Через два часа в воздухе прогудел первый самолет. Он шел на значительной высоте, видимо боялся гор. Алексей выпустил две зеленые ракеты. В наушники они услышали радостный вопль летчика: «Вижу ракеты, передаю координаты… Сесть не могу, подо мной горы».
Самолет кружил добрых сорок минут, и все это время эфир разрывала грубоватая речь пилота. Улетая, он раз десять повторил: «Держитесь, ребята, вы славные парни, сейчас мы вас вытащим».
Джой сообщил, что у них раненый, что они готовятся к спуску по ледяной стене и вынуждены сделать паузу в передачах. Получив ответ, вконец продрогшие, спустились они в свою тюрьму и облегченно перевели дух: здесь было тепло, как в жилом доме.
— Полный успех, капитан! — бодро произнес Генри. — За нами вылетают. Считайте, что вы родились под счастливой звездой.
Капитан не ответил. Крупные капли пота покрывали его бледный лоб. Генри и Алексей многозначительно переглянулись.
Начали метр за метром проверять веревку, связывать концы и делать люльку для спуска.
— Хватит? — спросил Алексей.
— Больше восьмидесяти метров, — сказал Джой. — Три конца. По двум спуск, один для страховки. Командир, позволь мне и Алэку остаться, пока ты с Перселлом совершишь путешествие на базу.
— Не надоело?
— Мы кое-что соберем. Еще неизвестно, когда вернемся.
— А ну-ка, — Генри отдал один конец Алексею и потянул за другой, укрепляя узел, — выдержит?
— Ты уходишь от ответа, Генри, — сказал Джой.
— Я не хочу предвосхищать событий. Вот когда отправим Перселла, тогда подумаем. Я и сам не против, ребята.
— Зададим мы работу ученым собратьям! — сказал Джой.
— Себе мы уже задали. Не знаю, как быть с отпуском. — Хопнер-старший смотрел на Алексея.
— Я не поеду, — сказал Старков. — Как можно…
— Тогда останется весь экипаж.
Застонал Перселл. Они притихли. Капитан вдруг сказал довольно громко:
— Мы можем не увидеться. Простите меня, ребята.
— Рано вы себя отпеваете, Ивар, — строго произнес Джой.
Через окно в стене донесся гул моторов. Алексей забросил на плечо моток веревки.
— Пошли!
— Готовьтесь, Перселл. Последние метры на пути к свободе. — Хопнер-старший ободряюще похлопал больного по плечу.
Со стены Джой крикнул:
— Геликоптеры! Один, второй, третий!
Вернулся Старков. Вместе с Генри он положил больного на брезент, запеленал его. Капитан не открывал глаз. Его понесли головой вперед. На ступеньках их ждал младший Хопнер.
— Не так, — тихо сказал он. — Ногами вперед, иначе не затащить.
— А ты знаешь… — так же тихо запротестовал было, Алексей, но вдруг махнул рукой. — Беритесь, ребята.
За стеной грохотали моторы.
Пальман Вячеслав Иванович. Родился в 1914 году в гор. Скопине Рязанской обл. Окончил сельскохозяйственный техникум и Высшие литературные курсы. По профессии агроном. Около двадцати лет занимается литературным трудом. Член Союза писателей СССР. Автор двух научных трудов и шести художественных книг, герои которых — люди советской деревни. В последующем выступает в жанре приключений и фантастики. Им опубликовано десять книг, среди них известны такие; «Кратер Эршота», «Красное и зеленое», «За линией Габерландта» (вышли в издательстве «Детская литература») и другие романы, повести и сборники рассказов. В нашем альманахе публикуется второй раз. В настоящее время работает над романом о Кавказе, его прошлом и настоящем, о взаимосвязи человека и природы.
Александр Абрамов, Сергей Абрамов
ЧЕРНАЯ ТОПЬ
— Это не шутка, — сказал секретарь редакции районной газеты, — я действительно верю в леших, домовых и русалок.
Он без улыбки взглянул на сидевшего перед ним московского журналиста. Сбоку от него в окно виднелась река, застроенная по берегам складами и бараками.
— Конечно, в этом прозаическом оформлении реки русалки не водятся, — прибавил он.
— Я не видел их и в ее поэтическом оформлении, когда к городу по шоссе подъезжал, — усмехнулся москвич. — Камыши, осока, плакучие ивы. Самое русалочье раздолье.
— Вы случайно не лесом ехали? — спросил секретарь.
— Лесом. Даже грибы искал, когда машина забарахлила. Только с лешим не встретился.
— А могли бы, — серьезно сказал секретарь. — У нас тут его видали.
— Кто? Бабки?
— Зачем бабки? Я, например.
Разговор этот уже начинал раздражать московского журналиста. «Разыгрывает, — подумал он, — штучки с первого курса. Я тоже кончал факультет журналистики — знаю».
— Думаете, мистифицирую? — словно прочел его мысли секретарь. — Марксистски подкованный атеист и вдруг в русалок и леших верит!
Москвич усмехнулся и вывернулся.
— Ну насчет «верит» — это вы слишком. Есть у Юрия Казакова рассказ «Кабиасы». Читали, наверно? Ну вот и фантазируете о первобытном страхе человека наедине с природой и ночью.
— Бросьте, — перебил секретарь, и опять нельзя было определить степень его серьезности, — марксистки подкованный атеист не фантазирует на литературную тему. Он размышляет о другом. Во- первых, домовые, лешие и русалки не от религии. Это народный фольклор, остатки древних легенд, уцелевших с доисторического прошлого. А вы обратили внимание, что у разных народов одинаковые поверья? У немцев — гномы, у англичан — лесные эльфы во главе с Пэком, прославленным Киплингом, у норвежцев — тролли, у русских — лешие и водяные. Почти всегда добрые и безобидные существа, страшные лишь для детей. Они боятся людей и встречаются только в глуши, подальше от городов и селений. Лично я удивляюсь, что наука, которая даже в Библии ищет следы пришельцев, до сих пор не заинтересовалась истоками языческих поверий.
— Эффект «пси» в народной фольклористике, — лениво протянул журналист. — Давайте мотивации.
Секретарь внимательно и, как показалось журналисту, с сожалением посмотрел на него.
— Мотивации? — повторил он. — У нас про это даже на летучках не скажешь — засмеют. Но с вами рискну. Охоту любите?
— Ружья нет.
— Дам ружье. Когда сможете?
