собственно, и сам недавно был в тех краях, и проходя по самой окраине Медянска, видел такие, вот, молодежные компании, выбравшиеся «на природу». Располагались они, бывало, в сотне метров от жилых домов, логически рассудив, что коли тут начинается поле, то тут и пикник устроить не грех. Вроде как уже и не город, а истинная природа…
— И далеко вы пошли? — спросил он.
— Да уж прилично… От края города километра два будет…
Дима присвистнул. Да, для стереотипичного горожанина там уже действительно начиналась девственная природа. На валяющиеся под ногами шприцы и пивные бутылки подобные ценители свежего воздуха обращали мало внимания, ведь в конце концов, природа тем и отличается от цивилизации, что там всего этого МЕНЬШЕ. О том, чтобы следов пребывания человека в лесу не было ВООБЩЕ, уже давно никто и не мечтал.
— Ну так вот, — продолжал тем временем Гриша, — Шли спокойно, говорили… Трепались, в общем, как обычно бывает. А там у нас, места сам знаешь, какие. Край города, так туда каждая скотина норовит мусор вывезти — до свалки им, видите ли, ехать лень. Или начальство деньги за свалку себе в карман положит, или водитель инициативу проявит, бензин сэкономит, сольет да продаст. В общем, ты понимаешь…
— Понимаю, — согласился Дима, вспоминая кучи мусора, обильно лежавшие грунтовой дороги, петляющей между березовыми рощицами.
— Ну и, одна такая куча нам на глаза и попалась. Какой-то урод ее прямо посреди дороги вывалил. И ты знаешь, ведь, что там обычно вываливают? Строительный мусор, коробки, попорченные овощи… А тут, видимо, какие-то железнодорожники у себя в хозяйстве ремонт учинили, и свезли к нам целый грузовик старых шпал. Ты представь себе это, целая гора старых, сухих, просмоленных шпал!
— Гореть должно хорошо…
— Вот и Вано так подумал. Говорит, давайте доброе дело сделаем, спалим эту кучу, тем более что заняться она должна на ура.
— И подожгли…
— Почти. Девчонки согласились, говорят, пионерский костер получился! Вано сухих веток насобирал, травы, уложил все это так, чтобы занялось хорошо. И тут… Нет, ты, наверное, не поверишь…
— А я попробую, — заявил Дима, в конец заинтригованный, — Ты рассказывай, а уж я сам разберусь, поверю я тебе, или нет.
Flashback
Высокий парень в черной футболке с надписью «Ария» и спортивных штанах на размер больших, чем необходимо, оборачивается к своим спутникам. В его руках зажигалка с надпись «Zippo», и хотя сам он уверяет всех, что купил ее в фирменном киоске за семь сотен, все точно знаю, что этот «Zippo» сделан или в Казахстане или в Малайзии.
Его зовут Иван, но сам он не любит этого имени и настаивает на уличном его звучании, «Вано».
Вано оборачивается к остальным, поигрывая своей зажигалкой и широко улыбается, демонстрируя покрытые легким желтым налетом зубы.
— Хорошо гореть будет! — говорит он, и достает из кармана пачку «Marlboro». На людях он всегда курит только их, и лишь находясь в одиночестве предпочитает «Петра», успокаивая себя тем, что разница во вкусах не так велика, как разница в цене. Он чиркает зажигалкой и сначала прикуривает сигарету, а лишь затем поджигает пучок травы, втиснутый в самый низ кучи старых шпал. В этот момент он думает о том, как было бы круто облить эту кучу бензином, и этак по-суперменски бросить туда зажженную сигарету… Можно было бы добавить к этому еще и фирменное «Асталависта бэби!»
Несколько секунд он стоит, любуясь на разгорающееся пламя, а затем отходит к остальным и хозяйским жестом обнимает за плечи Лизу.
