На следующее утро все члены экспедиции собрались на командном пункте базы. Алексей, прохаживаясь около пульта «Феникса», медленно начал свой доклад
– Из первых сообщений Галактического Патруля вам известно, что какой-то таинственный фактор, вернее их совокупность, исключил появление на Титании животных и, следовательно, гуманоидов. Может быть, главная причина в ее необычном гравитационном режиме. Как прервалась цепь эволюции, мы, наверное, никогда не узнаем. Так или иначе, надо исходить из того, что это планета растений, точнее, деревьев.
Экологические исследования мы начали с запуска серии спутников и навлекли на себя каскад последовательно возрастающих гравитационных ударов. Если принять земное тяготение за единицу, то десятибалльные штормы, именно штормовые отливы и приливы, что особенно изматывает, были здесь обычными. Информацию мы получили только от высокоорбитальных спутников, остальные просто исчезли.
Мы установили, что здесь есть климатические зоны, магнитные полюса и непонятные блуждающие гравитационные пики на материках. Наметить контуры биогеографических областей не удалось. Может идти речь только об изучении близлежащих биомов: смены времен года, минимальные и максимальные температуры, продолжительность дня и ночи. Мы проследили структуры растительных формаций, их ярусность в пространстве и времени, возникновение, циркуляцию, накопление и трансформацию веществ. Прежде всего исследовали большие биогеохимические циклы различных экосистем, которые отличаются удивительным равновесием: круговороты воды, углерода, азота, фосфора, серы, биогенных катионов. Стабильность этих циклов поддерживается, как и на Земле, бактериями, актиномицетами и грибами, активность которых исключительно велика. И ни одного признака нарушения равновесия или угрозы экологического взрыва. Механизмы, сдерживающие размножение - биотический потенциал растений, пока не ясны.
Особо важные экологические явления происходят, как известно, на уровне корней - ризосферы. И здесь мы выяснили, что в корнях почти всех растений есть гемоглобин, а на Земле, как вы знаете, он содержится только в корнях бобовых растений.
Один из самых любопытных фактов, с которым мы столкнулись,- это поразительно высокий коэффициент полезного действия процесса фотосинтеза. Если на рост, развитие и размножение земных растений идет примерно один процент солнечной энергии, то здесь в десятки раз больше.
Недостатка в гипотезах нет, но вот беда, - Алексей холодно усмехнулся, - мы убедились, что ни одна из так называемых логических гипотез не выдерживает проверки. Напрашивается как будто один выход - обратиться к неисчерпаемому фонду неправдоподобных идей. И тогда многое может стать на место. Я-то, признаться, уже остановился на самой фантастической, самой еретической гипотезе. Не из любви к крайностям, а просто по необходимости.
Дело в том, что мы, по-видимому, встали перед чем-то не поддающимся лобовому, прямолинейному анализу. И наш привычный опыт, изощренный аппарат прямых аналогий и самых тонких ассоциаций может оказаться бесполезным. Требуется нечто большее - непредвзятость суждений. «Человек - мера всех вещей» - эта заповедь сидит у нас в крови. А на Титании успеха можно добиться, только начисто отказавшись от столь удобного до сих пор антропоморфизма.
И все-таки нужно попытаться перебросить мостик к земным представлениям. Общеизвестны реакции растений на свет, продолжительность освещения, даже на прикосновения. Но вот дальше пошли не многие. И дальше и глубже ученых пошел поэт, дерзновенно предположивший, что у цветов есть разум. Восхищаясь очарованием цветов, он воскликнул, что они хранят тайну какой-то упорной власти. Это вечные прообразы. Земля принадлежит им с начала мира. В общем, они олицетворяют неизменную мысль, упрямое желание, главную улыбку Земли. Вот почему их надо спросить. Они, очевидно, хотят нам что-то сказать…
Мне хочется напомнить полузабытые опыты. С помощью электронных приборов исследователи давно установили, что растение «отвечает» буквально криком боли, когда, скажем, побег ячменя опускают в горячую воду. Больше того, у растений обнаружили память. Один экспериментатор всячески мучил растение: обрывал лепестки, колол иглой, подрезал, жег кислотой, подносил горящую спичку, другой - бережно ухаживал за цветком, поливал, рыхлил землю, лечил ожоги и надрезы. И растение каким-то образом узнавало «мучителя». Как только он входил в лабораторию, встречало его приближение каскадом панических импульсов. И немедленно утихало, когда ему на смену приходил «добрый» человек.
