Главным праздником в его жизни (более важным, чем день рождения) был день 26 сентября, когда он в возрасте 16 лет получил первую приличную работу – счетовода-бухгалтера, за которую, между прочим, первые три месяца ничего не платили… Но самым веселым днем в году называл день выплаты дивидендов, гордясь тем, что не только себя, но и такое большое число поверивших в него людей сделал очень богатыми. К 43 годам Рокфеллер выплатил более 11 миллионов долларов дивидендов – совершенно чудовищная по тем временам сумма.
Каким-то образом Рокфеллеру удавалось подбирать менеджеров с одной стороны искреннее преданных интересам компании (притом, что ими двигала отнюдь не одна только моральная заинтересованность), но и неизменно компетентных, способных людей. Задолго до Сталина Рокфеллер пришел к выводу, что «кадры решают всё», хотя и сделал из этого мудрого тезиса совсем иные практические выводы. Ему удалось нащупать некую оптимальную формулу: как, при сохранении четкого контроля над осуществлением «большого плана», оставлять подразделениям «Стандард ойл» достаточно самостоятельности в принятии конкретных решений. Говоря современным языком бизнеса, Рокфеллер умел делегировать. Но, увы, недоучел «силы слабостей» – не мог, наверно, себе представить, что какой-нибудь Генри Роджерс так распушит хвост перед журналисткой.
Говорил: «Нет ничего более омерзительного и жалкого, чем человек, делающий деньги только ради денег». Сам сделал их чудовищное количество, но как бы ненароком, заодно. Обещал себе в молодости раздать десятую часть, но раздал в итоге половину. Более 500 миллионов долларов пожертвовал (конкретно –
Но со стороны деятельность «Стандард ойл» выглядела совсем иначе. Выбивая себе льготы от железнодорожных перевозчиков, компания обрекала на гибель множество других, мелких производителей. Издержки и на переработку и на транспортировку нефти у нее были настолько ниже, что у конкурентов не оставалось шансов. Постоянно расширяясь, компания подминала под себя «мелочь», а мелочью по сравнению с ней выглядели практически все остальные.
Выполняя «великий план» своего лидера, исполнители не стеснялись в средствах: и давили, «если надо», и угрожали, и даже подкупали. Иду Тарбелл привела в особую ярость рокфеллеровская «спецслужба» – система шпионажа, позволявшая Компании заранее знать все планы своих обреченных на поражение конкурентов.
По мнению противников, в конце XIX – начале XX века фактически в Америке сложилось такое положение: если вы добивались успеха в нефтяном бизнесе, то вам надо было или становиться частью «Стандард ойл», либо разоряться и погибать.
А ведь некоторые разорившиеся кончали потом жизнь самоубийством и писали в предсмертных записках: меня убил «Стандард ойл». Или того хуже – винили во всем лично Рокфеллера…
Знал ли сам Рокфеллер о грязных методах, тех, которыми, например, хвастался перед Идой Тарбелл Генри Роджерс? Рокфеллер настаивал: нет, не знал. Тем более что отошел от управления уже в 1897 году. Но вообще-то обязан был знать. Иначе это уже не делегирование, а беспредел.
Скорее всего, не хотел знать и не желал видеть, закрывал глаза – известная психологическая ситуация. Но ведь не скрывал, что считает: монополия и некоторая жесткость в борьбе с конкурентами себя оправдывают. Говорил наполовину в шутку, наполовину всерьез: «конкуренция – это грех».
Полагал: интегрированные добыча, переработка, транспортировка, торговля, сосредоточенные в рамках одной компании, осуществляются максимально эффективно, с минимальными издержками. В деле – порядок. А ведь порядок – от Бога, а от дьявола – хаос. В магазинах – изобилие качественного товара (говорил: «Моя нефть никогда не была разбавлена водой – ни в прямом ни в переносном смысле»).
И низкие цены – керосин покупателю обходился благодаря минимальным накладным расходам, благодаря его, Рокфеллера, хорошей работе, в два, а то и в два с половиной раза дешевле. Говорил: «Я дал свет бедным людям, которые без меня не могли позволить себе регулярно покупать керосин».
