увидела.
– В самом деле, цифры! – воскликнула она, присаживаясь на корточки. – И не только цифры. Тут есть еще буква. Буква «А»!
– Не затопчите, – сказал отец Андрей. Он вновь принялся методично осматривать землю – участок за участком. На этот раз Женя с ним не спорила, а наоборот – приняла в его поисках самое непосредственное участие.
«Все лучше, чем стоять под кладбищенскими березками и таращиться на ползающего на четвереньках священника», – сказала она себе.
Однако дальнейшие поиски оказались безрезультатными. Больше никаких цифр или знаков на земле Евгения и отец Андрей не обнаружили и вынуждены были окончить поиски. Отец Андрей закурил сигарету, а Евгения, которая терпеть не могла табачного дыма, встала с наветренной стороны и сказала:
– Цифры и одна буква. И это в полутора метрах от могилы. Их мог намалевать кто угодно.
– Будем, однако, исходить из того, что их «намалевали» неспроста, – сказал отец Андрей.
– Возможно, эти знаки начертил на земле сам Кишлевский, – с холодной иронией предположила Евгения. – В тот момент, когда выбрался из гроба и отряхнул с одежды могильный прах.
Она думала, что дьякон усмехнется и ответит какой-нибудь шуткой, но отец Андрей был необычайно серьезен. Он молча курил сигарету. Тусклые вспышки освещали его худые щеки и темные, глубокие тени вокруг мерцающих глаз.
– Вы знаете, что означают эти цифры? – прямо спросила Евгения.
Лицо дьякона помрачнело, голос прозвучал тише и суровее.
– Я думаю, что эти цифры указывают на Священное Писание, – сказал он. – Запишите их, чтобы не забыть. А позже мы проверим, прав ли я.
Евгения достала из сумочки блокнот и ручку и записала:
Когда отец Андрей и Евгения, тихо переговариваясь, шли к кладбищенским воротам, из-за темных деревьев на освещенную фонарем дорожку вышел человек. Несколько секунд он просто стоял на дорожке, затем быстро зашагал навстречу дьякону и Евгении.
Евгения остановилась и сунула руку в карман, где у нее лежала связка ключей с массивным брелоком, которую при необходимости можно было использовать как кастет.
Отец Андрей заслонил собой девушку и тоже остановился.
– Отче! – громко сказал мужчина, подходя к дьякону. – Отче, мне нужно с вами поговорить!
Незнакомец был невысок, но коренаст. Его лоб и брови скрывал капюшон черной куртки.
– Мы с вами знакомы? – спросил отец Андрей, вглядываясь в лицо мужчины.
Тот покачал головой:
– Нет. Но я видел вас возле могилы Кишлевского. Вы ведь приехали сюда по заданию Патриархии?
– Откуда вы знаете? – насторожился дьякон.
– Слухи, – уклончиво ответил мужчина. Он недоверчиво покосился на Женю и сказал, понизив голос: – Отче, я бы хотел поговорить с вами наедине.
– Лейтенант Гранович – моя коллега, – сказал дьякон. – Можете смело говорить при ней.
Незнакомец усмехнулся и отрицательно покачал головой.
– Она не поверит. Сочтет меня сумасшедшим.
– Либо при ней, либо никак, – отрезал отец Андрей.
Незнакомец подумал, вздохнул и пробормотал:
– Хорошо. В конце концов, это не так уж важно. По крайней мере, не важнее того, что я хочу сообщить. Отче, я знаю, кто похитил тело Кишлевского. Более того, я знаю, кто его убил.
6
– Я видел его, – продолжил незнакомец. – Видел убийцу. И он… не человек.
– Что это значит? – спросила Евгения.
– Я смотрел ему в лицо, когда он вошел в церковь, – сказал незнакомец, по-прежнему глядя только на отца Андрея. – Но сейчас я никак не могу вспомнить… – Мужчина виновато улыбнулся и привычным движением потер пальцами лоб. – Не могу вспомнить, – глухо повторил он. – И это выводит меня из себя.
– Вспомнить что? – спросил отец Андрей.
– Лицо, – тихо ответил незнакомец. – Его лицо. У меня хорошая память. Я помню лица всех прихожан, с которыми встречался отец Кишлевский в тот день. Но его лица я не помню.
– Вас это настораживает?
– Настораживает? – Мужчина усмехнулся. – Меня это пугает.
Незнакомец действительно выглядел испуганным. Он то и дело принимался вертеть головой, словно боялся внезапного нападения.
– Что вы сами об этом думаете? – спросил вдруг незнакомца дьякон.
– Я? – Мужчина нервно усмехнулся. – Я думаю, что это был дьявол.
Дьякон и Женя переглянулись. Женя, которую рассказ незнакомца сначала напугал, а затем рассердил, решила взять инициативу в свои руки.
– Для начала успокойтесь, – строго сказала она незнакомцу. – И представьтесь. Кто вы и что здесь делаете?
Пристальный взгляд мужчины скользнул с дьякона на девушку, затем опять уперся в глаза священнослужителю.
– Ваша спутница не верит мне, – сказал он нервным голосом. – Но я видел его. Видел собственными глазами.
– Вы прислуживаете в церкви? – осведомился отец Андрей.
Незнакомец кивнул:
– Да. Уже год. Год назад отец Кишлевский помог мне найти дорогу к Богу. С тех пор я часто прихожу в церковь. Помогаю, чем могу.
– Вы нигде не работаете?
– Я бывший военный, а теперь пенсионер, – объяснил незнакомец.
– Было бы неплохо, если б вы представились.
Незнакомец вновь быстро огляделся по сторонам и сказал, понизив голос:
– Меня зовут Петр Каменков. Но это не имеет никакого значения. Смерть Кишлевского – это только начало. Впереди нас всех ждут тяжелые и страшные испытания.
Слова эти, сказанные поздним вечером среди голых деревьев, освещенных тусклым, покачивающимся на ветру фонарем, в окружении могил и могильных холмов, прозвучали зловеще. Евгения вдруг с особой остротой ощутила запах сырой земли и гниющих прошлогодних листьев, прелые черные кучи которых лежали по обеим сторонам центральной аллеи.
Первым прервал молчание отец Андрей.
– Человек, о котором вы говорили, приходил на исповедь? – спросил он.
Мужчина кивнул:
– Да. Он вошел в исповедальную будку за минуту до ксендза. А вышел раньше. К тому моменту Кишлевский был уже мертв.
– Вы рассказали об этом следователю? – спросила Евгения.
Мужчина посмотрел на нее задумчивым взглядом и покачал головой:
– Нет.
– Почему?
– Если человек встретился с дьяволом, он идет не к следователю, он идет к человеку церкви. Дьявол – вне вашей юрисдикции, девушка. И боюсь, вне вашего понимания.
– И все же я попробую вас понять. Как он был одет?
Женя думала, что мужчина начнет возражать или спорить, но тот ненадолго задумался, после чего спокойно ответил:
– Длинное черное пальто. Среднего роста, стройный. Его лица, как я уже сказал, я совершенно не помню.
Вероятно, последняя фраза натолкнула незнакомца на какие-то другие, более важные и тревожные
