Однако и поныне даже в городах большинство людей живет не в квартирах, а в собственных домах. Войти на отгороженный высоким забором участок вокруг такого дома можно обычно через весьма основательные ворота. Деревянные ворота давно исчезли, и в большинстве случаев ворота корейских домов сейчас изготовляются из ажурной металлической решетки, однако выглядят они все равно достаточно основательно.
2.17 ГДЕ ЖЕ СЛЕДЫ ВРЕМЕН МИНУВШИХ?
Одна из особенностей современного Сеула — это то, что в корейской столице осталось до обидного мало архитектурных напоминаний о прошлом, памятников старины. Есть в городе, правда, несколько королевских дворцов, но ими весь список местных памятников архитектуры, в общем, и ограничивается. Нынешний облик корейской столицы сформировался, по сути, только в 1980-е гг. Вдобавок, он продолжает претерпевать быстрые изменения, и нет сомнений в том, что лет этак через тридцать, в 2029 г., можно будет написать: «Нынешний облик корейской столицы сформировался только в 2010-е гг.»
Причин, по которым в корейских городах осталось мало следов прошлого, несколько. Во-первых, традиционные корейские жилые дома представляли из себя достаточно хилые сооружения и не отличались особой долговечностью. Во-вторых, быстрый рост цен на недвижимость в центральных районах Сеула и других крупных городов привел к тому, что землю там оказались в состоянии покупать только очень богатые фирмы. Такие компании, приобретя кусок земли, строили на нем возможно более роскошное сооружение и безжалостно сносили все, что там только находилось ранее. В-третьих, идея сохранения памятников сравнительно недавнего прошлого, которая везде пробивает себе дорогу с немалым трудом (достаточно вспомнить безобразное отношение к историко-техническим памятникам в России), в Корее пока еще не получила серьезного распространения. Массовому сознанию уже вполне понятно, что, скажем, королевский дворец XIV века или городские ворота пятисотлетней давности — это памятники архитектуры, достойные заботы и охраны. Однако когда речь заходит о сооружениях начала нашего века или, тем более, двадцатых-тридцатых годов, то они воспринимаются просто как старые облезлые дома, которые следует как можно скорее снести.
Вдобавок, отношение к памятникам культуры недавнего прошлого окрашивается в Корее и националистическими эмоциями: ведь подавляющее большинство зданий, построенных до 1945 г., было возведено японскими архитекторами, на японские деньги, для японских учреждений, и поэтому они воспринимаются корейским сознанием как символы ненавистной колониальной эпохи.
Вся эта ситуация лучше всего отразилась в судьбе Национального музея мрачноватого серого здания, которое находилось в самом центре Сеула, перед дворцом Кенбоккун. Оно было построено в 1916–1921 гг. для японского Генерал-губернаторства и воспринималось многими как символ колониальной власти. Архитектурно здание являлось несколько уменьшенной копией здания японского правительства в Токио, что подчеркивало неразрывную связь между японской центральной императорской властью и ее наместником в Корее. Даже в плане здание повторяло очертания иероглифа «иль» — «солнце», с которого начинается название Японии.
Здание это, бесспорно, имеет огромную историческую ценность. Однако, в 1998 г. его снесли. Мотивировалось это тем, что для большинства корейцев оно оставалось символом японского колониализма, всякие упоминания о котором здесь стремятся уничтожить. При этом, однако, никто не упомянул, что на протяжении трех десятилетий здание Генерал-губернаторства было самым крупным архитектурным сооружением в Сеуле, что с ним связаны многие важнейшие события истории страны, в том числе и провозглашение Кореи независимой республикой (церемония провозглашения Республики Корея произошла 15 августа 1948 г. перед этим зданием).
