благодаря ему — и мне тоже.
Потому что, едва я увидел их вместе, мне стало ясно: если я не верну тебя, то упущу свой единственный шанс быть счастливым. Ведь счастье, когда оно свалилось на тебя с неба, надо уметь распознать, а главное — удержать.
— Так вы собираетесь меня держать, мистер Джеймисон?
— Обеими руками! — Он крепко прижал ее к себе.
— Ну что ж, — лукаво улыбнулась она, слегка отстранившись, — пожалуй, ты меня убедил. Ее пальцы пробежались по его груди и принялись нарочито медленно расстегивать пуговицы рубашки. — А поскольку я бы тоже не хотела упустить счастье, то приходится напомнить себе, что первый долг жены заботиться об удобствах мужа. Думаю, ты некомфортно себя чувствуешь в промокшей насквозь рубашке.
Гаррет насмешливо прищурился, но Си Джей успела разглядеть полыхнувший в его глазах нетерпеливый огонь, и ее мгновенно охватила дрожь.
— Если уж говорить о долге жены, то поневоле вспоминается еще один пункт, гораздо более способствующий моему комфорту.
— В самом деле? — Си Джей наивно распахнула глаза. — И что же это за пункт?
— Иди ко мне — узнаешь, — прошептал он ей на ухо.
— О-о! — Чтобы не потерять равновесия, она вцепилась в мокрую рубашку. — Что… прямо сейчас?
— Почему бы и нет? — Он тоже занялся пуговицами на ее блузке. — Это не займет много времени. Каких-нибудь два часа.
Лежа в его объятиях, Си Джей чувствовала, как ее тело охватывает огонь желания, разгораясь все ярче. Она пыталась произнести его имя, но губы не слушались: с них слетали только мучительные стоны и судорожные вздохи.
Он двигался все быстрее, увереннее, словно хотел проникнуть в самую ее сердцевину. Си Джей вдруг услышала ликующий крик, разорвавший тишину комнаты, и, потрясенная, узнала свой собственный голос. В ту же секунду шквал наслаждения подхватил ее, унося неведомо куда.
В ответ на это каждый его мускул напрягся и преддверии освобождения, и в ее ушах прерывистым эхом прозвучало:
— Си Джей… о-о… Си Джей…
Обессиленная от лавины чувств, захлестнувших ее существо, она лишь тихонько застонала, когда Гаррет опустился на нее.
Прошла, наверно, целая вечность, прежде чем он смог устало приподняться на локтях.
— Я тебя совсем раздавил, моя маленькая, прости. Потерпишь еще немного, пока я дух переведу?
Си Джей улыбнулась, как сытая кошка, и обвила ногами его спину.
— Потерплю. Если это не продлится до утра.
— Еще одно такое движение, и клянусь именно так и будет.
— Я люблю тебя, Гаррет. — Она поцеловала его в грудь, легонько потянула зубами завиток волос. — Теперь можно это говорить?
— Говори почаще. И я тоже…
— Не надо, я знаю.
— Черт, ну почему мне так трудно выговорить?
— Если эти слова что-нибудь значат, они и не должны выговариваться легко.
— Ты и не представляешь, как много значат, Си Джей. — Он вздохнул. Я… тебя… очень люблю. — Произнеся один раз, он стал повторять вновь и вновь, будто пробуя слова на вкус:
— Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. — Он громко рассмеялся и удивленно поглядел на Си Джей. — Черт возьми, как просто!
Я люблю тебя!
Он еще сто раз повторил эти самые важные, самые прекрасные слова. Ему понравилось, как они звучат и как вспыхивают от них глаза Си Джей, как отозвались они пока еще едва заметным напряжением мужского естества внутри обволакивающей его шелковой плоти.
Гаррет медленно зашевелился, глубже входя в нее. Он увидел, как она закусила нижнюю губу, ощутил, как напряглись в ответ ее бедра.
— О нет! — простонала Си Джей. — Я не выдержу! Гаррет, остановись, ради…
Но было уже поздно. Он с неистовой страстью погружался в ее горячие недра, она непрестанно шептала его имя. Время потеряло для него смысл, как и все вокруг, кроме женщины, бьющейся под его руками. Затем они снова растворились в стремительном потоке блаженства…
И в этот захватывающий миг Гаррет подумал: воистину любовь — самое простое и самое естественное чувство на свете.
