«Давай, недокормыш, подрастай, а то ты рядом с моими мальчиками смешно смотришься!» Он так называл Гамлета и Кобру – «мои мальчики». Знаешь, почему? Потому что уже с пяти лет определил их в женихи к своей дочери. Так сказать, заранее предусмотренный выбор. Ты не спишь? Уверен, что найду его под подушкой!.. Ничего? Фила-Нефила… Где же мой плеер?
Я: Отвали… Не трогай мою ступню.
Ёрик: Давай для меня ты будешь Филой, а для всех остальных Не-филой, а-а- а?
Я: Бэ-э-э…
Ёрик: Какая чудная крошечная ножка. О-о-ё-ё!.. С ума сошла? Смотри, куда лягаешься!!
Я (не вставая и не открывая глаз): У тебя короткие толстые пальцы с обкусанными ногтями. Не смей трогать мою пятку такими пальцами.
Ёрик: Знаешь, что меня в тебе особенно умиляет? Подбор цветов в одежде. Ты это делаешь специально? Красный и черный – это знак? Не хочешь разговаривать… У мадагаскарской паучихи нефилы золотая грудка, ярко-красные ноги и черные носочки на лапках. Я вчера посмотрел в Интернете. Забавный паук. Птицеед. Но Гамлет тебе не по хелицерам. Хорошо сказал, да? Ладно, Фила, давай дружить.
Я: С какой стати?
Ёрик: Потому что этой свадьбой ты обязана мне.
Я: Спасибо большое, Еремей Срулевич, а теперь не пошли бы вы куда подальше, я устала уже брать интервью, у меня голова болит, и ноги иногда делают непроизвольные дергающие движения.
Ёрик: Нет, серьезно. Кто напоминал Гамлету, что у него свадьба через три- два-один год? Потом пошел отсчет месяцев. Кто нашел твою школу и сделал сотню фотографий, чтобы убедить Гамлета, что из перепуганной девочки в красной шапочке выросла настоящая роковая красавица?!
Я: Почему это – роковая?
Ёрик: Даже странно слышать такой вопрос, ей-богу! Посмотрела бы ты на себя со стороны на выпускном! Вся в черном, а на шляпе – дохлая птичка с красными перышками!
Я (с трудом подавляя зевок): Ну и зачем ты нас поженил?
Ёрик: А потому – что недокормыш. Поняла?
Я: Поняла.
Ёрик: Нет, постой, ты не все поняла…
Я: Прекрасно все поняла. Ты хочешь стать докормышем, поэтому и поженил нас. Ты думаешь, что я храню какую-то тайну, и хочешь ее выведать до того, как это сделает Генерал или Гамлет.
Ёрик (с умилением схлопнув перед собой мягкие ладошки): А ты хранишь тайну?
Я: Конечно.
Ёрик (вкрадчиво): И тебе не страшно ее хранить, радость моя?
Я: Нисколько. Хорошо хранить тайну и не иметь понятия, в чем она состоит. Это, Еремей Срулевич, ужа-а-асно завлекательно.
Ёрик: Не иметь понятия? Ну, в этом я тебе помогу. Ты расскажешь свою тайну, а я – почему эта тайна сделает меня счастливым.
Я: Э-э-э… которую? Которую из тайн я должна рассказать?
Ёрик: Не притворяйся. У тебя что, полно тайн, за которые можно схлопотать пулю в затылок?
Я: В затылок? Почему именно в затылок?
Ёрик (нервно): Напрягись и выбери из своих тайн ту, за которую могут убить!
Я (испуганно): Насмерть?!
После этого вопроса Ёрик встал с кресла и забегал по комнате, сердито сверкая глазами, а я села на кровать, положив диктофон под коленку.
Ёрик: Не хочешь, значит, дружить, да?
Я: Хочу.
Ёрик: Тогда будь умницей и расскажи, почему и как исчез труп Кобры.
Я: Кобра – это в смысле?..
Ёрик: Это тот дядя, которого ты видела раненого в лесу семь лет назад. Ты шла к бабушке, несла ей пирожки и – что?..
Я: И горшочек масла. Из кустов на меня выскочил Гамлет и предложил стать его женой. Я согласилась. Если ты называешь коброй змея-искусителя, который свел нас с Гамлетом как мужчину с женщиной, то это не играет, потому что я тогда была маленькой девочкой…
Ёрик: Генерал дал ему три года. Три года счастливой семейной жизни. Это понятно? Гамлет проживет с тобой три года, а потом, если деньги, которые вез Кобрин, не найдутся, Гамлету конец.
Я: Конец в твоем понимании – это как минимум пуля в затылок?
Ёрик: Как минимум.
Я: Ладно. Что изменится, если я скажу, куда делось тело этого самого Кобрина? Ты спасешь Гамлета?
Ёрик: Я подниму Генерала за уши над полом и обзову его недоумком.
Я: Почему – за уши?..
Ёрик: Потому что у него не осталось волос, за которые можно ухватиться пятерней!
Я: Почему ты думаешь, что место захоронения этого Кобрина что-то даст? Гамлет обыскал его, обыскал одежду и даже прошелся по телу сканером!
Ёрик (восторженно): Я так и думал – ты все знаешь! Тогда в лесу ты все видела, да?
Я: Конечно, знаю! Я подслушивала под дверью, когда вы разговаривали в кабинете. А ты уверен, что сейчас кто-то не подслушивает нас?
Ёрик метнулся к двери. Распахнул ее, резко высунув голову. Потом, оглядевшись, подбежал через комнату к двери в ванную. Открывал он ее медленно. Сначала осторожно опустил ручку, толкнул от себя и привстал на цыпочках, вытягивая шею. В огромном зеркале на стене мне было видно его лицо с полуоткрытым ртом и отставленная назад левая рука, словно готовая к взмаху – развернуться и быстро бежать. Мне была видна в зеркале и часть кровати, и моя коленка, из-под которой я вытащила диктофон. Раздумывая, куда бы его запрятать, я отвлеклась и не заметила удара кулаком в лицо Ёрику. Он падал навзничь, вытянув руки вдоль тела, а в зеркале к кровати шел Гамлет, тряс правой кистью и улыбался мне бледным лицом.
– Гамлет, за ш-ш-то? – прохрипел Ёрик на полу.
– Так, на всякий случай. Ты сидишь в спальне наедине с моей женой уже полчаса.
– Я тебя умоляю!.. – С трудом перекатившись на живот, Ёрик приложил к кровоточащему носу платок.
– Гамлет. – Я вцепилась в руку мужа и подергала, чтобы он перестал смотреть на развалившегося на полу Ёрика и посмотрел на меня. – Он считает нашу свадьбу своей заслугой. Ерик только что сказал, что это он поженил нас!
– Конечно, он! – кивнул Гамлет. – Он каждые полгода начинал мне объяснять, почему я должен забыть девочку в лесу и свое предложение. Этот лис знал, что, если меня долго отговаривать, я обязательно сделаю наоборот!
– Вы все ненормальные! – прошептала я, выпуская большую теплую ладонь без сожаления – как укусившего зверька. – Ты женился на мне, чтобы насолить этому… Срулевичу? Или чтобы наконец украсить
