сказали, что заведующий вашим отделом не против получить в ходе удачного расследования повышение. А что думает ваш главный начальник? – Я раскрыла глаза.
Следователь отвел свои.
– Вы слишком умны для молодой безработной женщины без образования. Вы правильно все поняли. Мы собираемся сделать это в обход руководства.
– Сомнительно.
– Человек, к которому Генерал пришел с просьбой расследовать взрыв, через восемь месяцев уходит в отставку. Когда-нибудь и генералы стареют. И их друзья стареют.
– А вы – племя молодое, да, оказывается, незнакомое!
– У нас свои резоны и методы борьбы. Соглашайтесь! Все сходится красиво, – повторился он, – есть мотив, есть заказчик и исполнитель, которого рано или поздно мы найдем.
– Зачем мне это нужно?
– Никто ничего у вас не отнимет, если Генерал будет под следствием. Почему вы так улыбаетесь? Что- то не нравится в моей схеме?
– Ваш заведующий отделом надеется разворошить большую навозную кучу и не испачкаться? Так не бывает. Отправьте сами все собранное в прокуратуру!
– Без заявления конкретного лица это совершенно бесперспективно. Дело вернут на дополнительное рассмотрение моему вышестоящему руководству. Ну и что такого? Несколько увольнений, скажете вы, а потом его все равно с почетом на пенсию. Да только дела после этого никакого не останется. Развалится дело.
Я задумалась. Потом спросила:
– Что вы видите в окне?
Если он скажет – черноту, ничего писать не буду. Смешной этот следователь Докучаев.
– Вижу люстру, стол и мужчину с женщиной за столом. Между ними металлический чайник. Серебро?
Он видит мужчину и женщину за столом. Он видит серебро. Он видит серебро в отражении?..
– Подарок мужа на день рождения. Три года подряд он дарил мне серебряную посуду.
– Любите серебро? – заскучал следователь.
– Ненавижу серебряную посуду. Давайте бумагу и ручку. Я напишу заявление. Только сначала договоримся. Вам известен такой юридический термин – устное соглашение?
– Конечно, известен, – засуетился следователь.
– Мы сейчас с вами оговорим некоторые пункты нашего устного соглашения. Поклянитесь, что выполните их.
– Что? Поклясться? Вот, пожалуйста, бумага, ручка… Клянусь, что выполню.
– Хорошо. Вы собираетесь по моему заявлению начать против Генерала дело о заказном убийстве Гамлета Ван-Теймана, так?
– Да-да, сначала я вам продиктую «шапку». Вот здесь, в правом углу, с середины листа…
– Вы собираетесь довести это дело до суда?
– Конечно! – сильно удивился Докучаев, подумал, усмехнулся и погрозил мне пальцем. – А вы собираетесь остановиться на угрозах?
– Я буду делать все, что вы скажете, а наше устное соглашение заключается в следующем. Вы обязуетесь относиться ко мне с профессиональным участием и доверием, как бы это дело ни повернулось.
– Вы хотите сказать, – напрягся следователь, – что это вы заказали мужа?
– Нет. К смерти Гамлета я не имею отношения. – Слишком самоуверенно сказано, слишком. Подумав, добавляю: – Разве что весьма косвенное. Я хотела сказать, что дело может не дойти до суда. Дело об обвинении Генерала в заказном убийстве своего бывшего зятя может в силу новых обстоятельств не дойти до суда.
– Это уже не ваши проблемы, – с облегчением вздохнул Докучаев. – Позвольте заниматься подобными вещами специалистам.
– Так вы согласны? – спросила я, занеся ручку над листом бумаги. Над серединой этого листа, ближе к правому краю.
– На что? На то, что буду относиться к вам с доверием? Клянусь!
– Я, со своей стороны, обещаю говорить вам только правду и предупреждать о неожиданных поворотах этого дела, которые возникнут по моей инициативе. Диктуйте. Я готова.
Ближайшую неделю мы с детьми были заняты переездом. Всю эту неделю ровно в семь вечера Ося по моей просьбе шел к дедушке с бабушкой и проводил там время до десяти. Он не рассказывал, о чем там говорят и как с ним обращаются, он ни разу не опоздал вернуться, он посерьезнел и заметно повзрослел – это следует хотя бы из того, что он перестал пускать Нару к себе в постель!
Я нигде не нашла телефона Гамлета. И еще не смогла найти герб клана Тейманов. Все перерыла – нигде нет! Черт с ним, с гербом, но телефон!.. В какой-то момент, плохо сознавая, что делаю, я набрала его номер и застыла, отсчитывая гудки. «Абонент отключен или находится в недоступном месте….»
Для бабушки Тили недоступных мест не было!..
– Спроси у Оси, – посоветовала Нара.
– Если бы Ося взял, он бы давно сказал, – отмахнулась я. – Он бы… он…
И у меня что-то щелкнуло вдруг в голове, и я прокляла свое воображение и отсутствие невинности в том понимании, что не бывает очень плохих поступков – бывает роковое скопление случайностей.
– Никогда, слышишь? – вцепилась я в Нару, – Никогда не спрашивай у Оси об этом телефоне. Поклянись!
– Да на кой он мне сдался?!
В последний вечер мы с детьми уселись в подвале смотреть фильм по старому кинопроектору на натянутой простыне. Съели целый противень эклеров со взбитыми сливками и клубникой. Над нами падали стулья, кто-то бегал по комнатам и стучал в стены, а здесь, в подвале, под музыку Баха с пластинки ужасно клыкастый вампир высасывал на простыне женщин, младенцев и даже парочку коров завалил, на могилах падали кресты от вылезающих снизу мертвецов, и распятие с чесноком не помогало. Обнявшись, мы, перемазанные кремом, тряслись от ужаса, и только когда рвалась пленка, оживали и переводили дух, но ни разу никто не спросил, что там – наверху?
А наверху Генерал, получивший повестку в прокуратуру, и Ёрик, наконец разобравший накопившуюся дома почту, встретились на лужайке перед домом. Генерал загнал Ёрика в дом, бросался предметами и жутко матерился. Ёрик, уверенный, что на Генерала завели дело именно из-за его письма нотариусу, прощался с жизнью и особо не огрызался.
Поднявшись из подвала, мы обнаружили их еле живых, свалившихся в моей спальне на пол с разных сторон кровати. Оба – потные, оба – зажимающие правой ладонью левую сторону груди.
– Нефила! – радостно пробормотал Ёрик. – Ты жива, это хорошо… В России жить нельзя! Самое святое изгадят! Посмертную волю опошлят! Никому нельзя доверять, никому…
Генерал подозвал Осю и поднялся с его помощью.
– Твое письмо нотариусу здесь ни при чем. – Я помогла встать Ёрику.
– Но как же повестка?.. Генерал чудом не захватил пистолет, чудом! Честное слово, он бы меня изрешетил!
– Это я написала заявление в прокуратуру. По нему, наверное, и пришла повестка.
– Пи-пи-раку-ра-ту-ру?… – осел на кровать Ёрик. – Ты?..
– Поговорим завтра. Хорошо, что ты приехал, я собиралась тебе позвонить.
– Хорошо?.. Будь проклят таксист, который меня сюда довез! Так неудачно я еще никуда не приезжал! Ты только посмотри – Генерал вырвал у меня клок волос. С мясом!
– Это ничего, это пройдет. Зато у тебя теперь есть что положить в медальон сыну.
– У меня три дочери! – чуть не заплакал Ёрик.
– Дочери – это счастье. Ты отдохнешь, а завтра с утра мы должны пойти к Генералу и все обсудить.
