– Да, можно назвать их и так, – адвокат изобразил в воздухе вензель морщинистой кистью руки, Хамид закрыл глаза и громко сопел, укоризненно качая головой. – Можно называть как хотите.
– И что, среди координаторов есть женщины? – не унимался Хрустов.
– Нет, – Дэвида Капу не удивил его вопрос, – исключено. В эти игры играют только мальчики, и только после семидесяти. Мальчики, которым больше нечего терять в жизни, абсолютно свободные и одинокие, это ведь по крайней мере честно по отношению ко всему остальному человечеству, ведь так?
– Вы – координатор, – ткнул пальцем перед собой Хрустов с видом человека, угадавшего слово в кроссворде.
– Я вам больше скажу, – наклонился к нему адвокат, – вы тоже им будете, если доживете до моих лет в том же социальном статусе.
– Он не доживет! – не выдержал Хамид.
– Ладно, при чем здесь тогда женщина? – поинтересовался Хрустов.
– Не перебивайте. Человека, которого большинство считает террористом, решено сдать властям его родной страны. Но он должен остаться живым. Более того, чтобы участвовать в спектакле суда и последующего заключения, он должен остаться и вполне здоровым, если вы меня понимаете. – Адвокат уставился в пол и кивал головой, соглашаясь сам с собой. – Вполне здоровым. Этот человек сейчас в России. Его надо депортировать в любую нейтральную страну и аккуратно дать там арестовать.
– Не в любую, – перебил адвоката Хамид, – а только в ту, которая не боится мести курдов за его арест. Он курд! Ты знаешь, что такое организованные курды?
– У меня нет полномочий кого-либо перемещать, сопровождать или арестовывать, – пожал плечами Хрустов.
– Это будете делать не вы. Это будет делать офицер службы безопасности, – кивнул адвокат.
В наступившем молчании Хрустов, подумав, налил коньяк в три рюмочки и дождался, когда адвокат пригубит.
– Я так понимаю, что мы подошли к вопросу о женщине, – Хрустов поставил пустую рюмку на стол и загрустил.
– Точно. Его должна найти и сопровождать именно эта женщина. Никакой помощи с нашей стороны, как найдет, так и получится. Может ведь случиться, что она и не найдет его вообще, власти не знают, где именно Фархад находится сейчас. Ты должен будешь договориться с этой женщиной, потому что Фархада нужно сдать, а не похоронить.
Хрустов, услышав имя человека, которое неоднократно упоминалось в «Новостях», как имя террориста с большим списком жерв, сжал зубы и задумался.
– Если она его не находит… – продолжил адвокат.
– Она найдет, – выдохнул Хрустов.
– Я рад, что мы правильно определили сегодняшний уровень ваших отношений и выбрали именно вас: похоже, у вас было время познакомиться с этой женщиной поближе. А если все-таки она его не находит, Фархад сам решает, сколько он будет отсиживаться здесь и как будет в дальнейшем перемещаться по свету. Пока он в России, его боевики отдыхают. Вы отдыхаете рядом с ним. Остров ваш, как только его живым и здоровым задержат вне России и доведут до оглашения приговора.
– Фархад ваш друг? – спросил Хрустов Хамида. Хамид молчал. – Я просто пытаюсь понять такие странные условия игры. Зачем вы хотите устроить ему задержание и приговор? А если ему организуют сердечный приступ в предвариловке? Мне что, с ним садиться в турецкую тюрьму?
– Ты хочешь остров? – улыбнулся адвокат. – И он хочет остров. К пятидесяти годам многие мужчины хотят остров, покоя и нежности, так ведь? Приговором ему будет пожизненное заключение на острове. Поэтому Хамид не считает, что его друг уж очень пострадает. Такие вот условия игры. Фархад поймет. А насчет тюрьмы не беспокойся. Можем выразиться более конкретно: твои обязательства кончаются после его благополучного ареста.
– А при чем здесь Ирак?
