простукивание ничего не давало. Слой цемента был достаточно плотным, плитка хорошо пригнана к стене. Стена и стена. Этот тайник был в свое время сделан Кочиевским. Замену настоящих денег на фальшивые тоже придумал Кочиевский, целый год собирая фальшивки. Муравьев, по сути дела, был только исполнителем. Перенес деньги в тайник, заменив их на фальшивые, и прикрепил к чемодану устройство, которое Кочиевский изобрел еще год назад, когда сдал Чиряева немецкой полиции. Увидев бежавших к дому спецназовцев, он спустился в подвал и закрылся в тайнике, где в двух сумках хранились деньги. Он сам не знал, сколько просидел в подвале, ожидая, когда во дворе и в доме стихнет наконец шум. Главное, не появиться раньше времени. Но вокруг стояла тишина. Он осторожно вышел из тайника, оставив сумки на месте. Входная дверь была опечатана. В доме – ни души. Всех, видимо, увезли спецназовцы.
Муравьеву хотелось кричать от радости, как когда-то в детстве. Все шло по плану. Тайник Кочиевский придумал на всякий случай, объяснив Муравьеву, что все внимание будет приковано к чемодану с фальшивыми деньгами, а где настоящие, так никто и не узнает.
Муравьев вернулся в подвал. Все позади. Деньги у него. Настоящие, не фальшивые. Он свободен и богат. Аресты, начавшиеся в компании, его больше не волновали. Через два дня он будет далеко от Москвы. Вызовет жену, если, конечно, захочет. А то заведет молодую любовницу. Или десять любовниц. Деньги вот они, перед ним. Баснословная сумма.
Еще раз обойдя дом и убедившись, что никого нет, он, весело напевая, подошел к воротам гаража, сорвал печать. Перенес сумки в «Фольксваген», снова огляделся и влез в машину.
Муравьев не переставал улыбаться. Через полчаса он встретится с Кочиевским, передаст ему одну сумку, получит заграничный паспорт на чужую фамилию, и тогда все дороги перед ним будут открыты. С такими деньгами он везде желанный гость.
Он свернул в сторону от дороги, чтобы не попасться на глаза охранникам у выезда из поселка. «Кочиевский действительно гений, – размышлял Муравьев. – Провернуть такую операцию!»
Поглощенный своими мечтами, он не услышал шума моторов. Неожиданно на дороге появилось световое пятно, которое переместилось затем на машину.
– Внимание, – донесся до него сверху голос, словно трубный глас архангела, – водитель автомобиля «Фольксваген», остановите машину!
Сердце будто оборвалось. Он выглянул из окна. Над ним летел вертолет.
– Нет! – закричал он, прибавляя скорость. – Нет!
Вертолет настигал его. Машина не могла уйти далеко по проселочной дороге, тем более что здесь не было поворотов.
– Нет, – по-звериному выл Муравьев, потеряв над собой контроль, – не отдам.
– Остановите машину, – неслось из вертолета.
Сто шестьдесят, сто восемьдесят, двести километров. Он выжимал из автомобиля все, что возможно. Ее бросало на ухабах, но Муравьев ничего не замечал.
– Не отдам, – кричал он, размазывая по лицу слезы, – не отдам!
– Остановите машину, генерал Муравьев, – неслось сверху.
Вдруг он увидел, что мчится прямо на дерево. Дорога резко поворачивала вправо. Выворачивая руль, он нажал на тормоза. На полной скорости машина, несколько раз перевернувшись, врезалась в дерево. Генерал, так и не дотянувшись до сумки с долларами, умер.
Москва. 15 мая
Только под утро Дронго в сопровождении сотрудников ФСБ поднялся в свою квартиру. Раздеваясь на ходу, он прошел в спальню. Впервые за долгое время он спал без сновидений. Проснулся в десять утра и долго лежал, устремив взгляд в потолок. Затем поднялся, пошел в ванную. Под горячими струями воды легче думалось. Стоя с закрытыми глазами, он перебирал в памяти события вчерашнего дня.
Муравьева нашли в двадцати километрах от охотничьего домика. Рядом лежали две сумки, набитые деньгами. Романенко не спал всю ночь. Прокуратура еще не знала такого количества арестованных и задержанных. Нечто подобное случалось только во время облав и зачисток. Но на этот раз среди арестованых были известные на всю страну чиновники, возглавлявшие компанию «Роснефтегаз», а также руководители компании «ЛИК» и нескольких других нефтяных и газовых компаний.
Дронго представил себе, как отреагирует на все эти события пресса. Подробностей журналисты еще не знали. Приняв душ, Дронго побрился, после чего позвонил в компанию «Бритиш эйруэйз» и заказал себе билет на завтрашний рейс Москва – Лондон.
На столе лежало письмо, которое он написал Джил. Дронго хотел его разорвать, но потом передумал. Сентиментальность была ему чужда. По его глубокому убеждению, мужчина должен был доказывать свою любовь делами, а не словами.
Его размышления прервал телефонный звонок. Это был Романенко.
– Мы работали всю ночь. Арестованы четырнадцать руководителей «Роснефтегаза» и других нефтяных компаний. Они сейчас дают показания. Система лжебанкротств, сознательного занижения реальной цены приватизируемых объектов, массовая коррупция, хищения, использование уголовников для запугивания конкурентов. Целый букет обвинений. Есть факты. Похоже, в Минтопэнерго полетят еще головы.
– Поздравляю, – сказал Дронго.
– Это вас надо поздравлять. Без вашей помощи...
– Нет. Я всего лишь просчитывал варианты. Всю работу сделала ваша группа. Передайте им мою благодарность. Особое спасибо Гале Сиренко. Без ее помощи я бы не справился.
– Есть новости из больницы? – спросил Романенко.
– Нет. – Дронго напрягся. – Что-нибудь случилось с Эдгаром?
– Он проснулся после наркоза. Чувствует себя нормально. Врачи убеждены, что опасность миновала. Он будет жить. Утром звонила его мать, плакала от радости. Вам позвонить не решилась, чтобы не разбудить.
– Спасибо за сообщение. Сейчас поеду в больницу, – взволнованно проговорил Дронго.
– Это опасно, – возразил Романенко, – мы пока не нашли Кочиевского.
– И не найдете, – сказал Дронго, – он теперь далеко. В Москве его держали только деньги.
– Надеюсь, вы правы, – произнес Романенко.
Закончив разговор, Дронго включил телевизор и в этот момент увидел на экране компьютера запись:
– БРАВО!
Дронго усмехнулся.
– Что дальше?
– Ничего, – ответил Кочиевский, – теперь я умер по-настоящему.
– Не думаю, – ответил Дронго, – для покойника ты слишком энергичен.
– Не думал, что у тебя получится, – передал Кочиевский, – я вроде бы предусмотрел все.
– Значит, не все. Теперь до следующего раза.
– Следующего раза не будет, – заявил Кочиевский, – позвони своему оператору, который хотел меня вычислить. Я уже за пределами России. Звоню из Таллина. Не пытайся меня найти. Я сейчас уезжаю.
– Не могу пожелать тебе счастливого пути.
– А я не могу пожелать тебе спокойной жизни. Жаль, что мы не работали с тобой в паре. Зря я связался с этим кретином Муравьевым. Прощай.
Экран погас. Видимо, Кочиевский действительно покинул страну. Дронго посмотрел на письмо, адресованное Джил, и улыбнулся.
По всем телевизионным каналам передавали сенсационные сообщения о проведенных в Москве арестах. Диктор сообщил, что через несколько минут выступит премьер-министр. Дронго выключил телевизор. Теперь он думал только о Джил.
