Город Солнца

После этого Энго быстро встал на ноги. Он, очевидно, овладел искусством подниматься с низких сидений. Мы не могли похвастаться тем же, поэтому нам пришлось прибегнуть к помощи рук, чтобы несколько неуклюже подняться.

— Теперь вы должны подождать в другой комнате, — сказал он. — Мы предоставим вам кровати. Вы можете поспать, пока Сам решит, будет ли вам позволено остаться здесь. Утром вы услышите решение.

— Благодарим вас, — произнёс Натан, с лёгким поклоном. Эго направился к двери, передвигаясь легко и бесшумно. Мы последовали за ним. Тот же человек, который привёл нас сюда, ожидал снаружи в коридоре; он провёл нас к другой двери, расположенной в нескольких шагах дальше, и пригласил в одну из комнат с внешней стороны здания. Затем она закрыл за нами дверь. Я почти ожидал услыхать звук поворачиваемого ключа или задвигаемого засова, но дверь не была оборудована запором.

Мы услыхали его удаляющиеся шаги, а затем мы остались одни.

— Так, — произнёс Натан, — что, чёрт побери, вы из всего этого поняли?

Глава 6

Эта комната, как и внутреннее помещение, было меблировано только кушетками и одним низким столом, но три кушетки — расположенные у стен — были достаточно большими, чтобы их можно было считать кроватями. Углы комнаты были завешенны, и за одной из занавесок я обнаружил котёл с тёплой водой и унитаз. Отверстие, казалось не имело дна, но не ощущалось никакого неприятного запаха.

В комнате было окно и дверь, ведущая на балкон, но она была затянута куском плотной материи, чтобы предотврартить сквозняк. Но не смотря на это комната была очень холодной — если бы не одежда, мы чувствовали бы себя более чем неуютно. Я подёргал дверь, ведущую на балкон. Она не была заперта.

Мариэль уселась на одну из «кроватей» перед тем, как начать отвечать на вопрос Натана. Мы с Натаном последовали её примеру.

— В обычных обстоятельствах, — сказала она, — мысли людей легче всего читать, когда они задают вопросы и когда они пытаются их избежать. В первом случае, ответы, которых они ожидают проявляются в их мысленных образах, во втором — ответы, которых они пытаются избежать. Этот человек только и делал, что задлавал вопросы и избегал ответов, ноя не смогла ничего уловить. Он похож на остальных действовал механически. Словно он был актёром, читающим по бумажке. Машинально. Он не воспринимал ответов, или же умудрялся оставлять те ответы, которые скрывал, формироваться невысказанными у него в мозгу. Так, словно он вообще не был личностью, а всего лишь рукой или ногой, действующей по привычке и подчиняясь рефлексам. Где-то имеется активное сознание, но только тень его присутствовало в выражении лица, во всём, что я действительно смогла почувствовать.

— Другими словами, — сказал Натан, — он находится под контролем.

— Ты уверенна в этом? — спросил я её.

— Нет, — ответила она. — Конечно же, я не уверенна. Я говорю вам о своём впечатлении. Даже попытка изложить всё словами искажает картину — и, возможно, я воспользовалась не теми словами. Возможно, контроль — не самое удачное слово. Но мне кажется, что он находится под каким-то влиянием, да… чего-то, что радикально снижает степень его независимости. Его мысли на столько упорядочены… что он становится похожим на машину.

Что я мог возразить? Она казалась убеждённой и изложила всё по полочкам достаточно ясно. Похоже, можно было сделать только один возможный вывод из тех фактов, которыми мы располагали.

— Выглядит это паршиво, — согласился я. — Какой наш следующий ход?

— Это вовсе не наш ход, — хмуро сказал Натан. — Это их ход. В настоящий момент все хода — их.

— Думаешь, они скажут нам убираться из их мира и никогда больше не приближаться к их порогу? — Спросила Мариэль.

— У меня такое ощущение, — сказал он, — что могут быть возможности и похуже.

