было ограничено их общение с представителями бизнеса. Всего в сентябре 1995 г. в Корее действовало 96 полей для гольфа, и еще 35 строилось, а игрой этой занимались около 1,6 млн. человек. Среди бизнесменов или юристов умение играть в гольф является почти обязательным.
Кроме «настоящих» полей для гольфа, в Корее, как и в Японии, получили большое распространение тренировочные комплексы, которые представляют из себя небольшие площадки, со всех сторон, в том числе и сверху, обтянутые проволочной сеткой, которая почему-то по традиции всегда бывает зеленого цвета. Внутри этих проволочных сооружений, попадающихся в крупных городах чуть ли не на каждом шагу, любители гольфа могут вдоволь потренироваться. Плата там весьма скромная, да и время тратить на поездку за город не приходиться. Еще большей популярностью пользуются, пожалуй, похожие стенды, предназначенные для любителей бейсбола. Они много меньше по размеру и часто располагаются поблизости от вузов и иных мест, где часто бывает молодежь.
Горные лыжи — это несколько более демократический, но все равно очень недешевый вид спорта. Поскольку зимы в Корее холодные, но почти бесснежные, практически все горнолыжные курорты сосредоточены на восточном побережье страны, в горах Сораксан, где зимой выпадает до полутора метров снега. Для людей поскромнее существует такое демократическое увлечение как рыбная ловля. C удочкой любит в свободные дни посидеть если и не большинство корейских мужчин, то, во всяком случае, их заметная часть (кстати сказать, и женщины зачастую неравнодушны к этому виду отдыха). В корейских городах часто попадаются магазины рыболовных принадлежностей, для любителей большими тиражами издаются многочисленные журналы и даже газета. Ловят рыбу и с берега, и с лодок, и в море, и в озерах, и в мелких, но быстрых корейских реках, и на водохранилищах. А вот охота в Корее особой популярностью не пользуется, хотя и существует. Это, по-видимому, связано с отсутствием в стране крупных животных. Времена, когда тигры появлялись в пригородах Сеула, давно уже стали легендой, и в густонаселенной Южной Корее почти не осталось крупных диких зверей. Поэтому охотникам остается только птица, но и на нее охота строго ограничивается.
Любители поддерживать себя в форме предпочитают либо заниматься бегом, либо ходить в бассейн. Сравнительно небольших (25-метровых) и сравнительно недорогих бассейнов в Корее многие тысячи, они есть практически в каждом микрорайоне. Другое массовое увлечение — это походы в горы. По корейским данным, систематически горные прогулки совершает примерно 5 миллионов корейцев. Это, кончено, не альпинизм в строгом смысле слова, а именно прогулки по горам. Во многом они заменяют тот самый «бег трусцой», который так популярен в странах Запада. В Корее бегом заниматься сложнее: не очень-то приятно бегать по забитым людьми тротуарам в загазованном воздухе Сеула. Поэтому заряд бодрости многие корейцы получают именно в горах. Там и вид замечательный, и воздух чистый, и физическая нагрузка немаленькая.
Еще одним увлечением, которое, пусть и с оговорками, но тоже можно считать видом спорта, в Корее стал биллиард, попавший туда из Америки в начале нашего столетия. Распространение биллиарда, как и многих других западных новинок, началось с «высочайшего увлечения» — в 1915 г. два биллиардных стола установили во дворец Чхандоккун, где жил отстраненный японцами от реальной власти, но внешне окруженный подобающим почетом бывший корейский король Сунчжон. Сейчас характерную вывеску биллиардной — 2 красных и 2 черных круга (иногда с перекрещенными киями под ними) можно увидеть на каждом шагу. В целом же в Корее количество людей, систематически играющих в биллиард, перевалило за 6 миллионов.
