На границах бытия

Все попросту в мире — никак.
И сквозь колыхание веток,
Сквозь сказочно-трепетный мрак,
Опять проступает лишь скука,
Событий пустых череда,
И только жестокая мука,
Твои расплавляет года.
И кажется, больше не надо
Смотреть в бесконечную даль…
В душе, точно гостья из ада,
Навек поселилась печаль.

* * *

Скорбной жизни зарисовки —
Скуки дни и вечера:
Люди, бесы, полукровки,
Да печалей мишура.

Вдаль за медленным закатом
Через годы поспеши…
Ты надеялся когда-то
На хрустальный бред души.

А теперь все стало проще,
И разгадан шифр судьбы…
Ветер времени полощет
Все надежды и мольбы.

И стираются названья
Городов прошедших лет.
И в твоих воспоминаньях
Ничего по сути нет.

И торопится все сгинуть
В неизбежной тьме ночной…
Сердце огненное кинуть
На дороге ледяной.

* * *

Очевидно, что жизнь ускользает во мглу,
И теряется сердце в полночных одеждах.
И склоняется мерная вечность ко злу,
Растворяя тебя в иллюзорных надеждах.

А последнее время давно уж пришло
Для того, кто скитается тенью по свету,
Вспоминая о том, чего быть не могло,
Подражая смертельно-больному поэту.

* * *

То, что было целый век
Не останется никак.
Будет проклят человек,
Пробивающий сквозь мрак
Путь, дорожку иль тропу
Без особенных причин —
Непонятную судьбу
Неизвестных величин.

* * *

Громады темные домов —
Жизнь в коммунальной преисподней
Все тяжелей, все несвободней
Под странным грузом слов и снов
Бредет никчемный человек
В свои холодные печали,
Что навсегда его позвали,
Через безумный, жуткий век.
И он живет с тоской в глазах,
Почти у черта на куличках…
Гадая на зажженных спичках,
На догорающих стихах.

* * *

То памяти подвалы разгребая,
То просто безразлично погибая,
То увлеченный призраками рая
Стоишь уже практически у края
Той жизни, что давно лишилась смысла,