Лизе всего семнадцать — она на три года младше своего кавалера, и именно с ним сбирается в этом году идти на выпускной. В глубине души она предпочла бы, чтобы ее спутником был кто-нибудь из ее класса, но при соотношении 7 парней на 15 девчонок об это не стоит и мечтать. Поэтому она и позволяет Вано не совсем по дружески прикасаться к ней. Он спортивный, и, в общем-то, симпатичный. Не лучшая пара для выпускного, но все же это гораздо предпочтительнее, чем придти туда одной… В этот момент она думает вовсе не о разгорающемся костре, а о том, где бы найти себе более достойного спутника, нежели Вано. Идеалом был бы молодой, симпатичный спортсмен со степенью кандидата наук, но где же такого найдешь?
Позади него стоит Гриша. Из-за широкой спины Вано ему плохо виден разгорающийся «пионерский» костер, зато хорошо видна нижняя часть тела Лизы. Ее джинсы, кажется, держатся лишь за воздух, так как они давно уже съехали ниже бедер, так что узкая полосочка ткани, именуемая стрингами, представлена на всеобщее обозрение. В этот миг он тоже думает вовсе не о костре, а о том, что скрывают Лизины джинсы и лизина футболка…
Похожую картину являет собой и Машин тыл, но Гриша предпочитает любоваться на Лизу. Ее фигура более соответствует Гришиным представлениям об идеале женской красоты, нежели Машины формы. Если бы не длинные волосы, то со спины Машу легко можно было бы принять за парня из-за полного отсутствия талии. 90х90х90… Кошмарный сон модельера.
Гриша не догадывается, да и не может догадываться, что Маша сейчас думает о нем. Что она чувствует его взгляд на своей спине и гадает, нравится ли ему то, что он видит. Но конечно же и Маша не может догадываться о том, о чем думает Гриша, глядя на ее формы…
Гриша скользит мимолетным взглядом по разгорающемуся костру и по последней девушке из компании. Ее зовут Катя… Симпатичная брюнетка с ногами горной газели, сзади представляла собой довольно скучное зрелище, ибо ее джинсы находились на том уровне, на котором им и полагалось находиться.
Катя единственная, кто сейчас думает об огне. Еще даже не разгоревшись в полную силу он уже притягивает взгляд и гипнотизирует. Катя любуется им, одновременно пытаясь разобраться в своих противоречивых чувствах. Что-то внутри нее против того, чтобы она находилась здесь и сейчас. Какое-то шестое чувство семафорит об опасности, но Катя не привыкла доверять интуиции. Она учится на первом курсе политехнического колледжа, и искренне считает себя технарем, хотя вряд ли сумеет нарисовать гайку в трех проекциях. Технари не доверяют интуиции. Технари анализируют происходящее сами…
Все пятеро молча взирают на быстро разгорающееся пламя. Огонь легко перекинулся с пучка травы на тонкие сухие веточки, которые заботливо предложил ему Вано, и теперь уже вовсю приплясывает на боках шпал.
Все пятеро не сговариваясь, почти одновременно делают шаг назад, потому что разгоревшийся огонь уже существенно припекает, не позволяя приблизиться к нему более чем на пяток метров.
— Припекает… — комментирует общие мысли Катя, но поскольку эта мысль присутствовала в голове у каждого — никто не реагирует на эту реплику.
Видимо Лизины джинсы собрались окончательно покинуть ее филейную часть, потому как она все же подтягивает их повыше, лишив Гришу возможности любоваться открывавшейся картиной. Обиженный такой несправедливостью он делает шаг в сторону, и обняв Катю за талию, привлекает ее к себе. Девушка не сопротивляется, не то обрадованная ухаживаниями, не то просто зачарованная пылающим костром.
Сухие просмоленные шпалы полыхают вовсю. Огонь уже полностью охватил всю кучу, и теперь вздымается на добрые пять метров в высоту, изрыгая в воздух облака черного дыма. Языки пламени танцуют на древесине, исполняли танец радости и свободы. Наверное, если бы огонь мог петь, он запел бы, будто птица, почувствовавшая приход весны. Но огонь, лишенный музыкального слуха, мог только гудеть, иногда срываясь на низкий рев, возвещая миру о своей силе. О том, что он, пусть и ненадолго, вырвался на свободу.
Огонь пляшет на пылающих шпалах, мечтая сейчас только об одном — дотянуться до людей. Дотянуться до чего-нибудь еще, чтобы продлить мгновения своей небывалой силы… Вокруг костра
