Несколько секунд гигант с удивлением разглядывал пистолет, затем тихо пробормотал: «Неисповедимы пути Господни» – и запихал пистолет в карман.
Затем повернулся и бодро зашагал к парковке машин.
16
…Он пробирался по темной улице медленно и осторожно. Сердце его учащенно билось, когда приходилось идти по самым темным участкам – через лакуны абсолютной темноты, куда не добирался свет тусклых уличных фонарей и откуда веяло ужасом и смертью. Город был безлюдным, огромным и страшным, а он – маленьким и беспомощным, как насекомое.
В свои десять лет Костолом уже прекрасно знал, что призраков и ходячих мертвецов не существует. Так говорили взрослые. И так говорил его собственный разум, над которым эти взрослые изрядно поработали. Но сердце, судорожно бьющееся в груди, говорило о другом. Оно чувствовало, что в темноте скрывается опасность. Не бродячие псы и не пьяницы, о которых так любила порассуждать его бабка. Это была опасность иного рода, и слово «иное» тут являлось ключевым.
Тихо шагая к дому через ночной парк, Костолом даже дышать старался как можно тише, словно боялся разбудить невидимых чудовищ, дремлющих во тьме в ожидании одиноких, припозднившихся прохожих.
Каждую секунду мальчик ожидал, что тьма оживет и набросится на него, но ничего подобного не происходило. Вскоре он вышел из ненавистного парка на освещенный тротуар, а еще через пять минут был дома.
В тот же вечер у него произошел серьезный разговор с бабушкой. Воспользовавшись тем, что матери не было дома, он наконец задал ей вопрос, который давно хотел задать:
– Бабушка, а наш папа правда уехал на Север?
Бабушка отвлеклась от вязания и строго посмотрела на Костолома поверх очков. Затем вздохнула и отложила клубок и спицы. Она достала из тумбочки пузатую бутылку из темного стекла, налила себе в рюмку темную, пахучую жидкость. Залпом выпила, вытерла страшный, беззубый рот морщинистой ладонью и сказала:
– Пора тебе знать правду, мальчик. Твой отец никуда не уезжал. Он… – Бабка поморщилась и передернула плечами. – Он просто ушел и не вернулся. Это было два года назад, и до сих пор о нем нет ни слуху ни духу.
– Куда же он ушел? – шепотом спросил мальчик.
Старуха усмехнулась:
– Туда же, куда каждый год уходят тысячи людей. Они выходят из дома на пять минут, но уже не возвращаются никогда.
– А куда они уходят? – спросил мальчик.
Старуха наморщила лоб, подумала несколько секунд и ответила:
– В другой мир, я думаю.
– В другой мир, – эхом повторил мальчик. – А как туда попасть?
Старуха усмехнулась, снова взяла бутылку и наполнила рюмку до краев. Выпив, она вновь вытерла рот тыльной стороной ладони и вдруг спросила:
– Ты боишься темноты?
Он кивнул:
– Да.
– Вот там, в самом сердце темноты, там, где нет даже проблеска света, находится вход в другой мир. Ты понял?
– Да, – снова кивнул мальчик. – А я смогу туда попасть?
И опять на морщинистом лице старухи появилась кривая, неприятная усмешка.
– Попадешь, – уверенно сказала она. – Рано или поздно попадешь. Ты точная копия твоего отца. Такой же негодяй, как и он, только маленький. Но ты ведь вырастешь. Вырастешь и превратишься в настоящее чудовище.
– Почему, бабушка?
– Потому что у тебя черная душа, – резко ответила старуха. Она слегка наклонилась вперед, вперила в него свои выцветшие, подернутые белесой пленкой глаза и рявкнула: – Это ведь ты и твои дружки ловите в городе кошек и перебиваете им палками лапы? Отвечай, мерзавец!
– Бабушка, я не…
– Не вздумай отпираться. Соседка видела тебя со сворой других паршивцев! И ты у них верховодил! – Она выпрямилась и снова потянулась за бутылкой, но остановилась, повернулась к мальчику и резко спросила: – Знаешь, что такое другой мир?
– Нет, – ответил он.
– Это ад! Место, где тебя будут жарить, как свинью, пока ты не превратишься в эскалоп!
Мальчик заплакал.
– Это неправда, – сказал он сквозь слезы. – Такого места нет.
– А вот и есть! И ты туда попадешь! Будь уверен, маленький мерзавец! – Старуха повернулась, но вместо бутылки взяла с тумбочки толстую книгу с крестом на обложке. – На вот, держи! – сказала она и пихнула книгу ему в лицо. – Почитай! Тут про все это написано!
Мальчик прижал книгу к груди и, всхлипывая, побежал к себе в комнату.
– Поджаришься! – крикнула ему вслед старуха, заливаясь пьяным, гортанным смехом. – Поджаришься, как кусок свинины!
Забежав в комнату, мальчик захлопнул дверь и прижался к ней спиной. Переведя дух, он поднес к глазам тяжелую книгу и открыл ее наугад. Взгляд его упал на отчеркнутую карандашом строчку, и он прочел:
«Сыплются кости наши в челюсти преисподней!»
Мальчик быстро перекинул страницы и увидел другую выделенную надпись:
«И будет он мучим в огне и сере!»
Мальчик захлопнул книгу и снова заплакал. Он понял, что бабка права. Рано или поздно он попадет в ад, в то страшное место, где жарят его отца и где – рано или поздно – предстоит жариться ему самому.
– Эй! – крикнула бабка. – Эй, малыш, ты слышишь меня? А ну, поди сюда!
Мальчик отложил тяжелую книгу, открыл дверь и нехотя поплелся в гостиную.
Бабушка по-прежнему сидела в кресле. Ее маленькие черные глаза, похожие на запутавшихся в морщинистой паутине жирных мух, смотрели на внука мутно и неприязненно, лицо в свете настольной лампы стало похоже на обтянутый дряблой кожей череп.
– Что, бабушка? – спросил мальчик, с опаской поглядывая на старуху.
– Принеси мне нитки из кладовки! – потребовала она.
– Хорошо. – Мальчик послушно повернулся и зашагал к кладовке.
Открыв дверцу, он нажал на кнопку выключателя – лампочка на мгновение зажглась, но тут же, цокнув, погасла. Мальчик пощелкал выключателем, но толку от этого не было. «Перегорела», – понял он, чувствуя досаду.
– Бабушка, а где твои нитки? – крикнул мальчик.
– На полке поищи! На дальней!
Чтобы пробраться к дальней полке, нужно было войти в темную кладовку. Мальчик не считал себя трусом, и все же заходить в пропахшую пылью кладовку было неприятно.
– Ты там что, уснул? – сердито спросила бабушка. – Давай скорее!
Мальчик набрал полную грудь воздуха и двинулся в глубь кладовки – шаг, второй, третий… И вот наконец он возле полок. Глаза немного привыкли к темноте, и мальчик почувствовал себя увереннее. Он протянул руку и принялся шарить пальцами по пыльной полке. И вдруг – в первое мгновение мальчик даже не успел понять, что произошло, – за его спиной что-то грохнуло, и свет исчез совсем.
– Попался, птенчик! – раздался из-за двери насмешливый голос старухи.
Мальчик быстро повернулся и кинулся к двери. Он ударил с разбегу по дверце руками, но она не открылась.
– Бабушка, что ты делаешь? – крикнул мальчик.