Возникла мысль о существовании какой-то особой сигнальной системы у растений, так как их зарегистрированные биопотенциалы поразительно напоминали нервные импульсы животных. Кроме того, оказывается, у растений есть и свой язык. Как иначе можно объяснить, что они реагируют не только на непосредственную угрозу им самим, но и способны воспринимать кризисы родственных им организмов. Таким образом, у растений есть какой-то центр, где перерабатывается информация и готовится ответная реакция, элементы памяти, язык и даже зачатки альтруизма.
Я убежден, что здесь, на Титании, мы впервые столкнулись с разумным растительным миром. Если принять эту точку зрения, а мне она представляется бесспорной, то многие факты становятся объяснимыми. Может быть, полезно напомнить, что кроме логики иногда нужны еще и вера, и воображение, способные подчас пренебречь даже самой логикой.
Поняв по реакции слушателей, что ученым трудно принять эти поразительные выводы, Алексей предложил:
– Мне кажется, вам полезно будет внимательно ознакомиться с результатами наших экспериментов и наблюдений. Их накопилось достаточно, время мы даром не теряли, хотя и не единожды заходили в тупик. Вероятно, вам следует некоторое время поработать самим. Но, предупреждаю, - жестко сказал Алексей, - программа экспериментов должна быть согласована со мной. Никаких опытов в экстремальных условиях! Титания - опасная планета. Ее ответная реакция может быть какой угодно. Видимо, вам трудно примириться с моими требованиями, но я вынужден в интересах вашей же безопасности настаивать на этом. Отнеситесь к Титании так, словно она обладает разумом в глобальном масштабе, поверьте мне на слово. Это спасет вас от многих недоразумений, а может быть… - он помедлил, оглядывая недоверчивые лица слушателей, - а может быть, и от гибели.
После столь сенсационного доклада Васильева разгорелся жаркий спор. Алексей терпеливо выслушивал аргументы коллег и кивал головой, как бы соглашаясь с каждым доводом. Потом с шутливым смирением поднял руки над головой:
– Давайте все-таки не будем спешить с окончательными выводами, наберемся терпения.
Это положило конец стихийной дискуссии. Ученые вняли его призыву, понемногу утихомирились и разошлись по своим каютам, чтобы еще раз осмыслить все услышанное.
На командном пункте остались только Алексей и Иван. Погасив верхний свет, они смотрели в открытое окно, и безмолвный мир ночной Титании с двумя лунами в небе, словно мягко убаюкивая, овладевал их сознанием. Нелепыми и смешными казались теперь горячие споры, хитроумные умозрительные построения. Нужно было немалое усилие, чтобы встряхнуться, освободиться от колдовских чар залитого лунным светом пейзажа.
– Всякий раз, когда Титания хочет получить от нас информацию, гравитация ослабевает до земной величины, - сказал Алексей. - Правда, у меня такое чувство, что она играет нами, как кошка с мышкой. Черт побери, мы полагаем, что исследуем ее. Да ничего подобного! Она изучает нас. И кто знает, к каким выводам она в конце концов придет?
– Ну что ж, она должна понять, что мы ей ничем не угрожаем.
– Не обольщайся, Иван, - посоветовал Алексей. - В любую минуту она может наслать на нас древний морок, призраков прошлого, извлеченных из нашего же сознания, и мы, не рассуждая, в паническом ужасе бросимся к звездолету, улетим, и она прикажет нам начисто забыть о ней.
– Верно, до сих пор планета не дает раскрыть своих тайн, - согласился Иван.
– Унизительно сознавать свою беспомощность. Главное, совершенно непонятно, как Титании удается проникать в наше сознание? Давай-ка проверим, как спится нашим гостям. Быть может, потребуется их разбудить, - Алексей пристально взглянул на Ивана. - Не стоило бы подсматривать за коллегами, но что делать?
Иван пощелкал тумблерами, и на маленьком экране появилось лицо Майкла. Алексей подошел к пульту.
