первоприбывшим. В числе присоединившихся оказались в основном сослуживцы жениха – уже имевшие возможность отведать творений француза князья Логидзе и Панкратиашвилли, примкнувший к ним барон фон Ваффен, сотник Шаповаленко, а так же не имевшие такой возможности, но крайне заинтересованные полковник Вяземский с супругой и капитан Гоголев с супругой и малолетней дочерью. Присутствие дочери объяснялось тем, что анемичное дитя двенадцати лет от роду потребляло продуктов гораздо менее требуемого в ее возрасте, а Петр Анатольевич уверенно высказался как-то (спьяну, конечно), что творения галльского кулинара дите будет уписывать за обе щеки и еще добавки попросит. А протрезвев, постеснялся взять свое приглашение обратно.
Полковник же Вяземский, как полковникам и пристало, подготовился к визиту основательно. Прекрасно понимая, что изрядное число гостей вряд ли сможет комфортно разместиться в типовом помещичьем доме, во избежание конфуза он прихватил с собой саперную полуроту, везущую в обозе пиленого лесу в количестве, достаточном для возведения нескольких временных жилищ, под командованием прапорщика Валоняйнена.
Таким образом, дежурная бригада поваров столкнулась с необходимостью прокормить не полдюжины высокородных гостей, а полторы дюжины господского состава и полсотни состава рядового. И если в отношении рядового состава еще могли быть допущены некоторые технологические недоработки, то в отношении офицерско-дворянского кормимого народу было необходимо достичь невиданных ранее высот. Естественно, для извещения главного кулинара был немедленно послан гонец, но не ударять в грязь лицом подручные иноземца должны были начинать без него.
Сразу по прибытии полковник, без лишних церемоний осведомившись у хозяина на предмет места размещения временных гостеприимных сооружений (и немало его тем порадовав), отдал необходимые распоряжения саперной полуроте. Староста, поглядев на сноровисто работающих сотдат, понял, что кормить их нужно будет просто, но обильно, и распорядился наварить солдатикам щей да каши. А затем, осторожно выведав у полковника, что полурота от чарки освобождена до возвращения в расположения, дополнительно приказал вместо вина подать попить ну хоть что-нибудь, а не простой воды.
Надобно сказать, что во времена те патриархальные застолье сопровождалось двумя основными видами пития. А именно – вином (виноградным или хлебным) в случае застолья праздничного (а у помещиков как-то само собой каждый обед или ужин превращался в праздник), или же обыкновенною водою. В народе виноградное вино заменяли медовухой или же вином ячменным, а по осени – и свежим яблочным сидром. Но, в любом случае, альтернативой любому веселящему напитку была простая вода.
Поскольку на дворе стояла осень, а год на яблоки выдался весьма урожайным, староста, глубоко возмущенный (в душе) проявленной полковником несправедливостью по отношению к служивому люду, решил все-таки угостить солдатиков популярным народным яблочным напитком. Однако, дабы не рассердить полковника, решил последнему при необходимости продемонстрировать нечто похожее, но вполне безалкогольное. Для демонстрационных целей он приказал накидать в котел с водой изрядно яблок, мелко порезаных для быстрейшего придания воде яблочного запаху. Но к своему неудовольствию, староста быстро обнаружил, что даже в смеси с большим количеством яблок вода все еше не выглядит как сидр. Недолго поколебавшись, он приказал для ускорения процесса воду подогреть. Мальчонка, получивший распоряжение, выполнил его в силу своего разумения со всем старанием. Котел с яблоками и водой был водружен на плиту, где быстро и вскипел. После чего с помощью двух мужичков двухведерный чугун был составлен на пол, дабы не мешал основным кулинарным процессам. Мальчонка же, попробовав полученную жидклсть, пришел к выводу, что пожалуй заготовители несколько переборщили с антоновкой, и, имея в близкой доступности изрядный запас нового универсального подстастителя, смело всыпал его в котел фунта с два. Затем, в соответствии с полученой инструкцией, отделил жидкую фракцию от яблочного наполнителя, перелив ее черпаком в отдельный котел поменьше. Который и был поставлен охлаждаться для придания сходства яблочного варева с сидром.
В полвторого пополудни саперы, в соответствии с воинским регламентом, успев уже возвести основания для восьми дощатых домиков и даже настелить полы, были приглашены старостой «откушать, чего Бог послал». Бог, в лице группы супов, послал отменных щей на мяном бульоне. Заведующий же супами, узрев, что солдатиков оказалось несколько более расчетного количества, распорядился в качестве компенсации уменьшенных порций мясо, оставшееся от варки бульона, тут же порезать на куски и положить каждому кусок в ту же тарелку.