В результате всего этого от колониального Сеула полувековой (не говоря уж о вековой) давности почти ничего не сохранилось. Исключением являются несколько королевских дворцов в центре города, да могилы членов правящего дома в его пригородах. От колониальной эпохи тоже осталось всего лишь несколько зданий — Железнодорожный вокзал (1925 г.), Муниципалитет (1926 г.), несколько зданий бывших японских банков и универмаг «Синсегйе», да еще некоторые полуразвалившиеся жилые дома, которые в большинстве своем доживают последние годы.
К этому надо добавить, что большинство владельцев корейских домов без особых колебаний сносит свои постройки, как только у них появляются деньги на то, чтобы возвести нечто более презентабельное. Корейские дома, в том числе и современные, построенные из кирпича и бетона, достаточно недолговечны, даже крупные жилые комплексы служат, обычно, лишь несколько десятилетий, так что снос той или иной постройки часто бывает вызван реальной необходимостью, а не изменением вкусов хозяина. Вдобавок, корейские магазины и учреждения бытового обслуживания, которые располагаются на первых этажах большинства городских домов тоже существуют обычно лишь по несколько лет. Каждое разорение или переезд сопровождается существенной перепланировкой помещения, и во многом меняет внешний вид всего здания. В результате любой жилой микрорайон в Сеуле за 15–20 лет меняет свой облик почти до неузнаваемости.
2.18 ОТ СЕССИИ ДО СЕССИИ… (КОРЕЙСКОЕ СТУДЕНЧЕСТВО)
Университетские годы — совершенно особое время в жизни корейца или кореянки. Хотя сейчас Корея и занимает пятое место в мире по доле выпускников средней школы, которые получают высшее образование, это не означает, что попасть в университет здесь легко. Наоборот, средний конкурс в вузах составляет два человека на место, а в ведущих университетах он куда выше. Диплом хорошего университета в Корее — непременное условие удачной карьеры в любой области, так что школьники прилагают для поступления в университет невероятные усилия. Корейская система поступления устроена так, что и блат, и папины денежки тут практически бессильны, и для успеха абитуриенту приходиться работать буквально дни и ночи.
Однако успех открывает немалые возможности, и понятно, насколько гордятся своей удачей те, кому удалось попасть-таки в университет, особенно — в престижный. В то же самое время по неписаной традиции в университетах студенты как бы расслабляются после тяжелого и многолетнего абитуриентского марафона. По сути, для большинства корейцев университетские годы — это короткий глоток свободы. Позади остается школа с ее огромными домашними заданиями и отчаянной, выматывающей зубрежкой. Впереди, как все хорошо знают, университетских выпускников ждет работа в компаниях, где тоже особо не расслабишься (10 часов работы в день, 1 выходной в неделю, 5 дней отпуска в году). Поэтому и стараются студенты провести эти четыре года повеселее, тем более, что отметки на их будущее особого влияния не оказывают. Не важно, как ты учился, важно — в каком университете. Профессора, в общем, относятся к подобной позиции с пониманием, и не очень докучают студентам своими требованиями. Как недавно заметила профессор из престижного женского университета Ихва: «Я не могу требовать от студенток, чтобы они много занимались. Они все помнят, как родители говорили им в школе: „Сейчас, конечно, тяжело, но вот в университете отдохнете!“. Таковы уж наши традиции»
Действительно, для большинства студентов активное участие во всяческих клубах и кружках куда более важная часть университетской жизни, чем сами занятия. Огромное значение имеет деятельность студенческого самоуправления, а Студсовет — это немалая сила, вполне сравнимая по своему значению с ректоратом. Председатели студсоветов выбираются ежегодно, и за ходом этой избирательной кампании внимательно следят вполне серьезные политические обозреватели.
Для студентов университетов, особенно крупных, характерен пылкий «университетский патриотизм». Те связи, которые завязываются в университетские годы, в Корее имеют особое значение и сохраняются на всю жизнь. По корейской традиции выпускники одного и того же университета обязаны оказывать друг другу всяческое содействие, даже если они не были знакомы в университетские годы.
Каждый университет имеет свои тщательно оберегаемые традиции студенческой жизни, свой
