Он пытается честно отрабатывать свои гонорары, пытается быть порядочным человеком в огромном и не всегда порядочном мире. Как легко себя успокоить, подумал он и, поднявшись, прошел на кухню, чтобы включить электрический чайник.
Вечером следующего дня в его гостиной уже сидели Эдгар Вейдеманис и двое неизвестных ему мужчин. Старшему было лет сорок пять. Это был крупный мужчина, немного похожий на самого Дронго высоким ростом и телосложением. Крупная кость, широкие плечи, упрямый, цепкий взгляд. Он рано поседел, располнел и поэтому казался немного старше своих лет. Незнакомец представился как Ледков Геннадий Данилович. Второй был немного моложе. Ему было за сорок. Он был среднего роста, подвижный, быстрый. Очки придавали ему несколько академический вид. Разговаривая, он немного заикался. Мелкие зубы, острый нос, небольшие уши и зеленые глаза сразу запоминались. Второй незнакомец представился как Евгений Романович Петунин.
Дронго обратил внимание на одежду обоих гостей. Первый был в дорогом костюме, у него были часы, которые стоили около десяти тысяч долларов. Галстук стоил не меньше двух сотен. Рубашка с небольшими запонками, в которые вставлены оригинальные бриллианты. На ногах обувь, которую Дронго сразу узнал. Это были черные ботинки известной итальянской фирмы. Второй был одет так же дорого, но менее изысканно. Если для первого одежда была предметом роскоши и вызова, то для второго подобный гардероб был скорее внутренней потребностью. У него был мягкий серый костюм от Балансиаги, под который он надел рубашку без галстука. Обувь у него была сшита на заказ и сделана, очевидно, в Италии. Если Ледков любил вызывающий аромат Армани, то Петунин пользовался лишь легким Кензо.
Дронго подумал, что его гости достаточно состоятельные люди, причем Ледков стал состоятельным лишь недавно, а Петунин имел представление о роскоши и дорогой жизни с самого детства.
– Итак, господа, – начал Дронго, – вы прилетели ко мне из Москвы, очевидно, для срочной беседы. Полагаю, что у таких занятых бизнесменов, как вы, были веские причины бросить все свои дела и прилететь ко мне.
– Более чем веские, – кивнул Ледков. – Мы обратились к нашим друзьям, и они рекомендовали именно вас.
– Уже понял. И вы вышли на моего друга Вейдеманиса. Чем я могу вам помочь?
Ледков и Петунин переглянулись. Затем Ледков достал из внутреннего кармана пиджака конверт и положил его на стол.
– Вот, – сказал он мрачно, – мы получили такие конверты. И на каждом была конкретная цифра. Сначала мы решили, что это дурацкая игра. Никто не обратил внимания на эти конверты. Но потом задушили нашего друга. Мы даже тогда не поверили, думали, что это страшная, трагическая случайность. Никто и не вспомнил про конверты. Потом погиб второй. И тогда мы собрались, чтобы понять, как такое могло случиться.
Дронго взглянул на конверт.
– Давайте по очереди, – предложил он, – сначала про конверты. Вы достали его из внутреннего кармана пиджака довольно уверенно, не беспокоясь, что там могут быть чужие отпечатки пальцев. Если я прав, то вы должны были проверить эти конверты до того, как приехать ко мне.
Ледков усмехнулся и кивнул головой.
– Верно, – сказал он, – мы проверили все конверты – никаких отпечатков пальцев мы не нашли. Вернее, не мы, а эксперты, которых мы попросили о помощи. Никаких следов. Обычные конверты, купленные на почте. Обычная бумага. И цифры написаны не ручкой, а компьютером. Шесть цифр.
– Откуда вы знаете, что их именно шесть?
– Нас пригласили в прокуратуру и спросили про эти идиотские конверты. Дело в том, что конверт с цифрой «два» лежал на столе, когда наш друг выбросился из окна. Теперь понимаете, почему мы узнали про конверты? Следователь спрашивал нас про эти конверты и цифры. Но тогда мы ещё не знали, что каждый из нас получил такую «посылку».
