наших силах воспротивиться искушению, не дать ему победить нас и просить об этом помощи у Господа. Об этом пишут все святые отцы.
У святителя Кирилла Иерусалимского читаем: «“И не введи нас во искушение”, Господи. Неужели Господь научает нас молиться о том, чтобы вовсе не быть искушаемыми? Как же сказано в другом месте: “Кто не имел опытов, тот мало знает” (Сир. 35, 10), и еще: “с великою радостью принимайте, братия мои, когда впадаете в различные искушения” (Иак. 1, 2). Но, может быть, войти в искушение значит погрязнуть в искушении? Ибо искушение как бы подобно некоему потоку, чрез который трудно перейти. Посему одни, не погрязая в искушениях, минуют их, как бы сделавшись искусными пловцами, и нимало не увлекаясь ими. А другие не таковы, — входят и погрязают…». И далее святитель Кирилл приводит замечательный пример того, как можно выстоять в искушении и как можно с шумом пасть: «Иуда, вошедши в искушение сребролюбия, не переплыл пучины, но погряз и погиб телесно и духовно. Петр же вошел в искушение отречения, но вошедши не погряз, а, мужественно переплыв пучину, избавился от искушения».
О том же читаем у блаж. Августина: «Без искушения никто не может сделаться испытанным».[118] И у преп. Аммона: в своих посланиях он подробно разбирает положительные стороны обуревающих нас искушений. Как деревья, осаждаемые непрестанными ветрами, говорит он, уходят корнями глубже в землю, чтобы удержаться на месте, и оттого бывают самые крепкие, так и подвижники, подвергаемые искушениям, достигают особой духовной высоты, вследствие постоянного противостояния искушениям.
Противостоя искушениям от диавола, мы и сами должны себя… искушать. «Искушайте (можно перевести: «искушайте». — свящ. К. П.) самих себя, — призывает апостол Павел, — в вере ли вы? Самих себя исследывайте. Или вы не знаете самих себя, что Иисус Христос в вас? Разве только вы не то, чем должны быть».[119]
«Без искушений нашей веры, надежды и любви жить нельзя; испытания сокровенностей сердечных необходимы для самого человека, что бы он сам мог видеть, каков он и исправиться. Да, искушения нужны, “да откроются помышления многих сердец”,[120] да откроется твердость или слабость наша в вере, знание или невежество, порочность или чистота нашего сердца, надеяние его на Бога или на земное, любовь к себе и тленному или паче всего к Богу», — пишет отец Иоанн Кронштадтский. Поэтому и утешает нас апостол Петр: «Радуйтесь, поскорбевши теперь немного, если нужно, от различных искушений, дабы испытанная вера ваша оказалась драгоценнее гибнущего, хотя и огнем испытываемого золота».[121]
Могут ли бесы покаяться?
Итак, мы видим, что диавол имеет и хитрость, и злобу… Но, может быть, это до времени, не навсегда. Может быть, и бесы когда-то покаются?..
Но могут ли бесы покаяться?
Церковь отвечает на этот вопрос отрицательно. У св. Иоанна Дамаскина читаем: «Диавол неспособен к покаянию потому, что бестелесен. Человек же получил покаяние ради немощи тела». Согласно мысли святых отцов, человек, получивший тело и вместе с телом влечение к греховным поступкам, по милости Божией покаяться может. Ангельские существа — духовны. У них нет искушений в том смысле, какие есть у нас. Они — пламенная энергия, цельное движение существа, направленное на что-то. Выбрав однажды, они не могут изменить это движение, в которое вовлечены, но входят в него глубже, отдают себя этому служению все больше.
Бог уважает свободу, как людей, так и духов. У ангелов была возможность самоопределения, духовного выбора. И часть ангелов сделала этот выбор, выступив против Бога. Их мы и называем бесами.
Священное Писание прямо говорит о том, что диаволу и бесам уготован огонь вечный.[122] И что покаяться они не могут, но ждут (и со злобным страхом мечтают об отсрочке) времени справедливого Суда над ними. Когда однажды Христос изгонял бесов из бесноватых, те в ужасе возопили: «что Тебе до нас, Иисус, Сын Божий? пришел Ты сюда прежде времени мучить нас».[123]
Многие христиане, руководствуясь самыми высокими и добрыми побуждениями, спрашивают: неужели невозможно для них покаяние, неужели они отлучены от Бога навсегда?..
Не будем, дорогие, считать себя умнее святых отцов, которые имели не теоретическое, но опытное знание сатаны и его действий. И которые утверждают, что сатана покаяться не может. Не потому, что Бог его лишает такой возможности, а потому, что сатана и бесы сами настолько закостенели в грехе, что не видят для себя иного способа существования, кроме как ослепленно находиться во тьме и служить злу.
Пусть на этот вопрос ответит очень почитаемый мною, недавно почивший старец Паисий Афонский: «Когда-то один монах, имевший большое сострадание, упав на колени, просил в своей молитве о следующем: «Ты — Бог и, если хочешь, можешь найти способ, чтобы спаслись и эти несчастные демоны, которые, хотя вначале имели столь великую славу, сейчас имеют крайнюю злобу и мирское коварство и, если бы Ты не защищал нас, уничтожили бы всех людей». И вот, как только он, молясь с состраданием, произнес эти слова, видит рядом с собой песью голову, которая высовывает язык и передразнивает его. Мне кажется, Бог попустил это, чтобы монах понял, что Бог готов принять демонов — достаточно им только покаяться, однако они сами не желают своего спасения».
Отречение входящего в Церковь от сатаны
Каждый человек, если он задумывается о своей жизни, рано или поздно ставится перед внутренним вопросом: с кем он хочет жить — с Богом или с диаволом? чью хочет волю творить — Бога или диавола? И когда человек приходит в Церковь, чтобы принять Таинство Крещения, этим он свидетельствует, что выбирает сторону Бога.
Жизнь в Церкви — это жизнь в единстве со Христом, Который отныне станет спутником человека, его помощником, вдохновителем и поведет новокрещенного к спасению. Жизнь в Церкви — это отвержение от всего злого и греховного, отвержение от самого сатаны. Как Христос начиная с момента Крещения Своего объявляет сатане бескомпромиссную войну, так и все крещаемые, уподобляясь Христу, бросают диаволу вызов. Поэтому понятно, что перед тем, как человек войдет в Церковь и соединится (
Действительно, над готовящимся ко Крещению совершается особый чин отречения от сатаны. Сначала следует ряд заклинательных молитв — запрещений сатане, далее — диалог священника с крещаемым: отрекается ли он от сатаны; и, наконец, крещаемый произносит исповедание Православной веры — Символ веры.
Как это отречение совершалось в древности, как оно совершается сейчас?
В древности оглашаемый, над которым читались экзорцистские молитвы, то есть молитвы на изгнание нечистой силы, обнажался. С одной стороны, эта нагота символизировала, что оглашаемый — раб диавола (а рабы на невольничьих рынках продавались обнаженными); с другой стороны, что оглашаемый — атлет на арене стадиона, готовый вступить в схватку с самим диаволом. Сегодня крещаемый остается в одежде. Остальное остается практически неизменным вот уже на протяжении более тысячи лет.
Священник (или епископ) возлагает на пришедшего руку и властно молится, чтобы этого человека покинула всякая бесовская сила, чтобы сатана убрался вон. В полумраке храма, в мерцании лампад и свечей, в пряном кадильном фимиаме разворачивается невидимая драма: человек бросает вызов диаволу… плюет на сатану.
Священник молится:[124]
«О диавол! Тебя изгоняет пришедший в мир и поселившийся среди людей Господь. Господь
