руками.
Устав дергать его вверх, чтобы добраться до лица, я без сил свалилась рядом на диван.
– Что я должна была сделать? Любой ценой лишиться девственности до свадьбы? Потом, опустошая его кредитки, скупать тряпки и побрякушки в магазинах? Бегать по фитнес-клубам и возвращаться поздно ночью с запахом табачного дыма и мужского дезодоранта? Пить, колоться и однажды под утро столкнуться нос к носу с ним в клубе хорошистов? После кладбищенского шоу изуродовать бритвой из перламутровой ванны лицо Авоськи? Забеременеть тайком и сказать об этом на шестом месяце? Что?!
– Что-то вроде… Ты правильно поняла суть нашей беседы, – неопределенно машет рукой выпрямившийся папочка.
– Суть? Что за суть в подобном свинстве?
– Женщина не должна соответствовать условному образу. Условный образ порождается обычно стремлением к идеалу, замешанному на чувстве вины и невозможности осуществления. Нетка, я тебя умоляю, для своей же пользы срочно придумай какой-нибудь шкурный интерес в заварушке с Генералом.
– Я хочу, чтобы у Оси была семья. Достаточно шкурно?
– Ну не будь так возмутительно идеалистична, – взмолился папочка. – Кем ты себя возомнила? Ей-богу, стоит наказать тебя за подобную гордыню!
– И чем меня можно наказать?
– Одиночеством, детка! Полнейшим одиночеством, потому что человек по природе своей слаб и вопреки навязанным идеалам ищет он в себе подобных близость слабости, а не силы. Ну неужели тебе не хочется оттяпать у этого проворовавшегося вояки сколько-нибудь средств на безбедную праздную жизнь?
– Там посмотрим…
Дело об убийстве Гамлета, заведенное по моему заявлению в прокуратуру, тянулось почти восемь месяцев. Я шесть раз приглашалась на допросы. Мы встречались с Генералом редко, при встречах здоровались. В мае Генералу было предъявлено обвинение, с него взяли подписку о невыезде, и на другой день после этого я пошла на прием к следователю Докучаеву. Мы не виделись почти полгода.
– Как дети? – первым делом спросил он.
– Учатся в обычной школе. Живут со мной. После уроков ходят на спортивные танцы и в бассейн. Я закончила бухгалтерские курсы, работаю на дому. Еремей Срулевич предлагал мне параллельно изучать и юриспруденцию, но я выбрала для начала только бухгалтерию, чтобы побольше времени оставалось на детей. По выходным я веду на дому курсы кулинарии для начинающих, а по средам…
– Нефила Доломеевна, я очень рад, что у вас все в порядке. Чем обязан? – посмотрел на часы Докучаев.
– Я хотела узнать, ушел ли на пенсию друг Генерала из вашего ведомства?
– Почти ушел, – уклончиво ответил следователь.
– А ваш заведующий отделом?
– Представлен на повышение.
– Хорошо… Тогда я хотела бы узнать поподробней о ходе следствия.
– Нефила Доломеевна, – проявляя чудеса терпения, закрыл глаза Докучаев. – Все документы теперь находятся у следователя прокуратуры Фокиной. Уверен, она с удовольствием посвятит вас в ход дела. У меня, извините, нет времени. – Он открыл глаза и потянулся к телефону.
– Да, я понимаю. Я слышала, что Генералу предъявили обвинение. Жаль, что следствие пошло по указанному вами сценарию, потому что возникли некоторые обстоятельства…
– Что случилось? – напрягся Докучаев и положил трубку телефона.
– Понимаете, мне кажется, что Гамлет жив. – Потупившись, я несколько секунд рассматривала затертый линолеум у ног.
– Вам так кажется? – усмехнулся Докучаев. – И давно?
– Мне всегда так казалось, как только вы рассказали о телефоне. Я не смогла его найти.
– Вы не смогли найти трубку из машины мужа и поэтому сделали вывод, что он жив? Нефила Доломеевна, у меня правда полно дел.
– Извините, – встала я. – Может быть, ваш зав отделом найдет для меня несколько минут? Его кабинет на этом этаже?
– Заведующий отделом не занимается такими вопросами. Зачем он вам понадобился?
– Я принесла ему заявление на вас.
– Прекрасно! – воскликнул Докучаев и демонстративно закинул руки за голову, показав темные пятна на рубашке под мышками. Жаркий май выдался… – На меня! И о чем же вы заявляете?
– О халатном отношении к проведенному вашим отделом следствию. Не были рассмотрены все варианты. Например, на снимках обгоревшего черепа, которые вы мне показывали, хорошо видны передние зубы пострадавшего…
– На кой черт тебе это надо? – еще вполне спокойно перебил Докучаев.
– Вы обещали относиться ко мне с профессиональным участием и доверием, помните устный договор? А сами перешли на «ты», это некоторое опускание собеседника. Я не стала бы на вашем месте этого делать. Потому что я тогда тоже должна перейти с вами на «ты», а это предполагает совсем другой уровень общения.
– Хорошо, – кивнул он. – Скажи мне в двух словах на близком уровне общения, что ты замыслила и чего добиваешься. Только быстренько, быстренько!
– Мне кажется странным, что следователь Докучаев захотел использовать расследование смерти моего мужа в карьерных целях. Обладая всеми материалами следствия, он халатно отнесся к полученной информации и непрофессионально обошелся с имеющимися уликами. Я хочу предложить следователю несколько пересмотреть цель расследования.
– Что?.. – опешил Докучаев.
– Я считаю, что в сгоревшей машине находится труп охранника Генерала, а Гамлет, узнав о покушении на него, где-то скрывается. Вот и все. Если ты… хочешь, если у тебя есть время, мы можем обсудить все подробно.
– Да с чего ты!.. На каком основании ты предполагаешь, что Гамлет жив?
– На основании фотографии зубов жертвы. – Для большей ясности я постучала пальцем по своим верхним и нижним передним зубам. – У Прикуса сильно выступали зубы.
– Вот иди к следователю Фокиной, которая ведет это дело в прокуратуре, и ей показывай зубы!
– Если я пойду к следователю Фокиной, то только после того, как оставлю твоему начальнику свое заявление. Я хочу, чтобы ты сам потребовал дело на доследование и занялся поисками доказательств того, что Гамлет жив.
– Ты что, ненормальная? – закипая, спросил Докучаев. – Зачем мне это делать?!
– Чтобы исправить допущенный тобой профессиональный промах в следствии.
– С какой стати я должен доказывать, что пострадавший – это охранник Генерала?
– Потому что это так и есть.
– Умная, да? А ты знаешь, что и у Гамлета, и у Прикуса были отличные зубы? Ты знаешь, что у них, вероятно, нет пломб, удаленных зубов – ничего такого, что могло бы помочь провести идентификацию по картам стоматолога?! В подростковых медицинских карточках до восемнадцати лет вмешательство стоматологов не производилось, а потом они могли ходить в платные клиники.
– Значит, – удовлетворенно кивнула я, – ты все-таки это выяснял?
– Конечно, выяснял! Идентификация личности погибшего – это азы следствия!
– У охранника наверняка в подростковой карте указан неправильный прикус! И теперь можно пойти другим путем. Если предположить, что в машине Гамлета случайно подорвался устанавливающий там взрывчатку Прикус, то достаточно будет доказать, что обгоревшее тело не принадлежит Гамлету. А когда мы это докажем…
– Мы?.. Я не верю своим ушам. Как же мы это докажем? Ты видела, что осталось от твоего… От этого!.. Черт!
– Гамлет гордился своим родом Ван-Тейманов и свято хранил герб клана. Это такая серая тряпка
