает древний анекдот, где все до единого командующие ругианской армией оказываются засланными агентами Восточной коалиции. Можно подумать, мало нас с лордом Араном…
– Ну, меня, положим, никто не засылал, – возражает он все с той же улыбкой. – Я родился и вырос в Романде. Просто матушка моя, как и ее двоюродная сестрица, была моталицей, да не просто, а членом ведьминской школы Иэвхи. Вот мы с троюродным братом и унаследовали умение ходить по Закону Цели, хотя пользуемся им не так уж часто. Я, например, бывал в Городе, который для всех, только три раза.
– Слышал бы тебя твой Верховный Экзорцист, которому ты служил верой и правдой! – невольно улыбаюсь я в ответ.
– Нет. Он не услышит, – произносит Росальве точь-в-точь с интонацией Флетчера. Все-таки сильно они похожи, но этот постарше, проще держится, да еще у Флетчера его длинные волосы свисают, как уши у спаниэля, а Росальве стрижется коротко, и голова, по мутамнийскому обычаю, повязана черным платком.
– Короче, Гэлт…
– Не здесь, – обрывает он меня. – Хочешь назвать попроще, зови Шинно. Всем мутаамнам даются звериные имена, моего брата, к примеру, зовут Линхи, Рысенок, а меня – Лисенок.
– Короче, Шинно, чего тебе надо от меня?
– А давай-ка немного пройдемся к реке, – улыбка еще шире. – Не ровен час, придет кто-нибудь выяснить, чем это я с тобой занимаюсь так долго…
Он изящно подает мне руку. Странная мы, конечно, пара – ведьма со спутанными волосами, в мятом и грязном платье, а рядом – рыцарь в черно-желтом, выглядящий так, словно собрался на прием к королю, а не шарился трое суток по лесу…
Между редеющими деревьями сверкает серебром Сорна. Берег полого стекает к воде, на влажном песке обсыхают несколько вынесенных рекой обломков деревьев. Шинно смотрит куда-то за реку, солнце слепит мне глаза, но вот на него набегает облачко – и тогда и я различаю на том берегу полосатые кангранские шатры.
– Теперь поняла? – спрашивает Шинно.
– Прикочевали, значит, – произношу я оторопело. – Учуяли. И что теперь?
– По крайней мере, Верховный Экзорцист и они в любом случае не окажутся на одной стороне. Значит, вероятнее всего, у бланкиан и Кангры найдутся общие интересы.
– Ты хочешь сказать…
– Именно это и хочу. Другого безопасного места я на сто лиг вокруг не знаю. Ищите да обрящете.
Я испуганно меряю взглядом ширину реки.
– То есть я должна плыть на тот берег?
– Ах да, тебе же, как всем Огненным, положено плавать только топором на дно… Ну вот подходящее бревнышко – не тяжелое, опять же сучки есть, держаться удобно. Течение здесь слабое, так что переправишься без проблем. Только поторопись – когда солдаты увидят тебя на воде, я не посмею приказать им не стрелять.
Подхватываю бревнышко – оно действительно совсем легкое – и иду к воде, но вдруг оборачиваюсь в испуге:
– Откуда ты знаешь, что я… Огненная?!
Улыбка сбегает с его лица.
– Обрати внимание, я назвал тебе истинное Имя, не спросив твоего, – и одними губами, словно целуя: – Улыбнись, сражайся, умри!
Я резко поворачиваюсь к нему спиной и, вздрагивая от холода, вхожу в воду, опираюсь грудью на бревнышко… В платье плыть неудобно, но Шинно абсолютно прав – некогда. Некогда даже оглянуться еще раз.
Елки зеленые, я же еще в лагере Верховного Экзорциста обратила внимание, что кольцо на его руке почему-то надето камнем внутрь!
Шинно Росальве диа Родакаср, Лисенок мутамнийских кровей, капитан арбалетчиков…
Солнце бьет мне в глаза. Слабое течение аккуратно сносит меня к кангранским шатрам.
