Ида медленно покачала головой, но в глазах ее по-прежнему стоял страх.
– Если Джейми найдут живым, его ждет гораздо более суровое наказание, чем быстрая смерть за покушение на нового лорда Рокстона, которое он совершил.
Элизия хотела было возразить, но горюющая женщина высвободила руки и, уронив на них голову, зашлась тяжелым рыданием.
– Они привезут сюда Джейми только для того, чтобы запереть в каком-нибудь сыром подвале и оставить там гнить.
Элизия обняла тонкой рукой взволнованную Иду и подождала, пока рыдания утихнут. Она боялась, что Ида права, предполагая, какое испытание ждет ее верного сына, – мучительное одиночество до конца дней. Однако, когда горестный плач понемногу утих, Элизия вновь попыталась успокоить свою кормилицу.
– Не думай о плохом. Лучше представь, что все будет хорошо. Если воины Черного Волка не найдут Джейми, – у Элизии чуть было не вырвалось «живого или мертвого», – то это наверняка означает, что он благополучно спрятался в одном из тайников, который он помнит со времен нашего детства. И ты должна верить, что все именно так! Он легко мог доплыть туда с волной прилива, в которую нырнул.
Элизия задержалась дольше, чем предполагала, и не сразу вернулась к Черному Волку, чтобы заняться его раной, как было обещано. Беспокоясь только о том, какие подозрения могут у него появиться, если она опоздает или, еще хуже, вообще не придет, Элизия не обратила внимания, что одета далеко не подобающим образом для ночного визита – вообще для любого визита к мужчине, не являющемуся ее кровным родственником. Эту ошибку она осознала в ту секунду, когда перед ней распахнулась тяжелая дубовая дверь.
– Прошу входить, миледи.
На лице Марка появилась кривая усмешка, когда он жестом пригласил ее в комнату. Его поразило, что эта чистая девушка осмелилась одна, ночью, прийти в спальню мужчины. Правда, многие неверные жены, усердно охраняющие нравственность своих дочерей, вели себя таким же образом, смело предлагая согреть его постель. Ему стало любопытно, кто же виноват в таком серьезном пробеле в воспитании прирожденной аристократки, поступившей так опрометчиво и необдуманно.
– Я пришла… – Элизия замолчала, чтобы справиться с предательской дрожью в голосе. Оказаться рядом с этим сильным человеком, под его пристальным оценивающим взглядом было гораздо страшнее, чем предполагала напуганная Элизия, позабывшая, что хотела держаться с апломбом. – Я пришла, чтобы перевязать вашу рану.
Держа в одной руке влажный кусок ткани, а в другой корзиночку со скатанными бинтами и горшочком травяного бальзама, Элизия переступила порог комнаты гораздо смелее, чем ожидала.
Девушка услышала, как за ее спиной гость, превратившийся в хозяина, тихо прикрыл дверь, и осознала, что осталась с ним наедине. За исключением большого зала, спальня хозяина была самой просторной комнатой во всем замке, тем не менее присутствие этого человека, казалось, сделало спальню тесной и неудобной. Элизия почувствовала себя в ловушке, словно незадачливый ягненок, который случайно забрел в логово волка.
Подперев широкими плечами тяжелую дверь, Марк наблюдал, как красавица в неподобающем наряде и с распущенными кудрями, почти достигавшими бедер, прошла на середину комнаты. Чутьем охотника он ощутил, что эта решительная особа пытается скрыть трепет, гордо вздернув подбородок. Он удивился, когда Элизия объявила о своем намерении обработать его пустяковую рану, и сейчас ему было забавно наблюдать, как явно она сожалеет о своем предложении.
Ощущая спиной долгий пронзительный взгляд серых глаз, Элизия решила, что этот человек, несущий с собой опустошение, пытается проникнуть в ее мысли и чувства. Она бросила через плечо красноречивый взгляд.
Увидев, как решительно и твердо сжались мягко очерченные губы, а в темных глазах вспыхнули золотые искры, Марк чуть не расхохотался. Бравада Элизии, несмотря на настороженность, которую она не сумела скрыть, заслужила его уважение. Перед ним была вовсе не самодовольная придворная красотка, чья ложная скромность заслуживала не более чем презрения. И все же он был бы глупцом, если бы не задался вопросом – а что скрывается за ее решением лечить человека, который, в лучшем случае, вызывает ее возмущение? Его прислали в Рокстон разоблачить опасных предателей, угрожавших короне. Неужели она первая? К своему удивлению, Марк отметил, что такая мысль ему неприятна.
Марк понял, что будет благоразумнее повременить с более тесным общением, пока он не разберется, как обстоят дела на этой земле и чем дышат ее обитатели. С этой целью он прошел в комнату и стал перед лицом прекрасной дамы, подыскивая предлог, чтобы освободить ее от явно неприятной для нее обязанности.
– Как видите, кровь остановилась. – В его словах по обыкновению прозвучала насмешка.
Досадуя на угрозу, которую Элизия ощутила в неспешной походке воина при его приближении, она по ошибке приняла веселье Марка на свой счет. Гладкий лоб прорезали едва заметные морщинки, а карие глаза прищуренно уставились на пятна, успевшие потемнеть.
– Да, рана подсохла, но я сказала, что займусь ею, и не намерена отказываться от своего слова.
Первым побуждением Элизии было с радостью воспользоваться предоставленным ей предлогом – повернуться и убежать от близкой опасности, – но еще ни разу она не праздновала труса. И меньше всего ей хотелось показаться трусливой перед этим незнакомцем, в чьей насмешливой улыбке она читала и оскорбление и вызов. Нет, дав обещание, она выполнит его, пусть даже для этого ей придется спуститься в ад к самому дьяволу!
Марк поднял руки ладонями вверх в притворной капитуляции и попятился к окну. Там стоял крепкий сундук, на котором горело несколько свечей, и треногая табуретка. Он уселся на нее, чтобы облегчить задачу девушке.
Элизия прикусила губу, набираясь мужества, но несмотря на всю ее решимость, рука с зажатым в ней куском влажной ткани, которой она собиралась обтереть запекшуюся кровь, дрожала. Его циничная улыбка и стальной блеск неподвижного взгляда помешали ей сразу отвести глаза от треугольника черных кудрей на широкой мускулистой груди, который доходил до пояса домотканых брюк.