— Здесь мы в гостинной, — сказал я едко, — как нервничая сказала муха пауку. Но они продолжают так думать. Они могли схватить нас в любой момент.

— Они проверяют нас, — сказал Натан. — Они знали, сколько нас прибывало… значит они должны были знать и о наших костюмахэ. Но они приготовили чай и сухие фрукты, чтобы посмотреть, не заставят ли нас правила вежливости раскрыться. Это были вовсе не расспросы, то, через что мы прошли… он мог бы задать тысячу подробных вопросов, если бы действитель но хотел этого. Тот факт, что он этого не сделал, может означать только одно.

— Он не рассчитывал получить правдивые ответы, — предположил я.

— Они нас боятся, — сказал Натан. — Они боятся впечатления, которое могли произвести. Они не хотят, чтобы мы убрались потому, что не уверенны, могут ли они допустить, чтобы мы убрались. С другой стороны, если они рискнут позволить нам остаться… если наше оставание означает, что у нас появится шанс изучить эту штуку и, быть может, найти способ её уничтожить. Чего они действительно хотят это захватить наш корабль… чтобы быть уверенными в том, что они никогда не улетит. Но они очень хорошо знают, что это было бы не легко. Целью этой беседы для так называемого Эго — или что там дёргало его за ниточки — было всего лишь выяснить, на сколько мы настороженны. Один тот факт, что мы осались в костюмах должен был сказать ему более, чем достаточно. Наши головы находятся прямо в пасти аллигатора.

Метафора была эмоциональной, но я вынужден был признать, что и сам чувтвовал то же самое. Вместе с тем, однако, мне подумалось что ещё оставалось место для размышлений.

— Всё это всего лишь домыслы, — сказал я. — Есть одна вещь, которую мы не понимаем. Если люди здесь — всего лишь беспомощные интрументы в руках паразита, то зачем город? Зачем стены? И не забывайте, что достаточно многое в отношении этого паразита является нашим домыслом. Сто лет назад это был просто вид паразитирующий на различных других видах. Теперь, убеждены мы, он приспособился к человеку, его клетки не только научились маскироваться под нервные ткани человека, но и собрали эти ткани в мыслящие мозги, и эти мыслящие мозги одержали верх над мыслящими мозгами их хозяев. Это сплошные домыслы… И это граничит с невероятным.

— Как домысел, — возразил Натан, — это невероятно. Но это не домысел. Это то, что мы видим. Даже без свидетельства Мариэль у нас достаточно материала для такого вывода. Эго выказал крайнюю враждебность по отношению к идее генной инженерии — безусловно, это может быть своего рода экологической моралью, но мне это показалось проявлением прорвавшейся обеспокоенности. Эго сам не принимает никаких решений — они должны быть согласованны с чем-то, называющимся «Сам». Даже наименования являются показательными — эго — всего лишь часть психики, сам — это всё. Как если бы его разум существовал паралельно с другим.

— Паралельно, — прервал я, — не обязательно означает под контролем. Возможно выросший паразит развил свой собственный мозг, своё собственное сознание… Но даже это не означает, что один должен доминировать над другим. Это может быть своего рода сотрудничество симбиоз. Этот паразит является осмотрительным, не забывайте этого… Он старается избегать снижения эффективности организма своих хозяев.

— Но есть ещё одна вещь, которую он сказал, — продолжал Натан. Быть может самая показательная. Он сказал: 'Наша Нация не уждается в автократии, а Бог не нуждается ни в каких жрецах'. А теперь подумайте, почему Нация не нуждается в автократии или Бог — ни в каких жрецах? Может быть, потому, что Нация управляется снаружи, и её Бог сидит на плечах каждого отдельного мужчины, женщины или ребёнка. И я заметил, что забота паразита о своих хозяевах принимает довольно таки станные формы — вроде лишение пола касты воинов и гражданских служащих, например.

— Он сказал и другое, — напомнил я Натану. — Он сказал, что Сам является коллективной волей… быть может, коллективной волей человеческого разума и разума пасажира.