– Кто ведет расследование?
– Московская городская прокуратура. Следователь Вакуленко. Оба дела уже объединили в одно. Она так нам пояснила.
– Она? – сразу переспросил Дронго.
– Ну да. Поэтому я сразу ей и не поверил. Разве может женщина найти убийцу? Она довольно дотошная баба, но я не очень верю в её возможности… И вообще, женщина и расследование уголовных дел – вещи несовместимые друг с другом.
– А Агата Кристи? – улыбнулся Дронго. – Она умела придумывать загадки и находить им весьма достойные разрешения.
Ледков не ответил. Вместо него заговорил второй гость.
– Она была только п-писателем. – вставил Петунин. – Но даже м-миссис Марпл занималась м-менее сложными делами. Самые г-громкие расследования п-проводил Эркюль Пуаро.
– У прокуратуры свои возможности и свои методы, – напомнил Дронго, – и на них будет работать вся городская милиция. У меня нет таких возможностей.
– Вы отказываетесь? – удивился Ледков.
– Нет, предупреждаю. А теперь все по порядку. Итак, вы получили шесть конвертов. Какой номер был у вас?
– Четвертый, – нахмурился Ледков. – Вы не хотите сами посмотреть листок в этом конверте?
– Не сейчас. А какой номер у вашего друга?
Петунин полез в карман и достал свой конверт, положил его на столик рядом с первым.
– П-пятый, – сообщил он коротко.
– Значит, есть ещё третий и шестой? Я могу узнать, кому послали эти конверты?
– Нашим друзьям, – сообщил Ледков. – Третий номер у Кима Сипакова. А шестой получил Арнольд Кросс. Он сейчас живет в Таллине. Мы ему звонили. Он подтвердил, что получил непонятный конверт с глупой цифрой.
– Как получил? По почте?
– Нет. Ему кто-то бросил конверт в почтовый ящик. Но там нет никаких почтовых штемпелей. Чистый конверт, как у нас, с вложенным туда листком бумаги, на котором указана цифра «шесть».
– Шесть конвертов, – подвел итог Дронго, глядя на лежавшие перед ним конверты. – Насколько я понял, вы знали друг друга давно?
– С самого детства, – оживился Ледков. – Мы вместе выросли на Красной Пресне. У нас был дружный двор и своя компания…
Он посмотрел на своего друга, словно ища подтверждения.
– Д-да, – продолжил Петунин, – мы знали друг друга с детства. С Геной мы ж-жили на одной лестничной п-площадке.
– У нас два года разница, – вставил Ледков, – но мы всё время были вместе. Отец Жени был главным инжинером завода, самым уважаемым человеком в нашем доме. А мой отец работал в технологическом отделе заместителем начальника. У нас все друг друга знали.
– А остальные?
– Тоже жили в нашем доме. Родители Кросса были конструкторы, они переехали в Москву из Ленинграда ещё до войны. А во время войны эвакуировались в Алма-Ату и снова вернулись в Москву. У него была сестра, в которую мы все были немного влюблены. Но она вышла замуж за какого-то немца из ГДР и уехала с ним в Лейпциг ещё двадцать пять лет назад.
– Кто ещё трое?
– Ким Сипаков. Его отец был известным врачом, хирургом. Они получили квартиру в нашем доме и переехали к нам позже остальных. Ким младше меня на один год, он учился в другой школе, но потом перевелся в нашу. Ким был слабым, болезненным мальчиком, и его часто обижали. А мы не давали его в обиду. Сейчас он заведующий лабораторией в научно-исследовательском институте. И к этим конвертам относится очень несерьезно. Он считает, что это совпадение, и не верит в опасность.
– А первые двое?
– Байрам Низамов. Он был татарин. Его отец и дед работали дворниками в нашем дворе, и они занимали небольшой флигель. Потом его снесли. Байрам ушел после восьмого класса в ПТУ, но жизнь у
