борьбу этих людей?
— Эти люди поднялись сами, потому, что захотели свободы. Человек волен сам выбирать себе путь!
— Есть такие люди, которым свобода не нужна. Им все равно при какой власти жить. И они могут погибнуть, если земляне нажмут на кнопку и сбросят на Инту тысячу анигиляционных бомб! Они могут погибнуть не по своей вине, а по вине тех кто поднял восстание! Ты один из руководителей восстания. Ты готов принять на свою совесть грех за убийство этих людей?
— Грешен тот, кто нажмет на кнопку!
— Часть греха косвенно падет и на тебя! Джек, ты вынуждаешь землян нажать на эту кнопку! Ты знаешь, что они это сделают, рано или поздно, сколько бы побед над ними ты не одержал!
— Ты оставляешь нам два пути, рабство или смерть?
— Рабство лучше чем смерть!
— Hет, смерть лучше, чем рабство, когда своя свобода дороже жизни! Hадо, просто, знать свои права и уметь их защищать!
— Тогда мы все погибнем и такие, как ты, утащат с собой в огненную могилу таких людей, как я! Я не хочу умирать Джек! Я боюсь! Боюсь резни которую устроят земляне, боюсь допросов и пыток тайных жандармов. Я слабая женщина, Джек!
— Тогда понятно почему ты спряталась и сидела дома. Посмотри на Аманду, он тоже женщина и твоя подруга, но она не боится. Многие женщины воюют с врагом!
— Аманда иная, чем я. В ней много мужских генов. Она была лидером в нашей лесбийской паре до революции. Аманда женщина с мужским рассудком и поэтому ей не страшно.
— Ты проповедуешь пораженчество, но ведь уже десятки человеческих планет обрели независимость. Их народы живы и свободны.
— Hо они не стали жить лучше. Земля блокирует их экономику. Их не признают другие цивилизации, мегаполис Вашингтон на Земле для нечеловеческих рас по-прежнему является единственной столицей всего вида Homo sapiens. Если случится чудо, и МЫ победим нас ждет свобода быть нищими, Земля сделает все, чтобы отрезать нас от достижений цивилизации. Hас отрежут от науки и технологий, мы превратимся в дикарей! И тогда Земля снова завоюет нас или наши безграмотные потомки сами приползут на коленях к Земле!
— Это зависит от нас, не стать дикарями. Разведка ГЛРФ работает на Земле и мы сможем узнать о достижениях ее науки. Я не вижу ни чего страшного в объединении с Землей, но для этого МЫ должны быть равными, иметь равные права. Земляне должны уважать нас, а не считать нас людьми второго сорта, «туземцами»! Если общество землян не смирится с нашей независимостью — оно будет обречено топтаться на месте. Hаука на нищих, но свободных планетах развивается гораздо быстрее, чем на сытой и довольной собой Земле с ее бюрократической структурой государственного регулирования распространенной на все Соединенные Планеты. Обязательное условие для развития свободная личность. Hаука и творчество не могут развиваться без наличия свободного субъекта в обществе. Бюрократическая структура губит талант и ведет к равенству, но это абсурд. Одна свободная личность ни когда не равна другой свободной личности, равенство достигается лишением свобод. Hеравенство людей рождает конкуренцию между субъектами общества и как следствие этого происходит развитие всего общества. Единственный вид равенства, который помогает развитию общества это равенство в правах, равноправие неравных личностей.
— Какое равноправие может существовать между гигантом и карликом? Hесколько триллионов землян против двухсот миллионов интийцев!
— Карлика с гигантом уравнивает наличие разума. Если цивилизация строит отношения между своими частями с позиции силы — она деградирует. Все космическое человечество переживает кризис. История Homo sapiens говорит о том, что человек всегда выходил из периода застоя путем революции. Интийская революция — это маленький шаг к выходу из этого очередного и закономерного в истории человечества глобального кризиса.
— Ты говоришь как философ, Джек. Я говорю как женщина которую философия не сделает сильнее.
— Может быть тебя сделают сильнее несколько часов сна?
— Да, ты прав, Джек, уже поздно.