Вскоре служивые отобедали (ибо еда в армии – да и среди простого народа тоже) повсеместно состояла именно из одного блюда, но не сказать, чтоб уж очень объелись. И таковой результат обеда был, в шутку конечно же, и высказан цивильному люду. Однако нестроевой народ, в силу сугубо местной специфики, оказался болезненно восприимчив ко всему, связанному с процессами питания, и воинский контингент немедленно с некоторым удивлением узнал, что негоже из-за стола выскакивать, откушавши лишь первое блюдо и не дождавшись второго. И на «второе» получили кашу пшенную (которую на самом деле крестьяне заготовили к ужину конечно).
Когда же и каша практически изчезла в ротовых отверстиях довольных солдат, в полном распоряжении с указанием старосты мужички расставили стаканы для разлития с последующим распитием солдатиками запланированного напитка. Однако то ли военачальник был привлечен блеском стекла, то ли просто решил лично проконтролировать процесс кормления нижних чинов, но появился полковник у стола ровно в тот момент, когда настало время наполнения этих стаканов содержанием. Посему, помня о специальных указаниях старосты, сервировщики быстренько подтащили к столу котел с яблочным отваром и стали демонстративно разливать его по стаканам.
На негодующий возглас полковника «Это что еще за сompote!» не знакомый с армейско-французским диалектом разливала из гражданских смог только робко ответить, что компот-де яблочный, из антоновки в основном. Полковник же, полностью увереный, что подлый люд нагло нарушает данное им предписание, приказал налить и ему. Уже обдумывая должную меру наказания, он глотнул налитый продукт и с разочарованием убедился, что разливают солдатикам отнюдь не запрещенный сидр. Однако и удивился, что напиток весьма приятен и необычен. Скомандовав «продолжать распитие… компота», в некоторой задумчивости офицер удалился в направлении усадьбы, служивые же, поначалу разочарованные вынужденной заменой, отдали напитку должное. Поскольку называть его «яблочным отваром» было неудобно, прося добавки они называли его именно тем словом, которое использовал полковник. Гражданские же, впервые слово это услышав, решили, что в армии напиток известен и именно так и называется. С тех пор и мы его так и называем – компот. А то, что словом «сompote» (или сompotier) называлось (да и до сих пор называется) всего лишь посуда для питья, это никого уже не интересует.
Заботливый же староста, видящий неудачу своего благого начинания, решился на мужественный поступок и начал уничтожать улику непроизошедшего преступления в одиночку. В чем немало преуспел, и хотя не полностью достиг желаемого, ему удалось достигнуть весьма изрядных кондиций.
Военнослужащие же, весьма неизбалованные столь сытными обедами из трех блюд после физической работы на свежем воздухе, почувствовали наступающую дрему. О чем и доложили появившемуся в расположении старосте. Староста, пребывающий после уничтожения улик в весьма благодушном и веселом состоянии, приказал всем поспать с полчасика, и личный состав полуроты с воодушевлением выполнил приказ невоеннообязанного лица. Полковник же Вяземский, совершив циркуляцию, вновь появился на объекте с целью выяснить, является ли «компот» соответствующим регламенту элементом армейского обеда. Увидев подчиненных в положении «лежа», он обратился за разъяснениями к единственному лицу, имеющим вертикальное положение – старосте – за разъяснениями. Староста пояснил, что после обеда положено поспать (очевидно, имея в виду добрую традицию известного ему представителя мелкопоместного дворянства в лице г-на Бабынина-старшего). А на уточняющий вопрос офицера, по какому же закону положено спать после обеда, ответствовал, в полном соответствии со своим запасом знаний, чувством языка и текущим состоянием, что «по закону Архимеда». Полковник, не имея веских аргументов для возражения, растерянно удалился, а поднапрягшийся личный состав полуроты продолжил послеобеденный сон. Однако в момент поднапряжения полурота единодушно услышала остроумный ответ старосты, и ответ запомнила. А кто такой Архимед, это естественно никто тогда (как и сейчас в аналогичных случаях) не спросил…
Однако следует помнить, что кормление рядового состава армии Российской не являлось основной целью затеянного отставным офицером упомянутой армии мероприятия. Фокус-группа состояла
