тогда уже Вивиан Итин, отвечая стремлению миллионов людей в простреленных окровавленных шинелях, кожанках и рабочих блузах 'представить ясно конечную цель', попытался нарисовать облик Прекрасного Грядущего.
* Вивиан Итин. Страна Гонгури. Канск, 1922, стр. 4.
В наши дни, когда за плечами уже целое пятидесятилетие борьбы и труда, социально-фантастические произведения, помогающие зримо и образно представить воплощенную мечту, увидеть мир таким, каким мы хотели бы его видеть в будущем, приобретают еще большее значение. А это значит, что советская научно-фантастическая литература берет на себя немалую ответственность перед миллионами пытливых умов и сердец, ибо она одна ведет разведку во Времени.
Сергей Снегов. Люди как боги: Книга 2. «В звездных теснинах»
Часть первая
Вестник беззвучный восстал и войну многозвучную будит.
С башенной брови, о Кирн, вспыхнул дозорный костер…
Что же, мужайся! Взнуздать торопись ветровеющих коней!
Грудью о грудь на коне встретить хочу я врагов.
Близится пыль их копыт. До ворот они быстро доскачут,
Если очей моих бог не обуял слепотой…
1
Все повторилось, все стало другим.
В прошлый раз я летел на Ору с чувством первооткрывателя. Звездный мир на полусферах стереоэкрана был первозданно ярок. Сейчас мы мчались проторенной дорогой, десятки кораблей впереди, десятки позади. Хорошо известные звезды неслись навстречу и погасали в отдалении - нового не было. Я торопился. Я больше не хотел быть звездным туристом. Воин величайшей армии, когда-либо собранной человечеством, - я опаздывал на призывной пункт!
– Не понимаю тебя, - сказала Мери, хмуря широкие брови. - Без тебя в Персей не уйдут - зачем нервничать? И неужели красота мира становится меньше, если ты уже любовался ею?
– Она перестает быть неожиданной, - пробормотал я, мрачно взирая на Альдебаран, который все увеличивался.
В Мери есть что-то общее с Верой, хотя внешне они не схожи. Та прямолинейная, сухая логика, что зовется женской, у них, во всяком случае, одинакова.
– Красота - это совершенство, то есть максимум того, что всегда ожидается и всегда желается. Желаемая ожиданная неожиданность - согласись, это нелепо, Эли.
– Согласись и ты, Вера… - начал я запальчиво и запнулся.
Мери рассмеялась.
– Я видела твою сестру лишь на стереоэкранах. Но ты уже не первый раз называешь меня Верой. И ошибаешься ты, лишь когда не прав и собираешься оправдываться. Разве не так?
Я поцеловал Мери. Поцелуи, кажется, единственное, что не требует ни обоснований, ни оправданий.
Мери все же пожаловалась:
– Я думала, ты будешь мне гидом на первой моей звездной дороге. Когда-то поездки молодоженов назывались свадебными путешествиями. У меня впечатление, что наше свадебное путешествие тебе наскучило.
Я стал вспоминать, что знаю о светилах, рассказал о полете в Плеяды и Персей.
– Звездная бездна со всех сторон, и мы куда-то падаем в ней, - сказал я с волнением. - Это нужно почувствовать, Мери: звездная бездна - и ты в ней все падаешь, падаешь, падаешь…
– Звездная бездна, и ты в ней падаешь, падаешь, - повторила Мери тихо. Она склонила лицо, я не видел ее глаз.
2
На Оре нас встретило так много друзей, что я устал обниматься, хлопать по плечу и жать руки. Рядом с Верой стоял Ромеро - как обычно изящный и холодно-подтянутый. Он ограничился тем, что крепко пожал мне руку.
С Мери Ромеро разговаривал так, что даже незнакомый явственно различил бы иронию.
– Вас можно поздравить, дорогая Мери? Насколько я понимаю, осуществились ваши заветные мечты?
Если раньше я опасался, что Мери влюблена в Ромеро, то сейчас мне показалось, что она его ненавидит, так раздраженно заблестели ее глаза.
– Вы угадали, Павел. Самые заветные из моих мечтаний!
Он почтительно развел руками, церемонно склонил голову, - так, наверное, в древности изображали поздравления.
– Что это значит? - Вера с недоумением переводила взгляд с меня на Мери и с Мери на Ромеро. - Случилось что-нибудь важное, брат?
– Для меня - важное! - Я взял Мери за руку. - Познакомься с моей женой, Вера.
Я всегда удивлялся быстроте, с какой женщины сдруживаются.
У мужчин мгновенное взаимопонимание не развито, мы раньше обмениваемся приветствиями, долго присматриваемся, принюхиваемся и прищупываемся, прежде чем начинаем соображать, чего нам друг от друга надо. Условности поведения у нас сильнее, мужчины и доныне жертвы этикета. Я бы на месте Веры часок потолковал с Мери, потом взял ее дружески под руку. Вера же просто шагнула к Мери, а та бросилась к ней в объятия.
– Наконец-то, Эли! - возгласила Вера, отпуская Мери. - И ты, кажется, сделал удачный выбор, брат.
