Я словно видел перед собой дверь, которая медленно закрывалась, предлагая мне на выбор: выйти или остаться…
Решил выйти.
Я уходил из родного дома, не обернувшись, не усомнившись ни на миг. Не предполагая, что смогу вернуться в него только через десять лет.
Именно сюда, в родительский дом, я привёз из Карелии свою молодую жену. Тут народился наш замечательный сын.
На родном пепелище, как на исповеди, дописываю я сейчас эти строки.
Только здесь моя душа обретёт свой покой.
Горьковская область,Варнавинский район, деревня Анисимово, 1995 год Я с волнением дочитывал последние строчки пожелтевших страниц рукописи отца.
Это даже мало похоже на текст…
Я будто бы долго всматривался в помутневшее от времени зеркало. Оказывается, у нас так много общего, что становится не по себе!
Отец свою жизнь считал яркой. Не знаю…
Расцветку с таким незатейливым легкомысленным рисунком у них в деревне принято называть «баской».
Отец с мамой такие разные, но вместе они – это я.
Как две шестерни в волшебных часиках.
Хочется понять, как этот слаженный гармоничный механизм был устроен. Жаль, что подобное желание возникает, когда потеря необратима. И вот уже каждая буква, сохранившая биение их сердец, на счёт!
Хочется лучше понять свою страну. Ведь и это – тоже я!
А понять непросто…
Почему такая великая и могучая держава, как Советский Союз, развалилась не под натиском внешней агрессии, не в результате вооружённого переворота, а так… под своим весом.
Тихо.
Следом воспоминания мамы – Костюниной (Яковлевой) Ольги Андреевны. Название какое-то неожиданное – «Утка с яблоками».
…Утку тщательно ощипать, опалить, выпотрошить, натереть солью внутри и снаружи, начинить кисло- сладкими (лучше антоновскими) яблоками, нарезанными дольками. Затем положить утку на противень и жарить в духовке, поливая собственным соком.
Из рецептов русской кухни Иногда в темноте приляжешь, закроешь глаза, и откуда-то издалека всплывают в памяти эпизоды детства. У меня оно было по-своему памятным.
Родилась я в глухой карельской деревне Куккозеро.
До меня на белый свет появились брат и сестра. Первенец – Петя. Он умер в двухлетнем возрасте. Клава тоже жила недолго. (Мама считала её красавицей.)
Трудно сказать, кому из нас троих больше повезло. Господь отвёл их от мук.
Когда я была совсем маленькая, то ходила между ног у взрослых, задирала голову вверх, глядела на них и удивлялась: «Как им не страшно там наверху?» У меня-то пол близко. Один раз решила проверить: забралась на лавку, оттуда на стол, встала, глянула вниз…
Мамочки!.. Ужас какой.
Я думала, что никогда не смогу подняться так высоко.
Тридцать третий год…
Как во сне, помню сцену, когда забирали отца. Вой, крики, стоны, слёзы. Папа несёт меня на руках по лесной дороге. Мне три года. Понять не могу, что происходит, но папино волнение невольно передалось, и я начинаю хныкать.
Ещё эпизод: нас везут на каторгу в переполненном вагоне.
Горя я не чувствовала. Помню только, что всю дорогу мы ели вкусную жирную селёдку. Потом хотелось пить. «Телятник» подолгу стоял в тупике. На одной из станций я даже на время потерялась.
Отца отправили в концентрационный лагерь, в Заполярье, а нас с мамой на поселение в Сибирь. Приехали на место. Вокруг тайга. Жильё – барак с нарами. Спали вповалку, не разбирая своих и чужих. Маму и остальных взрослых сразу увезли на дальнюю базу валить лес. Я осталась без мамы. С чужими больными и старыми людьми.
Первые уроки русского преподавал мне чахоточный парень. (Дни его были сочтены.) Он постоянно находился в бараке. Играл на гармошке, пел частушки. Одной запевке он охотно обучил и меня. Я, карелка, не понимала смысла слов, но сразу подкупила мелодичность незнакомого языка:
На х. й, на х. й мне жениться,на х. й, на х. й мне жена:куплю новую тальяночку,бутылочку вина. В одной рубашонке, босоногая, я задорно отплясывала под гармошку. Так всем хотелось угодить и понравиться, не могу…
Произношение поначалу было не очень, но когда через два месяца состоялось свидание с
