Предисловие
Я родился слабым и болезненным ребенком. Диагнозы, поставленные врачами, не оставляли мне никаких шансов; моим родителям было прямо и недвусмысленно сообщено, что я вряд ли доживу до 20 лет. Печать смерти, которой отметила меня медицина в столь юном возрасте, довлела над моим детством и отрочеством, делая меня одиноким, нелюдимым, замкнутым и несчастным. Сверстники избегали меня, слабого и обреченного, и я был целыми днями предоставлен сам себе. Одиночество сделало меня поистине мыслителем. Я думал о жизни и о смерти, и иногда подлинные озарения посещали меня. Я понимал, что моим беззаботным сверстникам не приходили в голову те мысли, которые посещали меня; что они живут более поверхностно и не углубляются в суть вещей и явлений, как это делаю я. Тем горше было у меня на душе: я не мог смириться с тем, что мой ум, мои способности, которые я явственно ощущал в себе, мои склонности к философским размышлениям, мои суждения, мои мысли, мои озарения — все это обречено погибнуть вместе со мной всего лишь через каких-нибудь несколько лет и, значит, никогда не сможет реализоваться.
В этом я видел какую-то чудовищную несправедливость, я ощущал, что здесь что-то не так, и все мое существо восставало против всех зловещих диагнозов. Я должен, должен, должен жить!
Я не мог больше доверять врачам, я не мог надеяться на них — ведь они отказались от меня, оставив меня один на один с неминуемо приближающейся смертью. Путь за помощью к медицине был закрыт. Мне не оставалось ничего другого, как искать новые пути к исцелению. И я начал нащупывать их в самом себе. Я начал искать их в окружающем меня мире, в природе, во всей Вселенной.
Подростком я привык подолгу сидеть в одиночестве на берегу моря, встречая рассветы и закаты. Я смотрел на небо и облака, наблюдал за игрой красок на морской поверхности и ощущал каждой клеткой своего тела красоту окружающего мира. Я восхищался его законченным совершенством и гармонией. Я видел, что в мире все прекрасно. Я наблюдал за животными и растениями и видел, что в мире ни одно существо не страдает так, как человек. Если животное болеет, оно ищет ту траву, которая его излечит, но при этом не мучается мыслями о том, как оно больно и несчастно. Если животное старится, оно достойно и как должное принимает это, не переживая из-за того, что ему много лет, что седеет его шерсть, слабеют его зубы и стачиваются когти. Если животному приходит время умирать, оно уходит в какое-нибудь потаенное место, прячется там и тихо отходит в мир иной, не страдая перед этим от душевных мук из-за того, что приближается смерть. Несчастен в этом мире только человек — только его жизнь, вся от начала до конца, пронизана болью, мукой, страданиями…
Но вместе с тем в особенные моменты озарений я ощущал, что и я сам — частичка этого мира, частичка Природы, что я неразрывно связан с миром, Природой, всей Вселенной. Я мог ощутить себя одновременно и небом, и облаком, и горой, и морем. Я разговаривал с животными и растениями, и мне казалось, что я понимаю их язык. Но почему же тогда, если весь окружающий мир совершенен, гармоничен, прекрасен, — почему же я, его маленькая частичка, обречен на страдания, болезни, почему я несчастен и должен умереть в столь юном возрасте? Этот вопрос не давал мне покоя ни днем, ни ночью. Я думал об этом до тех пор, пока не понял: если я — часть Природы, мира, Вселенной, то надо искать помощи не у врачей и не у лекарств, а у самой Природы, у самой Вселенной. Я — дитя Природы, а любящая мать никогда не откажет в помощи своему возлюбленному чаду. Надо изучать жизнь Природы, изучать ее законы и, следуя этим законам, становиться таким же здоровым и гармоничным, как сама Природа.
И я отправился в долгий путь познания, результатом которого стала Система здоровья. Эта Система — не мое собственное изобретение, она появилась вследствие тщательного, всестороннего изучения, анализа и экспериментальной проверки на практике всего огромного опыта, накопленного человечеством в области естественных методов оздоровления. Эта система помогла мне выжить и выздороветь без помощи врачей и лекарств. Эта система появилась не сразу, на ее создание потребовалось много лет. Но каждый шаг на пути познания был шагом к здоровью. Я собрал, изучил и систематизировал все лучшее, что известно человечеству о здоровье и исцелении. Вопросы оздоровления стали главным делом моей жизни. Мой труд не пропал даром. Я начал пропагандировать и применять на практике для помощи другим людям принципы Системы здоровья, основанной на использовании целительных сил, заложенных в человеческом организме самой природой.
Что такое здоровье и что такое боаезнь
В поисках своих путей здоровья первое, о чем я задумался, был вопрос: почему медицина лишь борется с болезнями, и совершенно не заботится о том, как привести организм к здоровому состоянию, восстановить и поддержать здоровье? Ведь между этими понятиями — восстановить здоровье и лечить болезнь — очень большая разница! Врачи исходят из болезни, а не из здоровья; болезнь становится для них точкой опоры в процессе исцеления, а не здоровье! Признаки здоровья не изучаются в медицинских институтах; от студентов-медиков не требуют, чтобы они изучали здоровых людей. Профессора медицины никогда не читают лекций о том, что такое здоровье — они постоянно говорят о болезнях. Получается, что медицина просто не знает, что такое здоровье! Как же можно вылечить человека, то есть привести его к здоровью, не зная, что же это такое — здоровье?
Медицина не задумывается о том, что такое здоровье. Поэтому она очень часто лечит одно — и калечит другое. Медицина пытается справляться с болезнями — одной, другой, третьей — не приводя при этом к состоянию здоровья весь организм в целом. К сожалению, сегодня даже в Японии традиционную восточную медицину забывают: ее все более напористо вытесняет медицина западная, то есть медицина, которая подходит к человеку очень механистично, рассматривает его как набор отдельных органов, а не как единое, целостное, слитое с природой существо.
На Востоке медицина никогда не была чем-то отдельным, обособленной отраслью знаний, которая занимается только организмом в отрыве от всех остальных составляющих сложного «устройства», которым является человек. Разве можно исцелить организм, не меняя самого образа жизни человека, не перестроив восприятие мира на более гармоничный лад, не заменив мрачные, черные мысли на хорошие и светлые? Это невозможно, невозможно в принципе. И на Востоке всегда знали это. Поэтому традиционная восточная медицина неотделима от восточной философии, проповедующей особый образ жизни — образ жизни в спокойствии, гармонии, единстве с природой. На основе этой философии построено и китайское искусство гармонизации пространства — фэн-шуй, безграничные возможности которого еще не известны западной цивилизации [Лекции К. Ниши (1884–1959) были прочитаны в начале XX века. —
Но Запад с его сугубо прагматическим настроем, с его подходом к человеку как к бездушному механизму пока не хочет знать этого, не хочет думать об этом. Западные врачи думают, что с человеком можно обращаться как с машиной: где-то смазать, где-то закрутить гайку, где-то подтянуть пружинку — и все будет в порядке. Но не будет, не будет порядка в неотлаженном механизме, пока не засветится в нем истинно человеческая душа — прекрасная, гармоничная, единая с природой…
Запад совсем не хочет учитывать вот эту столь неуловимую, столь тонкую и эфемерную субстанцию — человеческую душу. Но пройдет еще лет пятьдесят — и Запад вынужден будет вспомнить о душе [Теперь мир уже знает, что так все и случилось. —