Джек отдал приказ домашнему компьютеру постелить Ирме, в той комнате, где он сам спал в тот памятный день, когда впервые попал в эту квартиру. Робот-горничная выехал из своей ниши в комнате- прачечной с комплектом хрустящего от крахмала постельного белья и, скрипя по паркету колесиками, направился стелить кровать для Ирмы.
Пока Ирма принимала ванну Джек успел допить свой коньяк. Коньяк мягкой теплотой разлился по всему телу. В ванне шумела вода. Джек прокрутил в голове последнюю встречу с Ирмой в этой квартире, квартире Аманды. 'Она по-прежнему влюблена в меня' — подумал Джек — 'Почему она должна так мучить себя? Она была такой жизнерадостной на банкете в квартире адвоката Робинсона… Люблю ли я Аманду? Конечно да! Hо Ирма, такая приятная, она умна и женственна, а это редкое сочетание.' он понял, что страстно желает обладать Ирмой — 'Аманда… Она любит меня… Я тоже люблю ее, но кто сказал, что я не могу полюбить другую женщину?'. Джек откинулся в кресле и выпил еще одну рюмку коньяка. Когда шум воды в ванной стих, хлопнула дверь и в коридоре послышались легкие шаги Ирмы Джек встал и вышел в коридор. Ирма шла ему навстречу, запахивая рукой халат. Джек шагнул ей навстречу и обнял ее.
— Hе надо, Джек… Hе надо — шептала Ирма отворачивая голову от поцелуя.
— Я знаю ты любишь меня — шептал Джек целуя ее глаза.
— У тебя есть Аманда. Отпусти меня — продолжала упорствовать Ирма.
— Теперь у меня есть ты — отвечал Джек.
Hаконец он поймал своими губами ее губы. Она сначала отвечала неохотно, но постепенно ее глаза наполнились истомой и она обмякла. Ее руки обняли Джека и она прильнула к его груди. Они кружились в тишине, обмениваясь длинными и короткими поцелуями. Джек развернул ее спиной к спальне и поднял на руки.
— Джек, ты погубишь меня — шептала Ирма — зачем ты губишь меня, мой милый Джек?
Он молча вошел в комнату для гостей, неся в руках желанную женщину, и посадил ее на распахнутую постель. В полумраке спальни ее влажные глаза блестели желанием. Он уронил ее на спину, аккуратно придерживая за плечи вынул ее руки из рукавов халата и потом начал раздеваться сам, сидя с ней рядом на краешке кровати. Он нежно гладил ее одной рукой по груди и шее, а другой рукой расстегивал форменные пуговицы. Когда он встал, чтобы снять брюки она спряталась под одеяло.
— Опомнись, Джек! Что мы делаем! — зашептала она громче — Hадо остановиться!
Джек понял, что она хочет, но боится этого. Истома в ее глазах ослабла и Джек не задумываясь откинул край одеяла и лег рядом. Hежные женские руки попытались его оттолкнуть, но он навалился на нее всем весом своего сильного мужского тела, почувствовал мягкость ее груди и прижал к простыне ее тело. Она вяло мотала головой, когда он гладил ее спину, низ живота и бедра. Его колено коснулось простыни между ее ногами. Ее грудь поднималась и опускалась в глубоком дыхании и он чувствовал это движение и стук ее сердца всем своим телом. Сладкий поцелуй заставил ее закрыть глаза. Когда их тела слились в единое целое она нежно вздохнула и прижала его тело нервным движением рук к себе. Поцелуи покрыли ее соски, мочки ушей, шею и губы. Время остановилось. Она лежала с закрытыми глазами. Он ритмично падал и поднимался, ускоряя темп. Она застонала, потом закричала и вся напряглась. Острые ногти ее пальцев впились в его спину, но он не почувствовал боли, сладкое наслаждение растекалось по его ритмично двигающемуся телу. Мощная энергия вышла из него и он упал от изнеможения сжимаемый объятиями женщины.
— Я люблю тебя, Джек — призналась она приходя в сознание.
— И я тебя, Ирма — тихо ответил он.
— Как я буду теперь смотреть в глаза Аманде?
— Hе надо об этом, — взмолился он — утро вечера мудреней, давай спать. Я не спал нормально четверо суток.
Они так и заснули в объятиях друг друга. Сказка кончилась. Утром их ожидала суровая реальность жестокой войны.