Близким к биллиарду по характеру и тоже очень популярным в Корее увлечением стал кегельбан, залы для которого оборудованы во всех городах и даже крупных поселках, но, в отличие от биллиарда, в кегельбан играют не только и даже не столько мужчины, сколько женщины. Кегельбан в Корее воспринимается вполне всерьез, чемпионаты по этому виду спорта широко освещаются телевидением и прессой (относится это, хотя и в несколько меньшей степени, и к биллиарду). Огромную, метра в два высотой, кеглю, которая традиционно служит рекламой-вывеской зала для кегельбана, можно увидеть повсюду. В настоящее время кегельбаном систематически занимается около 2 миллионов человек, площадки для него встречаются повсюду, и трудно представить, что проникновение этой игры в Корею началось совсем недавно. Первый кегельбан был открыт в 1967 г. в фешенебельной международной гостинице «Волкер Хилл» и предназначался для иностранцев. Однако в 70-е гг. началось повальное увлечение этой своеобразной игрой, которая буквально за несколько лет стала одной из самых массовых в стране.
2.25 КУЛЬТУРА ИЕРАРХИИ
Как и большинство государств Восточной Азии, Корея — это страна всепроникающей иерархии. Жесткая иерархия пронизывает все корейское общество, она определяет как личные, так и служебные отношения любого его корейца. Каждый сверчок очень хорошо знает здесь свой шесток. Приехавшему из Европы, Америки или России иностранцу бросается в глаза то, насколько царящий в корейских фирмах стиль отношений отличается от стиля, принятого на Западе. На Западе открытая демонстрация служебной иерархии зачастую воспринимается как нечто неприличное, начальство и подчиненные внешне держатся или уж, по крайней мере, стараются держаться как равные. В Корее это немыслимо, и поясные поклоны, отвешиваемые начальнику по поводу или без повода — это нормальное поведение корейского служащего.
В конфуцианской традиции общество, государство, а позднее — и частная фирма всегда отождествлялись с патриархальной семьей, равенства в которой не могло существовать просто по определению: отец был старше матери, родители старше сыновей, сыновья — старше сестер. Не случайно, что ни в корейском, ни в китайском языке просто не существует понятий «брат вообще» или «сестра вообще»: и брат, и сестра могут быть только либо старшими, либо младшими. Представление о том, что общество представляет из себя строго иерархизированную пирамиду, в которой просто не может быть двух человек, совершенно равных по своему социальному статусу, сохраняется на Дальнем Востоке и поныне. Эссеист Ли Кю Тхэ, который в современной Корее заслуженно считается ведущим авторитетом в вопросах национального характера, как-то заметил: «Иерархичность — способ существования корейца, а выход из иерархической структуры равносилен выходу из корейского общества».
Исходя из своего личного опыта, я не могу не согласиться и с другим замечанием Ли Кю Тхэ: «Когда два корейца встречаются друг с другом, то первое, что они хотят знать, это то, к какой [иерархической] лестнице принадлежит собеседник, и какое на ней он занимает место». Именно с этим, в частности, связано необычайное пристрастие корейцев к визитным карточкам. Ведь визитка — это самый простой и надежный способ понять, с кем ты имеешь дело, она отражает и то, к какой иерархической лестнице относится человек (служащий ли он, предприниматель ли, чиновник ли, преподаватель ли), и то, какое место на этой лестнице он занимает. Первое, что хотят уяснить два незнакомых корейца, впервые встретившись друг с другом — это то, кто же из них, собственно, является старшим (не по возрасту, но по общественному положению). Поэтому при первой встрече корейцы всегда задают друг другу серию стандартных вопросов, некоторые из которых кажутся чужеземцам весьма странными и слишком личными (сами корейцы, разумеется, воспринимают их совершенно нормально). Принято спрашивать о возрасте, семейном положении, месте работы и должности, а также, в некоторых случаях, о месте рождения и об оконченном учебном заведении. Вся эта информация нужна корейцу в первую очередь для того, чтобы установить социальные координаты своего нового знакомого и, соответственно, понять, как же следует с ним себя вести. Для корейца вполне очевидно, что, скажем, женатый человек находится на иерархической лестнице чуть повыше холостяка, а выпускник сеульского университета — заметно выше выпускника провинциального вуза.
Мне в аспирантские годы приходилось много работать гидом-переводчиком с корейскими туристическими группами. Состояли они, разумеется, из случайно подобранных людей, но при этом в группе быстро возникала своя иерархия. Порою этот процесс происходил буквально на глазах, и к концу первого же дня всем уже было ясно, «кто есть кто». Иерархия выстраивалась в соответствии с возрастом, образованием, местом работы и служебным положением. В группе быстро выделялся общепризнанный
