Так держали себя и другие люди, но с ангелами головоглазам пришлось повозиться.
Трэ ба с его крылатыми сородичами высосало на планету по тому же силовому транспортеру, что и нас, но на почве ангелы вели себя по-иному. Труб взлетел, а за ним с гамом устремились другие ангелы. Головоглазы заметались, их перископы страшно засверкали, но сила гравитационных ударов квадратично уменьшалась с отдалением, и ангелы быстро усвоили эту нехитрую истину: они взлетали повыше и там, недоступные для кары, дико резвились.
Вскоре в их пеструю толпу шумно ворвались пегасы, а за пегасами, огромный и величественный, вынесся Громовержец с Лусиным на спине и круг за кругом стал уходить все выше. Драконы поменьше бросились за своим вождем, и образовалась трехэтажная суматоха.
Выше всех, полностью недоступные для головоглазов, тихо реяли крылатые драконы, пониже сновали ангелы, а под ним бесновались летающие лошади, ошалевшие от вольного воздуха после тесных конюшен звездолета. Кое-кого из пегасов удалось сшибить, но и эти, побегав по грунту, вновь с радостным ржанием уносились к своим.
Стоявшие возле меня Камагин и Осима обменялись взглядами.
– Только без слов, - предупредил я мысленно. - Мы не знаем, какая техника подслушивания на базе. И не жестикулируйте.
Развязка затянувшейся неразберихи была крутой. В одном из звездолетов засверкало желтым огнем пятно, и пляска в воздухе оборвалась. И лошади, и ангелы, и драконы, и Лусин верхом на драконе покатились вниз. Ангелы и пегасы с прежней энергией махали крыльями, но рушились, как лыжники с трамплина.
– Ну что ж - звездолеты! - пробормотал Камагин. - Не везде же будут эти чертовы машины!
Передние углубились в лес. К нам, обгоняя задних, добрались Труб и Лусин. Труб был сконфужен неудачным весельем в воздухе, а Лусин сиял. Громовержец показал свои летные способности, и это почти примиряло Лусина с пленом.
– Хорошо, а? - похвастался он вслух.
Я промолчал, а Камагин ответил через дешифратор:
– Отлично! Крылатые друзья облегчат нам заключение.
Я обратился к Трубу, уныло поджавшему крылья:
– Как летается на высоте? Отвечай через прибор.
В отличие от Лусина, обретавшего красноречие при мысленных объяснениях, Труб начинал мекать, чуть переходил на прямую мысль. Он был из тех, кого Ромеро называет косномысленными.
– Леталось… видишь ли, Эли… вроде на Земле! Лучше Оры.. Выше - труднее.. Быстрое разряжение - вверх.
– Падалось легче, чем поднималось, - добавил Ромеро.
Из объяснений Труба я уяснил себе, что тяготеющее поле планеты сконструировано не по Ньютону.
За поворотом металлической аллеи открылось металлическое сооружение в зеленой чешуе окислов, в оползнях солей. Внутрь него вел туннель. Я остановился и оглянулся. Позади шли все три экипажа звездолета, за ними, то шагом, то короткими взлетами, то отставая, то обгоняя двигались ангелы, шествие завершали пегасы и драконы. Немыслимо было втиснуть в приземистое помещение такую ораву пленных!
– Нас приглашают, и пока вроде вежливо. - Ромеро кивнул на охранников, усиленно мотавших мерцающими перископами.
– Подождем Орлана, - решил я.
Пока мы ждали, зеленая тучка, приползшая в зенит, пролилась зеленым дождем из солей никеля. Сперва падали отдельные капли, быстро запятнавшие нас, потом хлынул ливень. В потемневшем небе засверкали молнии, темно-красные, тусклые. Я отыскал Мери и Астра и укрыл их своим плащом. Мери дрожала, а сын с обидой доказывал, что способен вынести все, что выносят другие мужчины.
– Безусловно, - утешил я его. - И если бы этот ливень требовал духовных и физических усилий, я сам потребовал бы от тебя: ну, поборись! Но он только пачкает, а грязи добавлять не обязательно.
Ливень оборвался внезапно, в небе засветился тот же невыразительный белый карлик, медленно клонившийся к горизонту. Мы были мокры и перепачканы, люди превратились в зеленые статуи, ангелы топорщили повисшие зеленые крылья, Труб встряхивался, как пес, выбравшийся из воды, я выжимал отяжелевший плащ.
За этим занятием нас застал Орлан.
– У нас под душ идут, чтоб очиститься, у вас - чтоб запачкаться, - сказал я сердито.
– Никелевая планета! - пояснил он со снисходительным бесстрастием. - Среди наших баз имеются марганцевые, железные, свинцовые, кобальтовые, натриевые, золотые, ртутные… Для вас выбрана никелевая, потому что она - зеленая.
– Я предпочел бы золотую, они нам знакомы, - сказал я, намекая на то, что одну золотую планетку мы уничтожили.
Он пропустил намек мимо ушей.
– Вы не вынесли бы там хлорных соединений золота. Великий хочет сохранить вам жизни.
– Если вы заботитесь о наших жизнях, зачем загонять нас в эту тесную берлогу?
– Места хватит всем.
Туннель вел во вместительный вестибюль, откуда отпочковывались широкие коридоры с самосветящимися стенами. Под шапкой невзрачного домика скрывался обширный комплекс помещений. Все здесь, как и снаружи, было никелевое, но соединения никеля потеряли мертвенную зеленую однообразность, металлически чистый, он уже блистал синеватостью.
– Направо - людям, прямо и налево - вашим союзникам, - сказал Орлан.
Ангелы повалили прямо, пегасы и драконы понеслись налево, мы с Орланом повернули направо. Самосветящийся коридор вел в огромный четырехугольный зал, тоже со самосветящимися стенами и потолком. Вдоль стен тянулись похожие на желоба сооружения. В такой тюрьме можно было разместить команды целого флота галактических кораблей, а не только три экипажа.
– Нары! - показал Ромеро на желоба.
– Размещайтесь! - сказал Орлан. - Ты пойдешь со мной, адмирал.
Ко мне подошли Осима и Камагин, сзади встал Ромеро.
– Мы не пустим адмирала одного, - сказал Осима.
Ромеро кивнул на телохранителей Орлана.
– Разрешите заметить, что вас тоже сопровождают адъютанты. Охрана по рангу положена каждому адмиралу.
– Он пойдет один, - холодно повторил Орлан.
– Не волнуйтесь, - сказал я друзьям. - Один я пойду или втроем, все равно мы в полной их власти.
5
Я еле поспевал за моими проводниками: их плавные прыжки, напоминавшие танец, а не ходьбу, были даже быстрее моего бега. Временами они останавливались и поджидали, не оборачиваясь, точно видели спиной так же хорошо, как глазами.
В новом помещении, маленьком и скудно освещенном, Орлан приказал мне остановиться. Я стоял посреди комнаты. Орлан с телохранителями подошел к двери напротив, и она открылась им навстречу.
В помещение вприпрыжку вбежал человек, и я сразу узнал его. Это был Андре. Он двигался не как Андре, у него была старческая сгорбленная фигура, он уныло, не как Андре, склонял голову, нелепо размахивая руками, нелепо, скрипучим голосом что-то бормотал. Ничего не было у него от Андре, все было иное, незнакомое, неожиданное, непредставимое!.. Но это мог быть только Андре!
