Нужно идти.
И они зашагали дальше.
– В этот самый момент станция «Мир» падает в океан, – задумчиво проговорил отец Андрей. – Хотел бы я на это посмотреть. Жуткое, должно быть, зрелище!
– Не более жуткое, чем вид пьяного дьякона, – усмехнулась Евгения.
Отец Андрей покачал головой:
– Не скажите. Ведь это не просто падение космической станции, это «крушение мира». Такой вот странный каламбур. Стойте! – воскликнул вдруг дьякон.
– Что? – испуганно спросила Женя, останавливаясь.
Берсенев уставился на что-то изумленным взглядом. Женя огляделась, но ничего странного не заметила.
– Что случилось, дьякон? Что вы увидели?
– Голова Аргуса, – хрипло проговорил отец Андрей. – Это она!
Евгения посмотрела на него с сожалением.
– У вас уже галлюцинации начались, – грустно констатировала она. – Еще день, и вы допьетесь до белой горячки.
– Лучше быть белым и горячим, чем черным и холодным, – машинально скаламбурил отец Андрей, по- прежнему глядя куда-то мимо Жени.
– Нужно идти, – сказала Женя. – Только прошу вас, идите своими ногами. Я больше не могу вас на себе…
Вдруг она осеклась.
– Голова Аргуса, – прошептала она, завороженно уставившись в тихий сумрак переулка.
– Вы тоже это видите? – Дьякон нахмурился и провел пальцами по лбу. – Тридцать шесть шестиугольных окон, – хрипло сказал он. – Тридцать шесть – это шесть умножить на шесть. Две шестерки. Плюс – шесть углов в каждом окне. Это третья шестерка.
– Число зверя, – пробормотала Женя, понизив голос до хриплого шепота. – Посреди Москвы.
Дьякон кивнул:
– Похоже на то.
– Что это за здание?
– Дом Мельникова, – ответил отец Андрей. – Шедевр конструктивизма.
В кармане у дьякона зазвонил телефон, и звонок этот – в сумеречной пустоте переулка – прозвучал зловеще. Дьякон быстро достал трубку и приложил ее к уху:
– Слушаю вас!.. Мне жаль, но вы ошиблись номером. – Отец Андрей сунул телефон обратно в сумку.
– Ошиблись? – тревожно спросила Женя.
– Угу.
Женя вздохнула.
– Я чуть инфаркт не получила. – Она достала из кармана свой телефон и задумчиво на него посмотрела: – Как думаете, позвонить капитану Соловьеву?
Дьякон покачал головой:
– Не думаю, что это хорошая идея. Мы можем ошибаться. Он просто поднимет нас на смех.
– Вы правы, – с досадой проговорила Женя и убрала телефон в сумочку. – Что мы будем делать?
– Мы пойдем туда, – решительно сказал дьякон. – Попытаемся проникнуть в дом. Медлить нельзя.
– А если там никого нет?
Дьякон посмотрел на девушку мягким взглядом и тихо проговорил:
– Значит, мы ошиблись.
2
– Отойдите подальше! Еще дальше!
Отец Андрей взялся за доску, поднатужился и с хрустом оторвал доску от стены.
– А теперь посветите сюда! – попросил он.
Евгения крутанула колесико зажигалки. Язычок пламени озарил грязную стену с дырами, оставленными отвалившейся штукатуркой. Дьякон вытер рукавом потный лоб и показал Евгении на то место, которое минуту назад было закрыто доской.
– Вы видите это? Под досками дверь. Нужно оторвать еще четыре доски, и можно будет ее открыть. Отойдите подальше, чтобы вас не задело.
Женя послушно отошла и потушила зажигалку. Дьякон принялся за работу. В темноте раздавалось его громкое сопение и хруст ломаемых досок. Через несколько минут дьякон шумно перевел дух и сказал:
– Вроде бы все. Дайте свет.
Евгения снова щелкнула зажигалкой. Пламя осветило маленькую, узкую дверцу без всяких признаков ручки. Дьякон наклонился, тщательно осмотрел дверь и сказал:
– У вас есть шпилька для волос?
– А зачем вам?
– Есть или нет?
Женя вынула из волос шпильку и вложила в протянутую ладонь отца Андрея.
– Спасибо, – поблагодарил он.
Дьякон присел на корточки и принялся колдовать над замочной скважиной, усердно работая шпилькой для волос. Женя смотрела на него удивленно и недоверчиво.
– Ну как? – спросила она тревожно.
– Сейчас… Еще чуть-чуть… – По лицу дьякона струился пот. Лоб и щеки были испачканы. – Еще секунду…
В замочной скважине что-то сухо щелкнуло, и дверь со скрипом приоткрылась.
– Готово, – устало проговорил отец Андрей, возвращая Жене заколку.
Он выпрямился и легонько толкнул дверь. Ржавые петли душераздирающе скрипнули. Женя почувствовала, как по спине у нее пробежала ледяная волна.
– Посветите сюда, – попросил отец Андрей.
Женя выполнила его просьбу. Пламя зажигалки выхватило из мрака крутые бетонные ступени, ведущие вниз и теряющиеся во тьме. Женя зябко повела плечами и тихо спросила:
– Это лестница в подвал?
– Похоже на то, – ответил дьякон. – Я иду вниз, а вам лучше остаться здесь.
– Вот еще, – фыркнула Евгения. – Я иду с вами.
Отец Андрей глянул на девушку через плечо и улыбнулся.
– Я знал, что вы так ответите. Кстати, у вас под ногами лежит железный брусок. Он может стать отличным оружием.
Евгения подняла с пола железку и взвесила ее на ладони.
– Тяжелая. А вы как же? Вам тоже нужно вооружиться.
– А я уже вооружен. – Дьякон усмехнулся и показал Жене свои руки. – Вот этим.
Женя нахмурилась.
– Вы очень самоуверенный мужчина, – заметила она.
Дьякон пожал плечами и повернулся к лестнице. Осторожно приподняв дверь, чтобы было поменьше скрипа, он открыл ее шире и шагнул внутрь. Женя, пугливо оглянувшись и чуть помедлив, последовала за ним.
– Держитесь за перила, – тихо сказал отец Андрей. – И не спешите. Зажигалку пока можете потушить, нужно экономить бензин.
Женя захлопнула металлическую крышку «зиппо», и они стали медленно, в полной темноте, спускаться по лестнице. Несколько раз Женя натыкалась на широкую спину дьякона и вздрагивала. Через полминуты у нее закружилась голова. А еще через полминуты Женя поняла, что теряет чувство пространственной ориентации. Ей вдруг показалось, что она парит в воздухе и у нее больше нет тела. Евгении до смерти захотелось зажечь огонь, и лишь стыд перед дьяконом не позволил ей сделать это.
А они все спускались и спускались. Вслед за чувством пространства отказало и чувство времени. Женя
