- Но ты же говорил, что запись стиралась этим как его… 'эй-аем'.
- У тебя есть доступ к записям через внутренний коммуникатор. Давай посмотрим.
- Точно. Ну, ты голова, Константин.
Запись того момента, когда «каркас» набил морду Боре, оправдала ожидания Кости. «Эй-ай» смог промоделировать подделку и исказить входящий сигнал, заменив картинку драки на картинку того, как Боря садится в кресло, загружает какой-то софт и начинает «кайфовать». Для Бориса подобная подделка была откровением и вызвала еще больший приступ гнева.
- От сука… Да как он мог такое сделать?
- Промоделировал ситуацию заранее, иначе никак.
- Ну и что теперь?
- Да ничего. Я думаю, что если сюда никто до сих пор не пришел, то всем до лампы, что происходит на «чердаке».
- Там напарник сидит, кино смотрит. Он обязательно просмотрит все, как кино свое досмотрит.
- Тогда скажешь, что… - Костя задумался. – Если спросит, скажешь, что решил посмотреть софтину психоделическую, а я мимо проходил, решил, что тебе стало плохо, выдернул шнуры, и ты мне чуть морду не набил.
- Он тоже софтину решит посмотреть, у меня ничего нет. И потом это нарушение. Нельзя в служебное время ничего смотреть.
- Слушай, мы тут до утра будем трепаться. Ты что, хочешь пойти рассказать про то, как тебе 'каркас' морду набил? И что ты покажешь? На записи нет ничего.
- У тебя есть.
- Ни фига у меня нет…
Уламывать Борю пришлось еще полчаса. Упертый и правильный парень понял, что альтернатив у него особых нет. Или договориться о том, чтобы его напарник не стал докладывать утром о происшедшем начальнику, или Костя подаст на него в суд за превышение полномочий в том случае, если Боря попытается забрать у него запись.
- Ну, ты хоть телефон оставь.
- Если что, меня и так определят, так что это бесполезно. Ладно, держи. Только в обмен на твой…
Полупрозрачный экран заполнен абстракциями. Двигающиеся в квазитрехмерности геометрические объекты, трассеры, контуры, зигзаги, кривые и прямые линии, и еще то, что плохо подается описанию обычным языком. Иногда в этом геометрическом хаосе появляется текст, фрагмент видео, логотипы и рисунки. Абстракции, визуализирующие прямые и косвенные семантические связи, плотности смыслов и возможные следствия из причин, понятны только тому, кто провел полдня в меню настроек.
Она не любит 'натурального' интерфейса. 'Расширенная реальность', наложенные на физические объекты слои дайса путают ход моих мыслей. Это для тех, кто пользует 'мышь' и управляется с операционной системой нажатием правой кнопки одним пальцем. Она думает матрицами и линиями, схемами и графиками. Поэтому ее медитации над входящим трафиком и созданием новых смыслов больше походят на игру пианиста, использующего все пальцы.
Она сидит в позе лотоса на 'молитвенном коврике', чья разноцветная поверхность является тем полем, с помощью которого она может оперировать массивами данных. Узор 'молитвенного коврика' по структуре и сложности не уступает мандале, которую монахи месяц выкладывали из цветного песка. Собственно он с нее и скопирован. Оперированию с ним, а также идущим с ним в комплекте 'осью', она обучалась у Net4er'a больше двух лет, прежде чем сама смогла провести получасовую сессию обработки данных в реальном времени.
DataStorm - это не Decada, с которой можно управиться при помощи обычной клавиатуры и 'мыши'.
Но картинка не складывается. Выходящие значения вероятностей слишком низки. Узор на экране замедляет бешеный темп, стихает и застывает, оставляя несколько текстовых документов, результирующих сегодняшнюю сессию. Данных не хватает. Картинка не сложилась. Линейный текст выводов подтверждает то, что она поняла еще до завершения анализа. Пора менять программную основу.
Она вознесла молитву Брахме и добавила еще несколько слов извинения, адресованные своему учителю. Он все равно не смог бы услышать ее, но в чем-то это успокоило ее сознание. Одев 'стекла' она запустила 'Сансару' в режиме макро-приближения первого уровня.
Четкий контур города, рассеченный осями главных проспектов и центральных транспортных магистралей, между которыми натянута сетка из улиц и дорог, с пятнами парков и водоемов, то плавно огибаемых городской застройкой, то нещадно пожатых регулярной и не очень планировкой.
Первое приближение. По сути, слегка подретушированная до необходимой четкости трансляция со 'Снежной совы', одного из сотен спутников, обеспечивающих 'портретную' семантическую плоскость Сайбеглоба. Самый первый, самый примитивный образ Города, аналог географической карты, которые рисовали люди на протяжении нескольких тысяч лет до того, как изобрели двоичный код.
Этот образ знают все.
От этого не сходят с ума.
Она одна из тех немногих, видевших другие маски этого Города.
Несколько движений ладонями по коврику мандалы, и изображение меняется. Превалирующим информационным слоем становятся данные по пешеходному и транспортному движению. Расплавленная лава, вытекающая из жерла вулкана и заполняющая все трещины на своем пути. Проспекты и центральные бульвары загораются ярко-желтыми полосами, поток транспорта на них идет непрерывно и чтобы рассмотреть отдельный объект нужно менять разрешение. С второстепенными улицами и проулками проще, даже сейчас - маленькие точки, ползущие по прямым и кривым, когда соблюдая, когда нет, правила дорожного движения. В этом режиме человека от машины отличить невозможно. Нужно подключать другие информационные плоскости Сайберглоба.
Пять миллионов человек.
Три миллиона легковых машин, автобусов и прочего транспорта.
Все это в постоянном движении, которое не прекращается даже ночью.
Они думают, что движение прекращается ночью, когда большинство спит, что только таксисты с полуночниками, едущими из ночных клубов, остаются на улицах. Это не так. Города не спят никогда.
Запутанная ткань причинно-следственных связей, определяемая дорожно-транспортной сетью, расписанием работы официальных служб, ценами и длиной ассортиментных полок магазинов, иерархическими структурами корпораций и мелких ремонтных мастерских, личностными фобиями и амбициями, тысячами других факторов, продолжает изменяться и перестраиваться даже ночью, чтобы с утра озадачить обстоятельствами, которые сильнее нас.
Еще несколько движений ладонями.
Второе и сразу третье приближение с одновременным подключением восемнадцати семантических плоскостей Сайберглоба. Теперь не только можно отличить человека от машины. Изображение участка города покрывается сложной сетью линий и объемных дайс-глифов, в которых свернута информация, равная по объему трем-четырем страницам линейного алфавита. Ее пальцы начинают отстукивать мелкую дробь, и теперь ее мозг работает на десять условных процентов. Вбирая в себя все новую и новую информацию, подключая акселерирующие аналитические модули 'Сансару' она порождает две субличности, берущие на себя обработку второстепенной информации. Причинно-следственные связи между объектами этой зоны приобретают все больше и больше четкости. Двадцать, двадцать пять процентов, еще две субличности, читающие иероглифы дайса из сорока двух семантических плоскостей, создавая, корректируя и уничтожая смыслы информации.
Гребень волны. Теперь ей не нужны аналитические модули 'Сансары'. Теперь она и четыре ее субличности, воспринимающие избранный ею образ Города, сами есмь Алгоритм и ее способность строит