– А вот это проблема. Искать его будет не одна женщина. Есть еще агент иностранной разведки, как это было принято говорить в прекраснейшие времена «холодной войны». Женщин будет две. Американцы, пославшие ее, тоже хотят мирного разрешения вопроса, все боятся мести курдов. Но она получает деньги не только от ЦРУ. Есть некоторые сведения, что она работает и на Ирак. Она отличный игрок и любит сшибать баранов лбами. Нашей общей знакомой объяснят условия мирного разрешения вопроса, а вот вторая женщина слегка, как это сказать… Она оставляет после себя трупы, что настораживает.
– Ее прислали специально или… – Хрустов не мог подобрать слов.
– Нет, она выполняла здесь какое-то задание, засветилась, ее решили использовать в последний момент, все равно потом пришлось бы делать обмен.
– Я могу подумать? – Хрустов нервничал, а когда он нервничал, то категорически запрещал себе что-то решать.
– Вы можете думать еще два часа. Но я уже не знаю, как вы выберетесь из ситуации, учитывая ваше знакомство с этой женщиной, – пожал плечами адвокат, – вы же понимаете…
Хрустов понимал. Он должен был согласиться или отказаться до того, как в подробностях выслушал условия игры. Теперь он знал почти все, а учитывая его близкое знакомство с исполнительницей, отказ означал для него смерть. Поэтому он сэкономил свое время и время турецкоподданных, уложившись в четыре минуты – ровно столько ему понадобилось, чтобы спокойно опробовать еще одну рюмочку отличного коньяка.
Дэвид Капа, услышав его согласие, радости не проявил, а вроде как даже загрустил, а Хамид, сопя, с трудом стащил с пальца огромный перстень-печатку и протянул Хрустову.
– Этому перстню больше двухсот лет. Покажешь Фархаду, у нас договоренность.
Хрустов без должного уважения закинул перстень в карман, Хамид повысил голос и сказал, что перстень дороже никчемного острова, о котором мечтают всякие незадачливые охранники, а адвокат встал, провожая отстрельщика.
Трех женщин привезли на охраняемую дачу, заперли в комнате с огромной кроватью и старинным трюмо – развернутые зеркала и тумбочка покрыты пылью, окна заколочены, с улицы – решетка.
– А где здесь пи-писают? – не переставала дрожать Далила.
Ева обошла комнату и нашла узкую дверцу, оклеенную обоями. В крошечной темной комнате поместились унитаз и душ.
– Как удобно, – заметила Полина, протащив за собой Далилу, – как раз устроимся вдвоем – ты на унитазе, я в душе.
– Сними наручники, – устало дернула прицепленной рукой Далила, – хватит, я устала. Сними. Я видела, что ты выбросила не те ключи.
– Пятерка тебе, психолог, – похвалила Полина, доставая из крошечного кармана в поясе ключ. – А спать все равно придется втроем. Вы как, балуетесь перед сном или еще просто дружите?
Далила побрела к унитазу, ничего не ответив. Полина разделась наголо и ушла под душ, прихватив с собой блузку и трусики.
– Сразу видно, что вы девочки, не опробованные казармой, а то бы не пустили меня первой: полотенце одно. Я уже вытерлась, – она вышла розовая и довольная, выкручивая волосы прямо на пол. – Черт, и повесить негде! – приспособив мокрые вещи на спинке кровати, Полина, сдернув покрывало, легла на живот, чуть раздвинула ноги, устраиваясь, вытянула руки вдоль тела.
Далила взвизгнула в душе и вылетела оттуда мокрая. Вода была только холодная.
– И что, – решила выяснить обстановку Ева, – сдадимся без сопротивления? Может, отдохнем пару часиков и наведем здесь порядок?
– Семь вооруженных мужиков как минимум, это раз. И чего тебе вообще беспокоиться, трое из них уж точно из твоей конторы. Это два. Если мы не отдохнем как следует, то завтра, точно узнав, зачем мы нужны, не сможем правильно определиться. Это три. Спокойной ночи. Советую побыстрее лечь и ни о чем не думать. Главное – отдохнуть, могут ведь и ночью дернуть. – Полина говорила медленно, не открывая глаз.
– Вам разве не интересно? Я не смогу спать, пока не пойму, что им надо, в конце концов! – заявила