И всё это видимо, была правда, но правда и то, что независимые компании по такой цене керосин продавать не могли – их маржа испарялась.
Ида Тарбелл была лишь орудием неотвратимой судьбы. «Стандард ойл» была обречена так же, как в России начала XXI века был обречен и «Юкос». Не потому, что эти две компании равнозначны по своей исторической, экономической и политической роли, а потому, что обе они слишком выделялись, выбивались из социального и бизнес контекста. Власть, да собственно, и общество в целом, не были готовы их терпеть. Хотя, конечно, это были разные времена, разные контексты и очень разные общества. Да и конечные результаты были различны. В одном случае – полное уничтожение эффективной компании, в другом – лишь раздробление ее на множество частей.
Справедливо было бы сказать, что, по крайней мере, в случае со «Стандард ойл», враждебность общества диктовалась достаточно здоровым социальным инстинктом. Уж очень могучая получилась монополия. Сила ее, влияние росли в геометрической прогрессии. Иногда казалось, что компания уже и сама не до конца отдавала себе отчет в последствиях некоторых своих действий и в том, насколько она могущественна. Так слон может раздавить мышь, даже не заметив этого.
Уже появились и некоторые признаки того, что точно настроенный механизм начинает давать сбои, как бы выходить из-под контроля, конечности организма обретают некую собственную волю, отдельную от головы.
Легко было себе представить, что постепенно, особенно после того, как в руководство пришли бы новые, не сдерживаемые пуританской или баптистской моралью люди, компания могла стать страшной и зловещей силой. Наверно это даже было неизбежно. И потому реакция американского общества – не допускать такой концентрации власти и денег – вполне понятна и логична.
И всё же Рокфеллер был, видимо, гением от бизнеса. Хотя говорить так не только не принято, а и просто неприлично. Политически некорректно! Возмутительно! Гением не может быть богач, олигарх, негодяй по определению. Поэтому этих слов произносить вслух нельзя. Только шепотом. И писать – тоже. Разве что в глубине толстой книги, куда не всякий заглянет.
Некоторые считают, что Владимир Путин войдет в историю прежде всего как президент, боровшийся против нефтяной компании ЮКОС. Но ничто не ново под луной. Американский президент Теодор Рузвельт жизнь положил на уничтожение «Стандард Ойл». И этим в основном многим запомнился. Но ЮКОС не был монополией, а «Стандард Ойл» был.
…В конце концов Рузвельт разочарованно подведет неудовлетворительный итог своей титанической борьбы «Рокфеллер и его партнеры стали в два раза богаче!».
Но была ли альтернатива? Кем бы стал Рокфеллер, если бы не нашли в Пенсильвании нефти? В итоге всё равно он создал бы какой-нибудь другой выдающийся бизнес, все равно бы сильно разбогател (хотя и не так сильно) и как-нибудь вошел бы в историю. Но, наверно, только в историю бизнеса, экономики, и, возможно, был бы известен сегодня лишь узкому кругу хорошо учившихся в ВУЗе специалистов. Потому что нефть – это великий усилитель всего – и хорошего, и плохого, и талантливого, и бездарного.
В том, параллельном мире, командуя какой-нибудь сетью опередивших свое время супермаркетов, он, возможно, ощущал бы время от времени приступы непонятной, беспричинной грусти, тоски по чему-то несбывшемуся, несостоявшемуся…
И в завершение этой главы последний привет от Рокфеллера реального, состоявшегося: в разгар Великой Депрессии 30-х годов. В возрасте 93 лет он сделал короткое публичное заявление, в своем обычном стиле, всего несколько слов. Он сказал: «Мы переживаем тяжелые времена, и многих одолевает отчаяние. Но за 93 года, что я живу на свете, кризисы и депрессии приходили и уходили. А процветание всегда возвращалось. И оно вернется вновь».
Упертые и проклятые
Великобритания долго подбиралась к иранской нефти.
Еще знаменитый барон Джулиус Рейтер, основатель всемирно известного информационного агентства, был вроде бы в какой-то момент близок к цели. Но Россия не дремала и в рамках традиционного соперничества с Лондоном, знаменитой «большой игры», учинила успешную интригу, организовала
